У кошки девять жизней

6 глава. Труп в кустах

Не знаю, почему, но новости в этом доме разносятся моментально. Не успел Этьен раскрыть рот и озвучить новый вариант моего имени, как его тут же повторила Эвелина. Утром она называла меня не иначе, как Беллой. Я пробовала возмутиться, но это ни к чему не привело. Она упрямо утверждала, что "Белла" звучит красиво и все тут. Пришлось махнуть рукой. Красиво, так красиво. Им, конечно, лучше знать. Но все-таки, мне интересно, известна ли Эвелине история о шкатулочке, к которой просто позарез нужно подобрать ключик. Бедняга Этьен уже никогда не сможет это осуществить, если сказал мне правду о своем желании. Впрочем, мне абсолютно не было его жаль.

     Спустя неделю мы получили приглашение на прием к барону де Кастро. Эвелина пришла в восторг от новой возможности развлечься, но если кто и был рад, так это я. Вероника жила в нескольких лье от моего дома, к тому же, я была уверена, что она непременно пригласит и моего отца. Я не видела его уже месяц. Старые обиды быстро забываются, когда находишься вдали от дома. Хотя уверена, что увидев отца, я тут же о них вспомню.

     Оставшиеся до приема два дня Эвелина не могла усидеть на месте. Она замучила меня подробностями своего туалета, бегая советоваться. Не понимаю, почему она считает меня таким знатоком в этой области. Я посоветовала ей сходить к своему братцу и не ожидала такой бури возмущения в ответ.

- Как ты можешь, Белла! - вскричала она, - Огюстен ничего не понимает в женских нарядах! И потом, он никогда не стал бы мне ничего советовать. Это женское дело.

     Я-то по глупости и молодости лет думала, что герцог прекрасно в этом разбирается, просто не хочет посвящать свою сестру в подробности обучения. Не стала спорить, лишь пожала плечами.

- Мне кажется, это платье тебе идет, - сказала я, - что же касается того, модно это или нет - я понятия не имею. Не забывай, я только что приехала из деревни. Это ты должна меня учить, как следует одеваться.

- Но ты ведь была на королевском приеме, - жалобно протянула Эвелина.

- Ты тоже, - напомнила я.

- Да, но я ничего не запомнила.

- Я тоже не запомнила.

- Почему? - приступила она к допросу с пристрастием.

     Не говорить же ей о сильно стянутом корсете? Или сказать? Что в этом такого особенного? И я сказала. Эвелина захихикала.

- Я помню твою тонюсенькую талию. Так завидовала тебе тогда! Нужно будет попросить Мими, чтоб она затянула меня потуже.

     Вот и понимай, как хочешь. Разве я не распиналась минут десять о том, как мне было плохо? Так плохо, что я была не в состоянии даже рассмотреть как следует наряды парижских модниц.

- Эви, - тяжело вздохнув, заговорила я, - тебе никогда не ломали ребра?

- Конечно, нет, - она вытаращила глаза, - а почему ты задаешь такой странный вопрос?

- Потому что, в тесном корсете ты сполна испытаешь это ощущение. И могу заметить, что удовольствия это тебе не доставит.

- У тебя были сломаны ребра? - прошептала Эвелина.

- Были, - я поморщилась от не слишком приятного воспоминания, - и не только ребра. Я ломала руку и ногу. Помню, папочка очень боялся, что я на всю жизнь останусь хромой и кривой.

- И что? 

- Как видишь, - я пожала плечами, - я не хромаю и кажется, не особенно кривая.

     Она прыснула.

- Ты вовсе не кривая. Я поражаюсь твоей способности относиться ко всему столь легкомысленно. Ведь это, наверное, было больно? Я не знаю. Я никогда ничего не ломала.

- Конечно, ты ведь была послушной девочкой и вела себя как полагается.

- А ты?

- Я была отпетой хулиганкой. Я дралась как мальчишка, лазала по деревьям и крышам, каталась по перилам и скакала на лошадях так, как это не снилось многим лихим наездникам. Именно поэтому у меня столько поломанных костей. Ты ведь не думаешь, что я похожа на ангелочка?

     Эвелина рассмеялась.

- Даже не зная о твоем героическом прошлом, этого не скажешь. Не представляю, как это можно делать. Ты права, я в детстве была очень тихой и спокойной. Это Огюстен постоянно носился. В этом вы с ним похожи.

     Мы еще немного побеседовали о детстве, причем, воспоминания у нас были абсолютно разными. Я рассказала, как спустилась по печной трубе в кухню и до смерти перепугала кухарку, принявшую меня за черта. Я немало способствовала этому будучи перемазана сажей по уши, так еще и подвывая при этом. А Эвелина в ответ поделилась со мной тем, как она как-то залезла в материнскую шкатулку и надела на себя все драгоценности, лежащие там. За это ее оставили без обеда и заперли в комнате.

- Меня не запирали в комнате, - смеялась я, - это было бесполезно. Я в совершенстве изучила путь вниз по карнизу. И обеда не лишали. Напротив, папочка очень беспокоился за мою фигуру, считая, что я слишком тощая. Впрочем, все его усилия были бесполезны. Я до сих пор тощая.

- Ты вовсе не тощая, - запротестовала Эвелина, - ты просто очень стройная.