Ты – всё

1

У меня другие жизненные ориентиры.

© Юния Филатова

– Входи, – реагирую на негромкий стук.

Дверь открывается, но вглубь комнаты мама не продвигается. Осторожно улыбаясь, дожидается дополнительного кивка с моей стороны.

Прямыми взглядами встречаемся в зеркале. Пока я, позвякивая браслетами, заканчиваю с укладкой самых непокорных коротких и вьющихся прядей у висков, мама оглядывает мой наряд.

Черный цвет. Голые, пересеченные лишь тонкими бретелями, плечи. Свободный вид на ложбинку между грудей. Широкий, сильно расклешенный и чрезмерно творческий крой. Полная демонстрация ног, которые благодаря выбору одежды теперь не только длинные, но и загорелые.

Если бы четыре с половиной года назад устав нашей семьи не претерпел кардинальных изменений, мама бы не просто ужаснулась моему выбору, а совершенно точно забраковала бы это платье и запретила его надевать.

Но сейчас… Она сдержанно улыбается.

Может, я с тех самых пор и выработала стойкую независимость от чужого мнения, но я совру, если скажу, что меня не радует то, что родные принимают меня той, кем я есть, и больше не пытаются делать из меня безгрешного ангела.

– Агния сказала, у тебя сегодня собеседование, – мамины руки ложатся на мои плечи и осторожно их поглаживают. – Ты же в курсе, что не обязана торопиться с трудоустройством? Защита магистерского диплома лишь в сентябре. Может, насладишься последними беззаботными месяцами? Наработаться успеешь.

В знак благодарности, что так тактично подбирает слова и не оказывает давления своим мнением, позволяю ей закончить мысль. Но на деле даже не обдумываю сказанное. Решение принято. И я в нем уверена.

– Я буду пробоваться в отдел планирования головного офиса завода, который отстроили за «Седьмым небом».

– Это который филиал немецкого автомобильного?

– Да, один из ведущих мировых производителей. С дипломом нашего университета берут без стажа. Я подумала, нужно попробовать, пока они только-только набирают персонал. Позже ведь могут выдвинуть требования выше, правда?

– Правда.

– Ну, вот поэтому я не хочу ждать сентября. На прошлой неделе была в деканате, сняла и заверила копию диплома бакалавра. Плюсом еще взяла справку о том, что от диплома магистра меня отделяет только защита. Отправила резюме. Все как есть написала, без фантастики. Мне сразу же перезвонили и назначили дату собеседования.

– О-о, – протягивает мама, впечатлившись развитием событий. – Прекрасно. Это действительно хорошая возможность. Жаль было бы упускать.

Закончив с волосами, задерживаю зрительный контакт. Поджимаю при этом губы, несколько раз втягиваю и, наконец, улыбаюсь, отмечая, как на щеках не только ямочки появляются, но и проступает румянец.

Некоторые вещи перерасти невозможно. Я пробовала.

Все так же краснею чаще других.

– Я спокойна, – заверяю, в то время как грудь разбивает дрожь. Глаза блестят от очевидного и, увы, естественного для моего организма волнения. Но я не заостряю на этом внимания. Знаю, что главное – не позволять себе углубляться в переживания. – Да – да. Нет – нет, буду искать дальше.

– Правильно, – тотчас поддерживает мама. – Этот концерн – не единственная перспектива. Город большой. Работы хватает.

– После офиса к Валику с Мадиной заскочу, – сообщаю уже за завтраком.

Хотя мое участие в утренней трапезе можно охарактеризовать одним словом – присутствую. Пока папа, мама и сестра жуют, потягиваю кофе. Все трое из года в год повторяют, что я похудела, но насильно в мои непростые отношения с едой не лезут.

– Зачастила к ребятам, отколе появился ребенок, – вздыхает мама мечтательно, стреляя в папу взглядом.

Я тут же краснею. Стесняюсь признать очевидное, ведь сама ни замуж выходить, ни детей заводить не планирую. После того как парень, которого я одержимо любила, разрушил меня до основания, заставив отстраивать себя с нуля, ни одного мужчину ни к своему телу, ни к своему сердцу не подпущу.

– У нас с Мадей и Валей в дипломной пара идентичных девятиэтажных таблиц. Разбираемся с ними вместе. Из-за малышки дело медленно идет. Она много времени занимает. Говорят, современные дети очень требовательные. Кажется, это правда. Рокси даже спит исключительно на руках.

– Правда? – округляет глаза мама. – Вот дождемся внуков, проверим!

– Может, от Агуси дождетесь… – бормочу я и проталкиваю остывшим кофе вставший в горле ком.

– Может, и от Агуси.

– Щас! – восклицает та, как всегда, эмоционально, не церемонясь особо с чувствами родителей, чем и вызывает у меня улыбку. – Ничего, что у меня в сентябре только начнется свободная жизнь? – взбив ладонью густую копну волос, напоминает о своем отъезде в столицу на учебу. – В ближайшие лет десять даже не найдетесь! Я отрываться планирую, – под конец этой речи сверкает пирсингом в языке.

Невольно опускаю взгляд на свою татуировку.

Зайка на запястье – единственная видимая отметка на моем теле. Жаль, что в мире существует человек, который сразу бы понял, что это не кролик, как полагает большинство. Даже те идиотки, которые четыре с половиной года назад причисляли себя к субкультуре зай, так и не увидели аллегории.