Ты теперь наша рабыня

Глава 1. Будь хорошей девочкой

— Хороша сучка.

Распахиваю глаза в испуге.

— Тише, куколка. Что ты так всполошилась?

Вижу мужское лицо. Высокие скулы, четкие линии челюсти и подбородка, прищуренные темные глаза. Длинные черные волосы до плеч. Серая майка во влажных пятнах обтягивает мускулистую грудь. Широкие плечи, руки и шея — мощные. В тусклой подсветке по углам моей комнаты он выглядит мрачной статуей.

Наемник?

Это первая мысль в голове.

Нас грабят?

Это — вторая.

Других объяснений, как в моей комнате оказался незнакомый мужик, у меня нет.

— Или тебе не понравилось, что я тебя сучкой обозвал? — голос у него тихий и бархатный.

А еще он пьян. Его немного ведет в сторону, и он тяжело выдыхает:

— Где же мои манеры? — хмыкает и щурится на меня.

А затем я замечаю отца позади него, который жалобно всхлипывает:

— А еще мать у нее линариянка.

— Да ты что? — гость оглядывается. — Так я сорвал серьезный куш?

— Что? — шепчу я и натягиваю одеяло на грудь.

— Твой папаша проиграл тебя в карты, — мужчина пропускает волосы сквозь пальцы, зачесывая их назад, отчего его лицо становится еще более хищным. — Такие дела.

— Прости, Виа, — папа опять всхлипывает.

— Немедленно уходите! — вскакиваю, прижимая к себе тонкое одеяло.

— Уфф, какие мы грозные, — мужчина ухмыляется, — может и правда есть в крови линарианцы? Давай, — оглядывается на отца, — попрощайся, и я ее забираю.

— Пошел прочь! — взвизгиваю я.

— Просить, чтобы ты заткнулась, бессмысленно, да?

— Виа, у нас нет выбора… я облажался…

Я кидаюсь к выходу, когда мужчина лезет в карман потертых кожаных штанов. И он хватает меня за запястье, рывком под мой визг тянет к себе и разворачивает спиной, чтобы затем прижать к шее, что-то холодное, маленькое и круглое. Чип.

Острая боль бежит по шее нитью электричества, и мой крик обрывается жутким хрипом. Затем накатывает слабость и оседаю на пол.

— Вот так, — говорит гость, и от него отползаю, ощупывая шею.

Пытаюсь подцепить ногтем чип, но не хожу краев, будто он вплавился в мою кожу.

— Виа…

— Будешь теперь просто Ви, — обнажает зубы в улыбке. — Так, подожди, — касается браслета на правой руке и фыркает, — чего?

— Можно поинтерсоваться, Богар, — раздается холодный и отстраненный мужской голос, — ты где?

— В какой-то дыре на первом уровне, — гость недовольно хмурится.

— Он опять нажрался? — вздрагиваю от второго низкого голоса. — Богар, мать твою!

— Не так уж чтоб нажрался. На ногах я стою. Или вам опять завидно?

Я открываю рот в безуспешных попытках закричать и попросить о помощи.

— Скоро буду. Заберу свой выигрыш, — Богар зевает. — Мне сегодня свезло.

— Я же говорил, что он пошел играть, — второй голос вибрирует гневом.

— А у тебя не зря бабуля-то в провидицах была, Лирам, — Богар смеется. — Может, унаследовал ее дар?

— Богар, — тяжело вздыхает первый голос. — Ты создаешь нам лишние проблемы.

— Оран, ты зануда, — Богар вновь касается браслета и обрывает связь под обрывок разъяренного мата. Переводит на меня взгляд и шепчет. — Им точно завидно.

— Виа, — папа вытирает слезы, — я опять… я сорвался… я должен быть выиграть.

— Богар никогда не проигрывает, — гость делает ко мне шаг, и я отползаю от него. Щурится, и у меня от его взгляда каменеет тело. — Успокойся, Ви.

Подходит, садится передо мной на корточки и тихо говорит:

— Я тебя все равно заберу, Ви. Это же было бы глупо оставить свой выигрыш. Согласна? Смысл тогда играть?

Щеки жгут слезы ужаса.

— Не плачь, — вытирает пальцами мои слезы, — ну разве дочери линариянки место в таком болоте? М?

Это все чушь. Отец все выдумал о моей матери, которая сбежала после моего рождения. В детстве мне нравилась его сказочка о том, что часть меня принадлежит высшей расе, но сейчас… Сейчас я понимаю, что это все — чушь.

— Может, я помогу найти твою мамулю, — Богар мягко улыбается. — Но это в том случае, если ты будешь хорошей девочкой, а вот плохих девочек шлепают по попе.

Он не наемник. В нем сквозит сила и власть, которой простых смертных быть не может. Его пристальный взгляд, кажется, проскальзывает в мои мысли, гипнотизирует и вытягивает из меня волю к сопротивлению.

Неужели из Высших?

Какой вздор. Разве Высшие играют на нижних уровнях с пьянчугами в азартные игры и пьют дешевую бормотуху, настоянную на грязевых орехах? Я чувствую этот мерзкий резкий запах тины и спирта, и у меня аж в глазах щиплет.

— Много ты знаешь о Высших, Ви, — хмыкает Богар. — они те еще падлы, крошка. Всем падлам падлы… — он икает и медленно выдыхает. — Видишь, не соврал, — щурится. Голос низко вибрирует в моей голове, — мамулю хочешь найти?

У меня сердце едва бьется. Не чувствую ни ног, ни рук.

— Конечно, хочешь. По глазам вижу, — хмыкает и встает.

Разминает плечи, шею, делает глубокий вдох и грубым рывком за подмышки поднимает меня на ватные ноги.

— И дружеский совет, — его голос становится холодным и стальным. — Не стоит меня злить. А то точно отшлепаю.

Я в отчаянии крякаю, когда он перекидывает меня через плечо и шагает мимо отца, который прячет красное лицо в ладони и воет:

— Виа…

Я тяну к нему руку, открываю в сиплых и хриплых звуках рот, и получаю сильный шлепок по правой ягодице:

— Не дергайся!