Ты не для него.

Глава 1

Задыхаясь от волнения, Лена взлетела по ступенькам в дом. Бросив сумку прямо на холодный, выложенный плитами пол, громко позвала мать. Никто не ответил. Девушка сорвалась из Питера, встревоженная короткой смс-кой, полученной от матери утром. Всю дорогу Лена нервничала, а по мере приближения к дому тревога, нарастая, перешла в страх — тот страх, который, должно быть, знаком многим, у кого пожилые родители живут отдельно. Все время ожидаешь самого худшего. Дрожащим, срывающимся голосом она вновь позвала мать.

В ответ — молчание, только какой-то странный звук: будто кто-то скребет по деревянному полу. В одно мгновение девушка оказалась наверху. Набрав в легкие побольше воздуха, она рванула дверь в спальню и... увидела мать. Сидя на диване, женщина пододвигала поближе к себе пуфик, на который имела обыкновение класть отекавшие ноги.

— Так вот ты где!— облегченно выдохнула девушка.

Ирина Викторовна Ларина поправила очки на носу и удивленно посмотрела на дочь. Улыбаясь все еще красивым, хорошо очерченным ртом, таким же, как у Лены она ответила:

— А где я, по-твоему, должна находиться? На чердаке биться в лапах грабителей? Или где-нибудь в океане корчиться в трюме у пиратов? Или жариться на костре кровожадного племени, рядом с Джеком Воробьем?

Дочь рассмеялась.

— Капитаном! Капитаном Джеком Воробьем! Ну, мама, ты и скажешь! Твоему слишком богатому воображению, боюсь, приключенческие романы, которые ты глотаешь пачками, совсем не идут на пользу.

— Когда-то ты разделяла мое увлечение,— грустно ответила Ирина Викторовна, филолог по образованию.

— Жаль, что теперь тебе не до чтения. Всегда бывает обидно, когда такая хорошенькая головка занята одной работой.

Девушка нахмурилась. Да, карьера была для нее самым важным в жизни. Невозможно добиться настоящего успеха, не отдавая себя целиком делу, которым дышишь. Работа в банке поглощала все силы и все время. Но кто осудит за такое рвение девушку, личная жизнь которой закончилась, так и не начавшись. И чья в этом вина? Так ли уж ни при чем ее мать? Будь снисходительной! Прояви терпение! — приказала сама себе Лена. Самообладание требуется не только в работе с клиентами. Грош тебе цена, если не хватит этого самого терпения для родного человека!

Ничем не выдавая детские обиды, она подошла к матери, нежно поцеловала ее и присела рядышком.

— Ну, мам, отчего такая срочность?— как можно мягче спросила дочь.— Ведь я все равно приехала бы домой на все Новогодние праздники. Что случилось? Я не знала, что и думать получив твое содержательное "срочно приезжай" сообщение!

Только сейчас она заметила, что у матери перебинтовано колено.

— Боже мой! Что это такое!?— с беспокойством воскликнула она.

—Лена, успокойся, прошу тебя! Совершенно не из-за чего паниковать.

— Так что случилось? Скажи мне наконец!

— Глупо. Но я просто оступился на улице. Теперь у меня небольшое растяжение, только и всего.

— Ты показывала ногу врачу?

— Да, и он тоже говорит, что ничего страшного, только ходить надо поменьше, пока не пройдет боль.

Лена заметила, что мать чего-то не договаривает. Выдержав паузу, Ирина Викторовна пошла во банк.

— Существует только одна проблема...

— Какая?

— Я не могу работать.

Откинувшись на подушки, она пристально посмотрела на дочь. Ей важно было узнать, как воспримет девочка новость.

Елена нахмурилась. Мама вполне могла бы не работать. Приезжая домой, она всякий раз поднимала этот вопрос. Но эта женщина обладала упрямым характером. Упорством дочь, очевидно, пошла в нее. На этот раз разговор завела сама мама. Может быть, удастся наконец расставить точки над «и»?

Ирина невольно залюбовалась дочкой. Даже хмуро сдвинутые брови не могли испортить хорошенькое личико. Лену всегда отличало чувство стиля, и сейчас она была одета безукоризненно: строгий деловой костюм, неброские, и безумно дорогие туфли. Однако, надо признать, на ее точеной фигурке великолепно смотрелся бы любой наряд, даже, наверное, мешок из-под картошки.

— Откажись от этой работы, ма! Ну, хватит! Ты учитель на пенсии! — настойчиво попросила девушка.— Сколько можно повторять: я зарабатываю достаточно, чтобы помогать тебе и посылать больше, чем платит Лидия Васильевна.

Последние слова молодая Ларина произнесла с явным раздражением.

— И я тебе не в первый раз говорю: мне дорога моя независимость, и я буду работать, пока в состоянии таскать ноги. Хочу сама зарабатывать себе на жизнь. Ведь на пенсию сейчас не проживешь!

— О чем ты говоришь?!— вспылила девушка.— О какой независимости идет речь, когда ты убираешься у чужих людей?

— Не думала я,— горько мать,— что из моей дочери получится такой вот сноб...

— Ты хочешь сказать, что я задираю нос? Неправда! Никогда не делила работу на черную и белую. Я вообще против того, чтобы ты работала, особенно в этом доме.

— Понимаю... Ты предпочла бы, чтобы я не работала в том большом доме, в котором ты чуть не стала хозяйкой?

Елена сжала кулаки и зубы, мысленно приказывая себе не давать воли своим настоящим чувствам, но бисеринки пота выступили на лбу.