Тыждракон, или Спасение утопающих

Тыждракон, или Спасение утопающих

Но верю я, что лучшие слова

В честь меньшего слагались божества! (Шекспир)

– Цыц! Как тебя там... Элидо... дрон, во! – на посеревшего от страха менестреля уставились два немигающих совершенно круглых желтых глаза. Нет, ну, конечно, зрачок был – черный, вертикальный, бездо-о-онный... как положено, он завораживал, тянул куда-то… куда положено... кем... положено... что... положено?.. Парень глупо заулыбался, на мгновенье поддаваясь драконьей магии. Не-не-не, погоди-ка! Элидодрон помотал головой, прогоняя морок. Что за?.. Хмель прошел, а вот тварьная тварь оставалась реальностью, никак не видением! Но не смогла завладеть его разумом. Он велик! Силен! Может, как раз от того, что не трезв? Разум все-таки мутноват... ну и ладно!

Элидодрон икнул, чувствуя, что его на самом деле мутит. Вот это да, вот это приключеньице! Если он только останется жив...

– Н-да... горазд ты орать, я тебе скажу! – с чувством произнесла зверюга.

Парень икнул еще раз, хотел что-то сказать, снова помотал головой и захлопнул рот.  

Он и страшная, огромная, болотно-коричневая ящерица с крыльями, как у летучих мышей, а туловищем больше любой коровы раза в два, сидели на верхушке скалы на площадке, чуть превышающей размеры дракона. Голова тварюги была по форме что у черепахи, которую как-то привез путешественник ко двору короля Валторна, только с рогами приличными – прямыми, а краешки назад загибаются. Лапы передние небольшие, но жилистые, когтистые, вот ноги задние мощные – такой здоровенного быка легко свалить... и хвост – знатный хвост! Шипастый, с финтифлюшкой на конце. Приглядевшись, парень понял, что на хвосте у дракона завязан фиолетовый бант.

Бант!!! Что творится вообще?! Элидодрон, несчастного на самом деле звали именно так, попытался вспомнить, как и что произошло. Как он орал, когда волок его дракон по лесу, потом над лесом, уже и не помнил толком. Нет, как раз как орал – помнил. Едва голос не сорвал, да штаны чуть не пострадали... Еще накрепко засело в памяти внезапное появление монстра, который схватил его поперек туловища да потащил, а потом они взмыли в небо...

Он ощупал себя: цел. Попытался отряхнуть одежду, непослушными руками пригладил торчком стоящие волосы. Нет, не получается. Ну и черт с ними... не перед кем тут прихорашиваться. Лучше бы дракон сразу им поужинал, чем так измываться. Или он не ест по ночам, фигуру блюдет?

Ох и бред у него в голове, редкостный! Элидодрон прижался спиной к одной из скал, столбиками торчащих у обрыва, эх, коленки-то дрожат мелкой дрожью, прям рассыпятся сейчас косточки! Он же не рыцарь! Просто певец! Он жить хочет! А что хочет дракон? Ууу, харя страшная... откормить, может, хочет? И потом съесть? Нет, он не выдержит! Это ж не сказки…

– Помогите!.. – пискнул парень. Совсем не по-мужски прозвучало, да, позорище... Если есть куда дальше... Хотя ночь, никого, только звезды смотрят сверху, интересуются... и этот, рожа нечистая, сидит тут, светится... глаза сверкают, на рогах чуть ли не огоньки... бусины... бусы?!

– Цыц говорю! Надоел оравши! Не буду я тебя есть, драконьей мамой клянусь. Дело у меня к тебе.

– Почему ко мне? – парень изумился, что еще удивляться может.

– Потому что больше никто не шастает по лесу! Тем более ночью! Дракона боятся!

– Ну так… тут такой вой стоит…

– Это не вой! Это песни! А ты чего поперся?

– Да бес попутал! Дракон то бишь, – парень поперхнулся словами, на гада уставившись, и продолжил, извиняясь: – Понимаешь, выпили с ребятами, поспорили – кто, мол, самый смелый... сам понимаешь, пьяному черт не брат. Дракон то бишь, понимаешь...

– Н-да... – протянул дракон, закивал. – Красноречием ты не страдаешь, понимаю. Делать вам нечего?

– Да как бы есть...

– Вот ты – кто? – сменила тему тварь, парень аж сморгнул.

– Элидодрон.

– Это я уже слыхал, – отмахнулся дракон. – Мне имечко твое навек запомнится. Идешь по лесу и орешь, будто режут. А что орешь? «Рыцарь я Элидодрон, я дракона страшный сон, я властитель королевств, у меня толпа невест...»

– Че?..

– И дальше подобный бред.

Парень почувствовал, что краснеет. Видать, лишнего выпили много.

– Вот я и спрашиваю, кто ты таков.

– В смысле? Человек!

– Нет, по профессии ты кто, властитель? – усмехнулся драконище, из ноздрей струйки пара вырвались.

– А! Менестрель я. Ну, песни там, танцы...

Дракон скорчил рожу – жалостливо посмотрел так. И носом зашмыгал?

– Вот! Значит, судьба тебя привела. Ты меня поймешь. Петь она меня учит, понимаешь? И на лютне играть! А у меня ни слуха, ни голоса... и лапы вон какие – видал?

– Так вой в лесу... это ты поешь?!

– Ага...

Дракон страдальчески обхватил голову лапами, тут же отнял их и вытянул в сторону менестреля. Когтями чуть в лицо не ткнул. Парень отпрянул, едва со скалы не свалился. Дракон ухватил его за одежду, назад притянул.

– Ну? Такими лапами как на лютне играть? А она заладила – ты сможешь, ты сумеешь...

– Кто – она? – не понял Элидодрон.

– Принцесса ваша.

– Так она жива?!

– Живехонька!

– А что ж ты ее не съел-то?! Мерлинка сказала, что...

– Дура ваша Мерлинка, дура! Не зря Мерлин удирал так, что пятки сверкали, еще бы, от такой женушки! А она теперь пытается на его месте удержаться – тоже мне, колдунья... мелкая, что белка, да и вертлявая такая же... рыжая! Точно белка. Голосок тоненький, а все туда ж – командовать! Колдовать! Бедный Мерлин, я его когда в Дендроземье относил, он так жаловался на женский род... сказал, лучше среди деревьев жить, никогда больше баб не видать только.