Тысяча королей

Глава 10: Падение Крайма

Крепость Крайм была обречена. Кто бы мог подумать о таком? Она ведь простояла здесь века: со времён былых войн с гхаргами никто ни разу её не брал штурмом, потому что в этих краях достаточно сильного войска не водилось, а власть не менялась - король всегда был один и тот же, пускай он восседал далеко на востоке, в более глубокой тени Грандуа. Со стен крепости свисали знамёна Цинады и Паутины, и казалось, этого было достаточно, чтобы выбить дурные мысли из жалких умов немногочисленных головорезов в округе. Но в этот раз дело дошло до звонкой стали, ею и суждено закончится.

Крайм был взят в осаду. Невиданное войско разбило лагерь на расстоянии, которое не пролетит стрела. Как поговаривали, гхарги повылезали из горных пещер от дрянной жизни, а поживиться надумали в этом ледяном краю исключительно человеческим мясом. Но самое интересное: они впервые в истории включили в свои ряды людей – таких же обездоленных, потерявших любимых людей, всякую надежду, ненавидящих и Призрачное Правление, и Паука, и Цинаду. Истощённые от голода, холода, болезней, грязные, в импровизированных доспехах – они мало чем отличались от гхаргов, которые тоже были тёмными пятнами на снегу в отдалении, но гхаргская кожа, как известно, при этом была прозрачна, являя свету чёрные внутренности и чёрную кровь.

Сейчас эта грязь покрывала подступы к Крайму. Гхарги и люди-предатели накатывали волнами снова и снова. Они плохо сражались, они едва могли взобраться на стены по лестницам, созданным их магами прямо изо льда, но врагов было слишком много, а осада длилась слишком долго – защитники уже были истощены до предела.

Плеянтос, главный защитник крепости, Легендарный герой, и Окхарт, барон этой крепости и этого куска земли вокруг, стояли на высоком балконе внутренней цитадели и обозревали горизонт. Но помощи ждать было неоткуда. Ближайшие сегменты Паутины сами едва сводили концы с концами, привычное дело для низких сословий, да ещё из Венозенга дошли странные слухи о таинственной гибели Лорда Паука и начале войны городских старейшин за Вечный Трон. Не все в это верили, но боевой дух теперь подрывала каждая мелочь. Мало того, среди атакующих – во всём этом чёртовом кольце - были хорошие то ли стрелки, то ли маги, сбивающие птиц, которых отправляли за помощью… А через призрачные каналы весточку передать тоже нельзя было – в Крайме обосновался Пожиратель Душ. Точно змей обвил своим телом чужую кладку яиц и смиренно ожидал, пока птенчики вылупятся в самом своём соку.

Най смотрел на крепость, стоя на стене и опираясь на копьё, и испытывал уже совсем непонятные чувства. Он, как и все, попросту устал. Отбивать атаки, смотреть, как умирают товарищи, или безуспешно пытаться им помочь. Устал испытывать ненависть к Плеянтосу и Окхарту за то, что они бездействовали, не приказывали выдвинуться и прорваться через кольцо, пока ещё могли, пока ещё были силы и достаточная численность, пока враги не обосновались на холодной земле достаточно крепко.

Но самое неприятное, что Плеянтос и Окхарт перестали бояться Пожирателя Душ и начали вести с ним разговор, плести какие-то интриги. На что они надеялись? Что он пощадит их души? Что он позовёт кого-либо на помощь? Сейчас, конечно же, дайте Пожирателю Душ лучшего коня!

Най тяжело вздохнул и закашлялся. Когда его забирали из родного селения в качестве ополченца, он ещё во что-то верил. Что за родной сегмент имеет смысл бороться. Что против них сражаются сущие дьяволы. Что они станут героями при жизни или при смерти. А теперь, кажется, всем было на них начхать.

Да и ему уже как-то всё равно. Родителей, которые остались в деревеньке, он жалел не сильно. Наблюдал потом зарево на её месте над горизонтом в ночи. Отец и мать прибыли в этот мир, как и все, кто намеревался попасть хотя бы в низкие сословия, не чтобы жить, а чтобы умирать. Они сильно любили друг друга, но родился Най, пришлось отложить планы на какое-то время. Они часто ему говорили, что час придёт. И вот он настал. Даже хорошо, что их призраки не долетели до Крайма, думал Най. Ему хотелось верить, что Пожиратель Душ до них не добрался. Ходили слухи, что он рыскает рядом, так что родители должны были это предусмотреть и лишний раз не рисковать своими желанными вечными жизнями.

Но печалило то, что теперь Най сражался против таких же мотивов. Многие воины гадали, что сподвигло людей сражаться бок о бок с гхаргами. А Най пнимал, что это всего лишь взрослые игры, такие же, как у маленьких детей, но когда уже кровь не пугает. И эти люди тоже прибыли в этот мир отнюдь не жить, а умирать. Умирать громко.

Поначалу Най воспринял призыв на защиту крепости, как очередную ступень судьбы, в большой лестнице, которой не видно конца. Знатный в своей деревушке насмешник над безнадёгой жизни и необходимости в тяжёлом труде, он зарабатывал на хлеб уличным актёрством – позаимствовал способ у некоторых пропойц, большинство из которых так зарабатывало не на еду, а на пойло, и теперь уже давно отправились вслед за отцами. Но теперь Най понял, что, скорее всего, эта ступень будет последней.

При сдерживании первого натиска противников они с товарищами, тогда ещё достаточно здоровые, крепкие и оптимистично смотрящие в будущее, вдохновились тем, как легко стрелами и копьями убиваются враги под стенами, потому решили играть на счёт убийств. В конце-концов, Най победил, потому что уже много дней, как те товарищи были метвы, натиск людей и гхаргов стал ожесточённее, а их число, казалось, не уменьшалось. На смену старым братьям по оружию пришли новые – такие же, как Най, теперь уже прискорбно молчаливые, потерявшие всякую надежду, не говоря уже обо всём остальном.