Тюфяк

Тюфяк

1

Высокий, стройный человек лет тридцати с бледным лицом в старых джинсах и поношенной футболке скромно зашел в бар, осторожно прикрыв за собой залапанную не особо чистоплотными клиентами дверь. Его темные глаза были скрыты за оправой очков. Светлые волосы небрежно зачёсанные, создавали все же впечатление ухоженности. Его можно бы было назвать красивым, если бы не смущенное и даже рабское выражение его лица. К тому же движения этого парня были настолько плавные и мягкие, словно он постоянно чего-то боялся.

Бар этот был единственным в округе. Из пяти деревень, находившихся в этой местности, каждую пятницу сюда съезжались неизбалованные прелестями цивилизации сельские жители, чтобы пропустить пару рюмок алкоголя или выпить с приятелями пива. Здесь все друг друга знали и даже владелец бара Прохор Горькавый, по кличке Пивной король, был родом из этих мест.

А этого парня с бледным лицом звали Иван Князев, и он пас овец у фермера из Нового Поселка, проживая в ветхом строительном вагончике на усадьбе скотовода Степаныча. Он приехал в эти края всего две недели назад. Никто толком о нем ничего не знал. Поговаривали, что приехал Князев из столицы, где бомжевал и даже лечился в психушке. Он и в самом деле создавал впечатление слегка пришибленного, нравственно угнетенного и подавленного человека. Иван обычно держал себя сдержанно, больше слушал, а не говорил. Всячески избегал конфликтов, предпочитая уходить в сторону, чтобы избежать напряженных ситуаций.

В его глазах часто мелькали тени растерянности и тоски. И вообще, он был похож на многократно использованную ветошь. Весь он был какой-то приниженный и безвольный. Князев ни с кем не общался и не пытался сблизиться, поэтому факт появления его в пивнушке пятничным осенним вечером был расценен её посетителями, как выдающийся.

Иван под пристальными взглядами посетителей бара рассеянно оглядел зал и мягкой походкой подошел к столу, за которым сидел его работодатель – старый Гросуль.

Он почтительно наклонился к Степану Степановичу и что-то шепнул ему на ухо. Красное лицо фермера приобрело довольное выражение и он, похлопав пастуха по плечу, сказал:

- Хорошо, Иван. Присядь с нами, выпей кружечку пива!

- Благодарю. В следующий раз.

Князев поклонился и незаметно, двигаясь как-то боком, покинул заведение.

- Ну и работничка ты себе взял, Степаныч, - шумно прихлебывая пенный напиток из большой кружки, сказал Колян, лихой механизатор, по пьянке утопивший в местной речке Карасучке уже два трактора, - у меня скалярии в аквариуме общительней и разговорчивей.

- Молчание – признак равнодушия, - поддержал его Кирилл Митрофанович, бухгалтер фермерского хозяйства.

Степаныч не спеша вытер губы тыльной стороной ладони и прокашлялся.

- Часто люди стараются промолчать вовсе не потому, что им совершенно нечего сказать, а как раз наоборот, - солидно сказал он, удивив мудростью даже бухгалтера Сороку, - а Иван – парень работящий.

- Да, Степаныч, в тихой воде омуты глубоки, - философски заметил Кирилл и, вытащив из внутреннего кармана пиджака чекушку водки, разлил ее по кружкам сотрапезников.

Дружно выпили и закусили вареными яйцами, которые Пивной король подавал по пятницам в виде бесплатной закуски.

Колян уронил синеватый желток на стол, и, собрав его рассыпавшиеся крошки в ладонь, отправил привычным жестом себе в рот.

- Смотри, Степаныч, в тихом болоте черти водятся. Подкрадется он нелепым образом к твоей Дашке.

Дарья Гросуль была единственной дочерью старика. Красивая и здоровая незамужняя девушка двадцати восьми лет, тем не менее, имела грустный, и даже трагический опыт жизни. Намеченная на ноябрь 1999 года свадьба ее с Сашкой Ефремовым, выпускником военного училища, с которым она встречалась еще со школы, сорвалась из-за срочной командировки молодого лейтенанта в Чечню. На территории этого Северо-Кавказского региона началась контртеррористическая операция, объявленная российским руководством. А в апреле двухтысячного года под траурные звуки военного оркестра и салют почетного эскорта в присутствии всех жителей Нового Поселка и окружающих деревень, гроб с Сашкой Ефремовым опустили в могилу на деревенском кладбище.

В первое время Дарья испытала невероятный шок и отчаяние от потери близкого человека.

Впервые, после кончины ее матери, Дашу охватила глубокая печаль и скорбь, она почувствовала себя ненужной и одинокой без своего жениха. Эмоциональная боль была в первые дни столь ошеломляющей, что она утратила интерес к повседневным делам, потеряла аппетит, ее мучила бессонница. Постоянная тревога и стресс вызвали даже кошмарные видения. Девушку стали преследовать чувства вины и сожаления. Она испытывала угрызения совести за то, что не смогла защитить или спасти своего Сашу. В голове ее постоянно возникали мучительные мысли о том, что она могла бы что-то изменить. Потом она столкнулась с ярко выраженными фазами гнева и отрицания. Отрицая реальность произошедшего, она лихорадочно искала виновного за потерю своего любимого.

Состояние дочери настолько обеспокоило Степана, что он обратился к столичным докторам, которые помогли справиться Даше с тяжелой потерей. Кроме того она получала искреннюю поддержку от своих односельчан, которые сопереживали молодой девушке.

Хотя Дарья и вернулась к обычной жизни, после потери Саши она стала испытывать полное равнодушие к мужским ухаживаниям из-за глубокого эмоционального ранения, которое она пережила. Смерть ее возлюбленного вызвала у нее потерю веры в любовь.

Дарья была не способна открыться новым отношениям из-за страха повторной потери и травмы, которую она уже испытала. Она чувствовала, что никто не может заменить ее утраченного жениха и считала, что новые отношения не имеют смысла и не достойны ее внимания. Ее больше не интересовали романтические отношения, знакомства и ухаживания. Дарья неосознанно стремилась держать эмоциональную и физическую дистанцию от потенциальных партнеров.