Ты пахнешь лесом

Ты пахнешь лесом

- Мама, я буду актрисой! Ты слышишь? Я стану актрисой! Мама, ты плачешь? Не надо плакать, мама. Почему ты мне не веришь? Вот послушай.

Хрупкая девушка с волосами цвета листьев осеннего клёна, стриженая под мальчика, остановилась посреди дорожки в парке. Она подняла к небу лицо. Прижала к груди руки и голосом, полным волнения, продекламировала:

Уж если ты разлюбишь — так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя![1]

Её руки потянулись вперёд, словно хотела удержать молодых людей, неожиданно вынырнувших из развесистых кустов отцвётшей сирени. Лето стояло в самом зените, когда листья деревьев наливаются сочным зелёным цветом, а травы достигают своего максимума и готовы к покосу.

- Простите, мы с вами знакомы? – мягкий бархатный тембр пробежался по нервным окончаниям.

- Вот ещё, было бы с кем знакомиться, – она вздёрнула свой хорошенький носик вверх и повернула голову в сторону.

Парень проследил взглядом за движением головы. Странно, неужели граффити на обшарпанной стене трансформаторной будки красивее розовых кустов напротив. Нелогичное поведение дамы с претензиями.

- Инга, не приставай к молодым людям, – мамин голос звучал предостерегающе.

Модная шикарная женщина подошла к девушке, взяла её под руку и повела в противоположную от парней сторону.

Молодой мужчина, обладатель бархатного тембра, махнул на прощание рукой. Но девушка не отреагировала на его жест ни улыбкой, ни ответным жестом.

- Девочка, милая, — мама поглаживала руку дочери, — ты обязательно однажды станешь актрисой. Потерпи немножко. Не время ещё.

- Мама, ты хочешь сказать, что ты не подала мои документы? Мама, я и так потеряла уже два года. Я не хочу быть ни юристом, ни программистом. Мама, я хочу быть актрисой! Понимаешь, актрисой! – девушка вырвала руку, развернулась и пошла бодрым шагом в сторону молодых людей.

- Инга, постой, – голос матери съехал до полушёпота, когда она увидела, что девушка буквально врезалась в спину парня.

От неожиданности он повернулся.

- Простите, не заметила, – буркнула девушка.

Объяснение выглядело парадоксально.

Не заметить крупного мужчину в одежде байкера с блестящим шлемом на руке это всё равно, что не видеть солнца в полдень на безоблачном небосводе.

- От тебя пахнет лесом, – вдруг сказала она, положив свои руки ему на грудь. – А ещё, дорОгой…. Можно? – спросила и пальчиками провела по его щетине, пробежалась по скуле.

Он смотрел на своё растерянное отражение в её огромных на пол-лица очках.

- Можно? – в свою очередь спросил мужчина. Не дожидаясь ответа, приподнял её очки.

Странные глаза. Зрачок слабо, но отреагировал на ворвавшийся солнечный свет.

Девушка оттолкнулась от него: «Да, я слепая и что? Я не такая, да? Уродина, потому что слепая?» — прозвучал вызов в её голосе.

- И ничего. Хочешь, я расскажу тебе, какая ты? – неожиданно спросил он.

Посмотрел на стоящую в стороне женщину. Та не протестовала. Друзья молодого человека примолкли. А он взял её за руку и, глядя ей в глаза, как будто она могла видеть, начал свой рассказ:

- Ты знаешь вкус каштанового мёда? Он сладкий, с лёгким привкусом горчинки. Твои волосы словно каштановый мёд, – мужчина пропустил между пальцами несколько жёстких волосков.

- А глаза? Какие у меня глаза? Неподвижные как гранит? Холодные и шершавые? – она резко повернулась в противоположную от голоса сторону. – Мама, ты где? Мама, пойдём отсюда. Он глупец. Он думает, что я не знаю, как выглядят мои волосы? Да, чтобы ты знал, я была первая красавица в классе. Такие, как ты за мной табуном ходили. Где они всё сейчас? Видишь, в очереди стоят! – боль прорывалась с каждым новым звуком, срывалась с губ и вонзалась в сердце.

Она бежала вперёд, определяя дорогу по шершавым стволам деревьев. Ветки кустарников больно били её по лицу, колючая ежевика пыталась ухватиться за одежду. Но она не замечала боли, надо было убежать от тяжёлого преследующего дыхания. Ноги устали, воздуха в груди оставалось на один глоток, на языке вкус крови. Удар в спину…

Душа отлетела и смотрела на распластанное на земле тело.

Инга резко поднялась. Волосы прилипли ко лбу. Она схватилась за виски. Опять этот сон. Там можно сойти с ума. Кто же был нападавший и почему её ударяют в спину, а видит себя сверху лицом к небу с распахнутыми настежь глазами цвета морской волны.

- Отец, ты можешь посмотреть одну девушку. – наш байкер сидел за семейным столом.

- Могу, если ты мне расскажешь, что за девушка и как я на неё должен посмотреть. – маленький полненький мужчина вытер салфеткой свои холёные руки.

- Не знаю, я видел в парке, она слепая. У неё зрачок сокращается. – с видом знатока сказал он.

-Замечательно. Чего тогда смотреть? У меня сложные случаи. Своди к глазнику по месту жительства. Кстати, ты когда на гастроли уезжаешь? Твой пёс опять у нас?

При слове «Пёс» в углу комнаты поднялись огромные уши, а потом морда, по которой словно кто-то ударил лопатой. Наконец существо поднялось на четыре лапы и оказалось псом неизвестной породы, что-то среднее между стаффом, бульдогом и зайцем. Оно усиленно завиляло своим куцым хвостом, как бы говоря: «Так что там Пёс?»

- Пёс, ты останешься с дедушкой и бабушкой? – спросил парень ловя летящее на него существо.

- Герман, постыдился бы. Пёс хороший парень, но внуков нам не заменит. – в комнату вошла статная красивая грузинка. Седина придавала шарм, разбавляя как молоко кофе тёмные волосы.

-Нина, — мужчина, он же отец Германа и «дед» пса, обратился к женщине. – У меня есть пациентка. Странная девушка. Она должна видеть. С моей стороны нет никаких патологий. Но не видит. Я думаю, там по твоей части.

- Так направляй. – просто ответила она.

- Не могу. Девица упрямая, не хочет. Говорит, что все психотерапевты шарлатаны.