Тюльпинс, Эйверин и путь к Искре

Глава седьмая, в которой Тюльпинс узнает больше о своей семье

Финеас отвернулся к стене и принялся сосредоточенно что-то на ней рассматривать. Глядя на широкие плечи молодого защитника, на его безукоризненную осанку и простой, но идеально пошитый костюм, Тюльпинс в который с раздражением осмотрел свою фигуру. Все еще дряхло, все еще слишком нежно для мужчины! Заставляя себя наконец перестать пялиться на объемистый живот, Тюльп натянул рубашку и быстро ее застегнул. Брюки пришлись ему почти по размеру – чуть широковаты в бедрах, но парня это только обрадовало.

—  К-к-как вам удалось выхлопотать для меня свежий костюм? —  Тюльпинс с особым удовольствием прогладил накрахмаленный воротничок. Чистые вещи пахли властью и былым богатством.

—  Я сказал, что будет мало толку, если вы заболеете и прямо тут умрете. Ваша одежда была мокрой и грязной, а в этих условиях у нее нет ни единого шанса хоть чуть просохнуть. Вы приняли лекарство?

Тюльпинс благодарно кивнул и, поежившись, посмотрел на капли, свисающие с потолка. Периодически одна из них, набравшись сил, срывалась вниз и разбивалась о каменный, покрытый голубоватой плесенью пол.

—  Зачем вообще держать меня здесь? Это ведь унизительно. Для любого, не только для господина.

—  Бывшего господина, —  беззлобно отметил Финеас и улыбнулся.

Удивительно, но за несколько дней Тюльпинс успел рассказать молодому защитнику все о себе от и до. И как ему жилось будучи господином, и как по воле случая угодил он в странную деревню, и как потерял абсолютно все при возвращении в родной городок. Он плавно обходил тему колдовства и собственных способностей, при этом путаясь и краснея, но Финеас как будто бы этого не замечал. Он просто приходил каждый день, отправлял служащих на обед и слушал. Долго, не перебивая, не задавая лишних вопросов, не осуждая и не сочувствуя. Это-то как раз и требовалось Тюльпинсу. С каждым разом он чувствовал себя лучше и лучше.

—  Они хотят сломить ваш дух. — Продолжал молодой защитник. — Ну и, согласитесь, отсюда гораздо меньше способов сбежать. Кстати, мистер Реню настаивает на том, чтобы суд над вами произошел как можно скорее, на Хайвет.

—  Праздник Северного моря? —  Тюльпинс нахмурился, вспоминая яркие огни, вымывающие в небо, всеобщее ликование, и ту легкость, которая наполняла его, когда они приезжали с матушкой на Хайвет два года тому назад. —  Зачем его омрачать? Да и что я сделал этому мистеру Реню? Что он решает, в конце концов?

—  Огни, которые запускали отсюда, с вершины этой скалы, были созданы с помощью Осколка. А он, в свою очередь, принадлежал мистеру Реню. Нет Осколка – нет Хайвета. Конечно, господа пытаются подготовить хоть какую-нибудь новую программу, но поймите, без огней…

—  Хайвет – ничто, —  Тюльпинс кивнул. —  Н-н-но не станут же они сбрасывать меня со скалы, черт побери, в разгар веселья? Это ведь будет совсем уже дикость…

Тюльп говорил почти спокойно. Вот уже пару дней он утешал себя тем, что легко перенесется, если его все-таки откуда-нибудь сбросят. Правда, он может обезуметь от страха, или, например, сразу потерять сознание. К тому же, силы в последнее время почему-то изменяли ему. Сказалась то ли заразная хворь, охватившая северный город, то ли рана, нанесенная самой Полуночью и не дававшая теперь покоя. Но это, конечно же, мелочи. У него все непременно получится.

—  На самом деле, это – лишь способ вас запугать, не более. Они думают, что оказавшись на границе жизни и смерти, вы мигом сознаетесь.

— Н-н-но я не сознаюсь, — Тюльпинс развел руками.

— Нет. Не сознаетесь.

Тюльп вдруг почувствовал на себе долгий оценивающий взгляд молодого защитника.

—  Что-то еще?

—  Нет, —  Финеас отвел глаза. —  Просто впервые задумался о том, какие же сильные отпечатки накладывает на нас то окружение, в котором мы растем.

—  Вы о моем отце? —  сразу догадался парень. —  Я чем-то похожу н-н-на него?

—  Цветом волос и глаз. Может быть, чуть круглым подбородком…  Но, увидев вас, и не зная Эя, я ни за что бы не сказал, что вы – его сын.

Тюльпинса это заявление опечалило. Совершенно не представляя, каким человеком был его отец и как он выглядел, Тюльп почему-то страстно желал быть хоть в чем-то на него похожим.

—  Н-но цвет волос и глаз – это ведь уже немало, верно? —  осторожно спросил парень.

—  Нет, —  Финеас резко встал. —  Манера говорить, жесты, мимика, речь, мысли – вот, что создает впечатление о человеке. —  Я искренне любил Эйлундаса, Тюльпинс. Как друга, как младшего брата. И только сейчас я подумал, что судьба его могла сложиться совершенно иначе, не будь он сыном своего отца.

—  Мой… наш отец тоже был дурным человеком?

—  Я вижу интерес в ваших глазах, Тюльпинс, я вижу этот огонь, —  Финеас чуть успокоившись, вновь уселся на место. —  Я не думаю, что вправе рассказывать о вашем родителе, но, в конце-концов, кто еще может это сделать кроме меня? Вы хотите узнать его через призму моего мнения? Без прикрас и оправданий?