Ты пиши, я же все читаю...

Ты пиши, я же все читаю...

I

Она появилась на пороге моей кофейни ярко. На фоне желтеющих кленовых листьев, подсвеченных солнцем, стучащих в стеклянную дверь.

Стремительно. Я отвлекся на очередной напиток, а, повернувшись, уткнулся взглядом в спину высокой брюнетки с густыми волосами до плеч цвета шоколада.

Неожиданно. Протирая насухо чашку, на мгновение застыл на месте от того, что, обернувшись, она пронзила меня насквозь своими нереально бирюзовыми глазами...

Рассматривая в упор ее живые выразительные глаза, я подумал, как редка в наши дни естественная, природная красота, отчего-то решив, что у нее контактные линзы, потому что в природе такого цвета не бывает, пропустил мимо ушей продиктованный ею заказ.

Она стояла у стойки и не уходила, а когда спросила: «Сколько?» - Я понял, что налажал.

Попросив повторить, угостил ее за счет заведения, а она, уходя, оставила под чашкой купюру.

II

Ровно через неделю, ожидая заказ у стойки, она спросила:

- Вы не против, если я около часа побуду у вас?

Почему-то вместо ответа покрутил головой, не отрываясь от ее бирюзовой бездны, которая казалась теперь еще ярче, чем в прошлый раз.

III

С тех самых пор она стала приходить по воскресеньям примерно на час в одно и то же время. Она всегда стояла у стойки и, получив заказанное, сама несла к облюбованному ею угловому столику. А потом пила свой кофе или чай и что-то безостановочно строчила в блокнотике, выпадая из пространства и времени, погружаясь в только ей одной понятный мир. А мне нравилось наблюдать за ней со своего места и строить предположения: кто она? Откуда? Что так самозабвенно пишет, рассеянно отвлекаясь на десерт?

IV

Пока я собирал заказ, она неотрывно разглядывала мои руки. И я ощущал ее взгляд кожей, пару раз даже допуская ошибки, хотя твердость рук – одно из основных моих профессиональных качеств - за всю карьеру ни разу не подводило.

Я – бывший сапер, обязанный грамотно обеспечить военные действия оборонительного или наступательного характера, обладающий способностью быстро принимать решения, умением работать в одиночестве. Безусловно, одним из важнейших качеств является способность сохранять спокойствие даже в самых напряженных ситуациях. Так что одиночка с железными яйцами – это про меня. Но еще и с железной ногой. Потому что всем известно, что ошибаемся мы лишь однажды.

Вот и моя ошибка должна была расхерачить меня на куски без вариантов. Но я же чертов счастливчик, – отделался ампутацией выше колена и увольнением со службы по состоянию здоровья вследствие военной травмы в чине старлея.

Может быть, в тот день в небесной канцелярии сломались весы, или кто-то у них забил на работу, потому что вместо туши весом в сто килограмм они приняли лишь малую ее часть. А, может, тот малой перетянул чашу в другую сторону, ведь весил он примерно столько же, сколько и моя оторванная конечность.

Отрабатывая «кунбуле муфахаха»* в небольной сирийской деревеньке, мы обошли все дома и дворы, очищая их от всякой дряни. И откуда взялся тот чумазый пацан, я так и не понял. Приближаясь ко мне со спины, он летел прямиком на ловушку, а я, среагировав в последний момент, схватил и подмял его под себя, но, поскользнувшись, задел незаметную проволочку у стены…

V

Я узнал, почему она приходила в кофейню строго по расписанию: водила в студию танца, расположенную недалеко отсюда, маленькую девочку, и, пока та занималась, коротала время со мной.

Ну, как со мной… У меня...

Я никогда не знал, что она закажет в следующий раз. Мокачино, латте, зеленый чай, - это мог быть любой из напитков в любой последовательности. То же было и с десертами. Меня радовал уже сам факт того, что она их в принципе ест, а не сидит на салатных листьях и огурцах, как эти новомодные фитоняшки. Перепробовав большую их часть, она так ни разу и не повторилась. И тогда я стал экспериментировать, придумывая для нее новые вкусы и конфигурации.

VI

После увольнения из армии и длительной реабилитации пришлось начинать с нуля. Единовременное пособие, выплаченное в связи с травмой, дало возможность открыть свое дело.

Мне всегда нравилось возиться со сладостями, так что думал я не долго.

Мужик-кондитер? А что? Здесь тоже нужны стальные нервы, дисциплина, упорство. А мне этого добра не занимать. Работа руками опять же. Да и сам себе хозяин…

А она пришла снова. И снова стояла у стойки, уставившись на мои руки, наблюдая, как я сервирую поднос: салфетка, блюдце с чашкой, блюдце с брауни, сахар. Зная, что она никогда его не добавляет, все же выставлял сахарницу. Она не останавливала меня, а я в душе улыбался, теша себя мыслью, что ее глаза на пару секунд больше будут залипать на мои руки.

VII

Я прицепил бейдж, напечатав его крупным шрифтом, чтобы сразу бросался в глаза. Захотел, чтобы она узнала мое имя. Чтобы думала обо мне.

Но она в первый раз не пришла...

За ту неделю я подпалил противень бисквитов, накосоручил с кремом для «корзинок» и, задумавшись, переборщил с глазурью для торта. Это было похоже на клинику и требовало срочного исправления. И что я решил? Наведаться в школу танцев!