Ты у меня одна, или Призрачная любовь

Глава 46

Лада шла по лесу, размышляя: «Ну, что в этой Алье такого?» Почему все с ней носятся, переживают за нее, пытаются поддержать? Почему она, Лада, каждый раз прикладывает усилия, чтобы ее приняли, посчитали своей. Каждый раз ей приходилось заглядывать в мысли, настраиваться на собеседника, даже иногда излучать волну доброжелательности, чтобы от нее не отвернулись, чтобы ей улыбнулись. А ведь у Альи нет ее дара, у нее другой. Она не прикладывает усилий. Ей достается все просто так. Почему?

И самое обидное – ее любят. Как же Лада хотела, мечтала, чтобы ее любили, чтобы на нее смотрели с такой нежностью, как смотрит на Алью Дмитрий, чтобы ее обнимали и целовали. Она даже не представляет, что это такое, и какие при этом ощущения. Внутренний голос шепнул ей: «Ты легко можешь это исправить». Как? Внушить кому-то любовь? Но чтобы внушить какое-то чувство, надо самой испытывать его. А она только в общих чертах представляла себе, что это такое. Нет, внушить она не может. Но очень хочется понять, почувствовать. А как?

Лада вернулась в лагерь. Вот Дмитрий уже с ними, и Эрмит тянет его от Альи показать, как идут дела на стройке. Лада поймала волну от Дмитрия, как тот тянется к Алье. Идет с Эрми, слушает то, что тот говорит, но мысленно касается Альи. Почему? Что в этом такого? Нет, она не понимала, но должна понять. Как?

Дмитрий втолковывал что-то Эрми, Лада не вникала, о чем речь. Рядом никого больше нет? Нет.

– Эрми, там что-то срочное у Индиса. Он ищет тебя.

– Я сейчас, – и Эрмит побежал на поляну.

Лада собрала мысленно всю свою силу:

«Я – Алья. Ты видишь перед собой Алью» – транслировала она, и взгляд у Дмитрия менялся. В нем появилось нежность и какая-то тихая радость.

Лада впитывала этот взгляд, это тепло, подходя ближе и протягивая руки к Дмитрию. Он обнял ее, и Лада вздрогнула. Сила заструилась по его рукам, Ладе захотелось взлететь, голова закружилась. Она почувствовала прикосновение губ и… услышала крик, полный боли. Объятья разомкнулись.

– Как это? – шептал Дмитрий, переводя взгляд с нее на Алью. К ним уже спешили их товарищи.

А Дмитрий исчез. И Ладу охватила, начала затягивать в себя такая пустота, как будто она потеряла все, ради чего можно было жить. Пустота разрасталась и тянула в бесконечность, бесконечную беспросветною пустоту. И не было ничего, ничего кроме боли, разрывающей ее изнутри. Она не осознавала, ее это чувства или чьи-то извне. Все не имело значения. Упала на мох, но ей казалось, что она продолжает падать. Куда? Сейчас эта бездна поглотит ее.

Жизнь не имела больше значения. Как же больно. Кто-то что-то говорил – все мимо. Она свернулась калачиком. «Конец» – единственное, что билось у нее в голове. «Алья, Алья, что случилось?» – слышала, как сквозь вату она. Но она же не Алья. «Я не Алья. Я Лада!» И сразу стало легче. Пустота стала отступать. Лада даже смогла подняться и посмотреть в сторону Альи. «Что это было?» Она не понимала.

Эрми взял на руки Алью и понес к источнику.

– Она не просто без сознания, она холодная, такое впечатление, что она замерзает изнутри.

Санни плакала. Индис заметил Ладу и стал спрашивать, что случилось, не видела ли она.

– Лада, а где Дмитрий? он оставался здесь. - спрашивал Эрми

– Я… Я не знаю. Когда Алья закричала, он исчез.

Дарина подошла и, всматриваясь в глаза Лады, тряхнула ее:

– Говори. Все говори, мы ведь узнаем правду. Что случилось?

– Я была рядом с Дмитрием.

– Просто была?

– Не совсем. Он обнял меня и хотел поцеловать.

– Митя? Ты ничего не путаешь?

– Ах, ты, змея! – Взвилась Санни. – Это ты ему внушила? Сам бы он никогда не посмотрел ни на кого другого.

– Признайся, – расстроенно произнес Индис. – Как же я просмотрел? Это моя вина. – Индис схватился за голову. – Благодетельница, что же теперь будет? Что ты натворила, мерзкая, глупая девчонка?

– Я хотела понять, что такое любовь, я хотела узнать, что такое поцелуй. Я не хотела причинять зла, – заплакала Лада.

***

Митя раз за разом пытался перенестись к Алье, но ничего не получалось. Он пробовал по-разному, пытался представлять их поляну, Храм, но… оставался на месте. Ему нужно к Алье. Он должен быть рядом! Он объяснит, что это был какой-то обман. Он же любит только Алью, и никто ему больше не нужен. Мысленно он кричал ей: «Ты для меня одна!» Звал ее, метаясь по квартире. «Что же делать?»

«Алинка» – звал ее, даже не допуская мысли, что может потерять ее.

Отчаяние пыталось захлестнуть его, но он не сдавался.

«Милая, единственная, любовь моя, душа моя, Алинка, верь мне, верь в меня. Ты у меня одна!» – твердил он.

– Пусть она меня услышит, – стал молить он непонятно кого. – Пусть все пропадет, забирайте у меня все, только верните мне ее.

«Как же так, ведь мы – одно целое. Почему я здесь, а она там? Как можно было нас разъединить?» Он метался и пробовал снова и снова пробиться к Алье.

– Прими и смирись, – раздалось у него в голове. – Я закрыла тебе вход в наш мир, не стучись больше. Я не пущу тебя.

– Не становись между нами. Мы любим друг друга! Пусти меня к ней. Мы нужны друг другу.

– Ты ее дар начал передавать Ладе, забирая у моей девочки жизнь. Я должна была, бездействуя, наблюдать, как ты все рушишь?

– Как ты допустила такой обман?

– Да. Я тоже виновата, не доглядела. Но я вовремя вмешалась и теперь защищаю свою девочку от бездны.

И голову как отпустило. Митя понял, что все, Благодетельница ушла от него. А он? Митя застонал. Его не пустят к Алье? Он ее больше не увидит?

«Ничего. Алья сама к нему сможет прийти. Она же придет? А если нет? Если она поверила тому, что увидела? Что там говорила Благодетельница про жизнь Альи? Он забирал жизнь у Альи? Он передавал дар? Как это возможно?»

Ужас костлявой лапой сжал сердце. Боль и вздохнуть не получалось.