Тюрьма для любимой

Тюрьма для любимой

Сережа любил свою квартиру. Убогая двухкомнатная «хрущевка» казалась ему милой и уютной. Даже кухонька в шесть квадратных метров радовала его определенным удобством: не нужно было вставать из-за стола, чтобы дотянуться до того же холодильника – все было под рукой.

А потом Сережа встретил и полюбил Любашу. Полюбил, как говорится, всем сердцем, всей душой. И поклялся себе, что если Любаша согласится когда-нибудь стать его женой, он посвятит свою жизнь исполнению любых ее желаний.

Любаша согласилась. Наверное, тоже полюбила его, ведь браком по расчету здесь и не пахло. Зато она не смогла полюбить Сережину, а теперь уже и свою, квартиру.

– Это тюрьма! – сказала Любаша, впервые переступив ее порог. И повторяла это потом непрестанно, по десятку раз на день.

Сереже неприятно было слышать такое о любимом жилище от любимой жены. Но еще неприятней было ему сознавать, что Любаша страдает. И о данном себе зароке он тоже помнил. А потому он стал, что называется, рыть рогом землю, чтобы сделать любимую счастливой.

Сережа устроился на вторую работу, стал искать «шабашки», трудился как проклятый, и в результате скопил-таки сумму, которой хватало, с учетом цены «хрущевки», на покупку хоть и тоже двухкомнатной, но отвечающей европейским стандартам, в «элитном» доме квартиры.

Любаша была счастлива. Счастьем жены светился и Сережа. Но радовался он недолго, отсилы года полтора. А потом…

– Это тюрьма, – сказала Любаша, имея в виду уже сам маленький провинциальный городок, где они обитали. – Здесь нет ни театров, ни нормальных магазинов! Некуда выйти, не с кем общаться… Я хочу жить в Москве!

И снова стал рыть рогом землю Сережа. Надолго забыл он об отдыхе, даже спал не более четырех-пяти часов в сутки, все рыл и рыл, копал и копал… Не один год прошел, и даже не два-три – с точного счета он уже сбился, – но докопал-таки Сережа до Москвы!

Однако на сей раз Любашина радость закончилась, едва начавшись. Уже через полгода она сказала:

– Это тюрьма. Вечные пробки, кошмар, суета! Я так устаю от всего этого, что мне некогда жить.

– И что ты желаешь? – обреченно вздохнул Сережа.

– Я хочу поселиться в Европе, – сказала Любаша, – или, не знаю, в Америке, Австралии, может, в Японии…

Привычный к рытью рогом Сережа стал копать дальше. Богатый к тому времени опыт помог ему за неполные десять лет стать супер-олигархом, мультимиллиардером. Он купил квартиры в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Мельбурне, Токио, построил дома на Лазурном берегу, в Майами, Куршавеле, Милане, Рованиеми и на всякий случай даже в Пхеньяне.

Но Любаша сказала:

– Это тюрьма! Везде одно и то же. Я так устаю от единообразия! Мне надоел этот крохотный шарик.

Накачанный рог Сережи вонзился в несчастный «шарик» так, что тот едва не раскололся пополам. Сереже хватило средств, чтобы нанять лучших ученых и специалистов планеты. На проектирование и постройку звездолета ушло двадцать пять лет и все деньги, но старт все-таки состоялся.

Теперь в распоряжении любимой жены была вся Вселенная – во всяком случае, ее обозримая часть. Но уже через месяц, облетев треть Галактики и посетив с дюжину невероятных миров, седенькая уже и сгорбленная Любаша захныкала:

– Это тюрьма! Я так устаю от этого несусветного мельтешения, мне никогда не привыкнуть к такой экзотике. Как хорошо и уютно было когда-то в нашей маленькой «хрущевке»!

Опираясь на погнутый рог, старичок Сережа проковылял к массивным створкам овального люка, ведущего в ту часть корабля, где Любаша еще никогда не была.

– Иди сюда, – позвал он жену и набрал на сенсорном пульте код доступа.

Створки беззвучно разъехались в сторону. За ними показалась обшарпанная входная дверь советской «хрущевки». Сережа достал из кармана ключ и дважды провернул его в замке.

За порогом была его квартира. Та самая, первая, двухкомнатная, любимая.

– Проходи, дорогая, – дрогнувшим голосом сказал Сережа, пропуская вперед супругу.

Любаша ступила за порог, подслеповато сощурилась, всплеснула руками и ахнула:

– Это тюрьма!..