Тюремный квадрат

Тюремный квадрат

Тюремный квадрат.

Ник Трейси

               Своё главное обещание Республика исполнила спустя четыре года после прихода к власти левых радикалов с их отвратительно-желтыми, ядовитыми знаменами политической партии «Нуми». Их главой был подлый сенатор Саммух (ныне президент). Он пришел к власти, подкупив избирателей лозунгами гуманизма. От лица Республики Саммух обещал избавить общество от тюрем. «Не престало человеку сидеть в клетке, как зверю», ораторствовал Саммух с высоких трибун перед миллионной толпой на площади в Йене. Ровно четыре года понадобилось левым, чтобы упразднить тюремную систему. В 1735 году в Республике ликвидировали последнюю тюрьму.  

               Нуми верили в магию чисел. Кое-что они заимствовали из неопифагореизма, кое-что вязли из каббалы. Их коварные люди теперь были во власти и творили, что хотели.

               В 1738 году тяжелый полицейский геликоптер с тремя громадными горизонтальными винтами взлетел с  асфальтной площадки у здания суда Рокгемптона и направился в море Фиджи. Там в районе между двадцатью и тридцатью градусами южной широты располагался  один из девятнадцати квадратов по утилизации человеческой скверны.

                 Полицейские геликоптеры со стороны походили на огромные супницы. В каждой такой машине умещалось до трехсот человек служебного персонала и еще столько же осужденных. Из-за жесткого графика судебный процесс зачастую проходил не в здании суда, а прямо на борту летающей машины правосудия.

                Меня, честного христианина, обвиняли в четырех убийствах и двух вооруженных ограблениях. Я был прикован кандалами к толстому стальному стержню в отсеке для заключенных. Инспектор дознаватель – чисто выбритый щеголь в черном костюме с дурацким именем Ганс -  добивался моей подписи под признанием для улучшения цифр в отчетах перед начальством.  Он подносил шариковую ручку к моему лицу раза три, пока мы летели и каждый раз я оказывал себе удовольствие плюнуть ему в лицо. Я готов признать ограбление этих двух вшивых банков в Брисбене, но Бог мне свидетель, я никого там не убил. Эти ублюдочные ищейки свалили на меня все эти убийства только потому, что настоящего убийцу им никогда не найти. Пару лет назад он сделал себе пластику лица и деформацию костей. Для них он стал призраком, но я…я пока живой и потому должен расхлебывать всё это дерьмо.

             Я знаю, что моя подпись не изменит мою участь. Меня все равно сбросят в Тихий океан на корм Куму-куму – огромной рыбе с тысячью зубов. Я не подписываю бумагу просто потому, что мне не нравится этот самовлюбленный Ганс.

- Как хочешь – говорит этот федеральный щеголь, отирая платком мой третий плевок – А ведь я мог бы сбросить тебя без необходимых процедур.

             Прежде чем скинуть виновного в океан, его закрывают в деревянный ящик восьмигранной формы. Этот ящик похож на гроб, с той лишь разницей, что это восьмигранный гроб. Нуми верят в магию числа восемь. Для них число восемь это печать, не позволяющая мертвецу возвратиться из мира мертвых в мир живых. Именно об этих процедурах говорит Ганс.  Если я подпишу признание, то он не заколотит меня в ящик. Он сбросит меня свободным и я смогу увидеть солнце перед своей смертью. Но я не верю Гансу. Я вижу подлых людей насквозь. Единственный кому  я верю это Белый Иисус. Он остался со мной даже после того, как меня пытали более 50 часов. Они разодрали на мне всю одежду, исполосовали тело глубокими порезами, но никто из них не посмел сдернуть с меня нательный крестик. Все нуми боятся Белого Иисуса.

               Мы подлетаем к квадрату семнадцать. Два амбала в синей форме снимают с меня кандалы, а еще два других целятся из пистолетов в мою голову, чтобы я ненароком не переломал кому-то шею. Гуманный президент Суммах постановил развязывать заключенных перед высадкой в ад. Меня укладывают на дно восьмигранного ящика уже без оков. Люди в форме накладывают сверху крышку, но их на минутку останавливает шеф.

              Надо мной вырастает Ганс. Я лишил его быстрого повышения по карьерной лестнице и поэтому он злится.

- Приятного тебе плавания, Норт. Или Джек? Или Стив? – он перечисляет все мои выдуманные имена, но не знает моего настоящего имени и это доставляет мне маленькую радость.

-  Господь Всемогущий не оставит меня -  говорю я Гансу с гордой миной на лице.

                Моя вера в Белого Иисуса выводит его из себя.

- Не думай о себе много – со злобой говорит мне Ганс – Ты просто кусок дерьма, который сейчас спустят в унитаз.

                 Я пытаюсь запомнить каждую черточку на лице этого выхолощенного выпускника полицейской академии. Я хочу запомнить его лицо для того, чтобы перед смертью мне было, куда направлять свои проклятия.

                 Два амбала забивают надо мной хитрую крышку восьмигранного гроба. Я буду не совсем в темноте потому, что в центре этой стандартной модели есть дырка, куда может пролезть только рука.  Говорят, я этом ящике можно жить еще долго, дрейфуя вслепую по бесконечному океану.