Ты — мой, бог!

Пролог

1031 г.

Никому не известная деревенька в Британии

— Нана, а для чего друиды приносили Короля Года в жертву? — спросила у бабушки маленькая Гульвен.

— Чтобы весь следующий год погода была хорошей, урожай — богатым, а скот — здоровым.

— И это помогало? — удивилась девочка.

— Иначе бы они этого не делали, — бабуля снова склонилась к шитью.

Гульвен обожала такие вечера — осенние, тихие, когда её нана садится за шитьё или пряжу и рассказывает удивительные истории. А этот вечер — особенный: Канун Дня Всех Святых. И история — соответствующая: о том, как в далёкие-далёкие времена этот праздник отмечали предки. Гульвен слушала затаив дыхание, но, выслушав историю до конца, начала недоумевать. Друиды выбирали молодого парня, хорошо кормили его весь год... чтобы в канун Самайна принести в жертву? И вся хорошая еда, считай, пропала? Так делают с отборными поросятами и гусями, но их откармливают, чтобы потом съесть на праздник. А Король Года...

— Его ведь не ели? — на всякий случай уточнила Гульвен.

— Кого? — нана с удивлением подняла глаза от шитья.

— Короля Года.

— Нет, конечно. Просто отдавали богам. А те, взамен, дарили людям хороший урожай.

— Зачем тогда было хорошо его кормить? — девочка сморщила носик. — Пусть боги и кормят!

— Для богов всё должно быть самым лучшим, — терпеливо объяснила бабуля. — Нельзя давать им в дар голодного и тощего Короля Года, иначе они разозлятся. А с гневными богами дел лучше не иметь.

Гульвен и не хотела иметь дел с богами — судя по всему, они — те ещё привереды!

— А Королев Года тоже избирали? — спросила она.

— Да, — кивнула нана. — Каждый четвёртый год в дар богам выбирали самую красивую девушку...

— ...и кормили лучшей едой? — догадалась Гульвен.

— Самой лучшей!

Гульвен вздохнула. Какое всё же расточительство — тратить самую лучшую еду на Королей и Королев, всё равно предназначеных в дар богам... Во дворе вдруг послышались голоса, и Гульвен подскочила со скрипучего стула.

— Куда? Скоро стемнеет! — нахмурилась нана. — А ты ведь знаешь, какая это ночь.

Гульвен знала — именно поэтому и не собиралась оставаться после наступления темноты дома. Этой ночью в деревне будут отмечать Самайн, и её старшая сестра Бренна в компании подруг и молодого кузнеца Вейлина идёт на празднование, где будут прыгать через костёр, петь песни и прощаться с богом Солнца до самой весны. Вообще-то Бренна брать её с собой не собиралась, но Гульвен это не смущало. Она обязательно спрячется в хлеву, а, как только сестрица и её друзья отправятся на празднование, поспешит следом. И в этот раз не заснёт, дожидаясь, как сделала это в прошлом году! Но, кажется, подруги Бренны уже пришли — самое время улизнуть от старой наны под благовидным предлогом.

— Нана, я пойду пересчитаю куриц, — предложила Гульвен.

И унеслась, прежде чем бабуля успела заподозрить неладное. Родители сейчас — в соседней деревне, и нана — единственная, кто "присматривает" за Гульвен и сестрицей Бренной. Только и нужно дождаться темноты...

Всё удалось, как нельзя лучше. Из своего укрытия Гульвен наблюдала, как девушки готовятся к празднику, заплетают волосы и украшают их венками из листьев. В сумерки пришёл Вейлин — начинается! Девочка нетерпеливо потёрла ладошки. Только бы её не заметили! Но Бренна не видела ничего, когда появлялся кузнец, а её подруг Гульвен и вовсе считала недалёкими. От тени к тени, от куста к кусту скользила её маленькая фигурка. Ей нравилось, как преображалась деревня на Самайн. Мешки, набитые соломой, с нарисованными на них черепами вывешивались на частоколах и стенах домов, и некоторые выглядели довольно жутко! Но главное — костёр и таинственные ритуалы, о которых Бренна шепталась с подругами! Вот только сейчас девушки и кузнец свернули с дороги и направились не на поляну, где поводились все важные события деревни, и где этой ночью будут жечь костёр, а... к Древним Камням? Ну конечно! Вон их зловещие очертания серебрятся под лунным светом! Девочке вдруг стало не по себе. Вообще, в камнях ничего особенного не было, но ходили упорные слухи о духах и призраках, скитавшихся здесь, и никто не отваживался приближаться к камням ночью. Особенно в такую, как эта...

— Да тут и не страшно! — Вейлин хлопнул по камню, изображавшему какое-то древнее божество. — Ну что ты молчишь, будто каменный? Пойдём повеселимся, попрыгаем через костёр! — и глупо заржал.

Девушки на него зашикали. Одно дело прогуляться меж камней, другое — так непочтительно обращаться с богами! Но камень оставался недвижим, и кузнец щёлкнул божество по темени.

— Ну и сиди тут один! Или, может, заберёшь нас к себе в Страну Вечной Юности?

Спрятавшаяся за деревом Гульвен затаила дух, но ничего не происходило, и она выдохнула. За глупого Вейлина и подруг Бренны она не переживала, но сестрицу было бы жаль. Забери её божество в Страну Юности, кому она, Гульвен, будет подкладывать в постель жуков и лягушек? А как пронзительно верещит сестрица, обнаружив в постели нежданного гостя! Девочка захихикала, глянула на камни и обмерла. Отбрасываемые ими тени вдруг удлинились. Отделившись от земли, поднялись в воздух и, оставаясь непроглядно чёрными, тянули руки вслед за удаляющимися девушками и кузецом. Неужели божества всё же услышали глупые шутки Вейлина и решили забрать всех в Страну Юности?! Забыв об осторожности и о том, что опасность может грозить ей самой, Гульвен выскочила из-за дерева и пронзительно выкрикнула: