У любви горький осадок

1

Дарина
— И красота безликих лун падёт к твоим ногам небрежно.
Губы дрожат. Тут же облизываю их. Солёные.
— Безудержным ярким пламенем охватит одежду.
Хватит… Крепче вжимаюсь затылком в стену, зажмуриваюсь и перестаю дышать.
— Забьётся в надежде несчастное сердце.
Нет-нет-нет! Замолчи!
— Ты здесь, моя птичка. Захлопнулась дверца!
Резко дёргаюсь. Лёгкие сдавлены нехваткой кислорода. Жадно тяну его в себя. Кисти мелко дрожат, пока я восстанавливаю дыхание. Это просто сон. Провожу рукой по лицу. Я в такси. В зеркало заднего вида смотрит водитель. Хмурится.
— С вами всё в порядке? Можем остановиться.
— Нет. Я задремала. Кошмар приснился.
Выжимаю из себя улыбку. Отвожу взгляд на пейзажи за окном, чувствуя на себе мужское внимание. Неприятно. Достаю из сумки бутылку с водой и делаю несколько маленьких глотков, стараясь абстрагироваться. Только сердечный ритм зашкаливает, превышая все допустимые показатели.
Папа всё обязательно решит, а мне нужно вливаться в мою новую жизнь. Концентрируюсь на предстоящей встрече с сестрой и глубоко дышу. Машина плавно движется по трассе. Все деревья вокруг темные, давящие. Словно я попала в лабиринт, из которого нет выхода.
Иллюзия.
Чёртова игра подсознания.
Я знаю об этом. Атмосфера располагает к плохим мыслям. Рефлекторно тянусь пальцами к лицу, но тут же одергиваю их. Нет! Заново, значит заново! С чистого листа! Так, как папа сказал!
Шумно выдыхаю. Торможу в себе желание достать зеркальце и убедиться в том, что я, действительно, существую.
— Почти приехали, — оповещает меня водитель, когда автомобиль останавливается около высоких кованных ворот. Свет фар позволяет рассмотреть красивую букву «А» с вензелями. Сглатываю.
Закрытый университет имени Абрамовых встречает меня сумерками и тяжелым воздухом. Когда папа рассказывал мне об этом учебном заведении, я слушала через раз. Улавливала лишь самую суть. Сейчас судорожно напрягаю память. Территория элиты расположена за городом. Ехать далеко, и вряд ли кто-то будет искать меня здесь. Выдыхаю.
Машину осматривает охрана и только после этого пропускает на парковку. Таксист хмыкает и что-то бубнит себе под нос, вытаскивая весь мой багаж. Я же медленно вдыхаю в себя раннюю осень и напряженно жду, когда этот мужчина скроется с глаз. Нахождение с ним в машине долгое время можно считать личным подвигом.
— Дарина?
Оглядываюсь. Ко мне подходит женщина лет тридцати. Светлые волосы. Длинный кардиган серого цвета и знакомые глаза. Ольга.
Улыбаюсь.
Уже не одна.
— Привет.
Кивает, кутаясь в шерстяную ткань, округляет глаза, когда видит пять чемоданов, сумку и рюкзак около меня.
— Это всё твоё?
Очевидно, папа думал, что меня на курорт отправляет, а не учиться. Усмехаюсь тому, как Оля качает головой.
— Ага. Папа, — одним словом пытаюсь охарактеризовать масштаб трагедии.
— О, да не проблема, но, — она смотрит по сторонам, будто кого-то потеряла, — нам потребуется помощь.
— Я сама могу…
— Нет. Тут здоровых лбов полно, — посмеивается, — и всю силу не в то русло направляют. Стой здесь. Я сейчас вернусь.
— Но…
— Выходные. Желающих помочь придется поискать, — улыбается, а мне становится неловко, что приходится её напрягать.
Ольга уходит в сторону одного из зданий, и я предполагаю, что в общежитие, потому что второе строение точно университет. Белый камень. Характерные формы. Широкая площадка, огромные колонны около входа. Красивое снаружи, да и внутри наверняка тоже. Стучу ногой, отбивая один и тот же ритм. Выдыхаю.
Нужно позвонить папе. Достаю из кармана джинсов древний кнопочный телефон, открываю контакты. Вбит лишь один номер без имени. Просто цифры. Нажимаю и слушаю длинные гудки.
Не отвечает.
Я этому не удивлена, но огорчение никуда не деть. Стучу телефоном по ладони. Должен ведь перезвонить. Только минуты идут, а он не торопится. Ольга тоже. Убираю телефон обратно и наклоняюсь, чтобы закинуть рюкзак на плечо. Мне в спину что-то больно ударяет. От неожиданности падаю на свои чемоданы. Зажмуриваюсь.
Вагончик тронется. Перрон останется…
В голове тут же возникают ассоциации. Посмеиваюсь. Я, наверное, сейчас жука напоминаю. Нелепо барахтаюсь среди своих скромных пожитков.
— Блядь! Абрам, я просил аккуратнее быть! — слышу недовольный голос. Перед глазами мелькают носки белых кедов. — Ты там живая, а? — не дожидаясь ответа, поднимает меня. — Не хватало ещё трупов на мою голову, — ворчит парень, пока моё сердце улетает от эмоций.
Никаких контактов с противоположным полом, Дарина. Ни-ка-ких. Слышишь меня, птичка?!
— О-о-о, — встряхиваю головой, понимая, что в который раз попала в ловушку собственного разума, и дергано скидываю со своей талии руки незнакомца. — Боги меня услышали, — не моргаю, глядя на улыбающегося парнишку.
Немного выше меня. Не качок, но рельеф мышц виден. К тому же он не постеснялся в выборе одежды. Майка и шорты. Вечером? Осенью? Какая безрассудная глупость, или здравствуй, воспаление легких. Интеллектом, видимо, обделён. Взгляд падает на руку с татуировкой. Змея? Не успеваю рассмотреть, потому что к нам подходит ещё один парень.
Моё сердце не выдержит… Удар… Тишина… Второй…
Я нормальная. И никто меня здесь не тронет.
— Привет, — с улыбкой протягивает, поднимая с асфальта футбольный мяч. — Извини, я иногда силу не рассчитываю, — виновато так, что я немного теряюсь, — Богдан.
Он протягивает руку. Для меня прикосновения хуже, чем разряд тока. Неловко. Страшно. Хочется убежать, но я ограничиваюсь кивком и прячу руки за спину.
— Дарина.
Округляет глаза. Эти двое странно переглядываются. До меня с запозданием доходит…
— Абрам?
Вздыхает, вертя мячик в руках.
— Никуда от фамилии не деться. Ага, Богдан Абрамов, — кидает мяч своему другу, и тот еле успевает его поймать, — а это наш Алёшенька.
— Мой Алёшенька тебе в рот не влезет, — ржет, пасуя Богдану, — дебил.
— Постеснялся бы, — Абрамов толкает Лёшу. — Не обращай внимания. Новенькая? Не видел тебя раньше.
Снова киваю. Странно себя чувствую. Они скорее всего мои ровесники. От откровенных внимательных взглядов жжет кожу. Я стараюсь не смотреть на Алёшеньку, потому что он мне внешне напоминает…
— Как хорошо, что вы здесь мальчики.
Слава богу… Ольга. Выдыхаю. Богдан улыбается, а вот Лёша прекращает балагурить.
— Твою же мать, Косяныч — проводит рукой по волосам. Длинная челка падает на лоб и частично закрывает глаза. — Нигде от неё покоя нет.
— Лирник, попрошу проявить уважение к преподавателю, — Оля вроде улыбается, но в глазах лёд. Даже мне становится не по себе от её тона и взгляда. — Так уж получилось, что выходные, а нам помощь нужна.
Парни только сейчас замечают чемоданы, валяющиеся на асфальте. Сглатываю.
— Конечно, Ольга Владимировна, — Богдан откидывает мяч в сторону, сразу берет два чемодана и подмигивает мне. Краснею. — Куда нести?
— В общежитие, а тебе, Лирник, особое приглашение требуется?
Алёшенька мило улыбается. С Ольгой у них зрительная война.
— Я на шаг ближе к зачёту?
— Нет.
— Печально, — скашивает на меня взгляд. Сердце ёкает. Очень на него похож… — Только ради тебя, Дар Божий.
— Так, — Оля встает между нами, — чемоданы схватил, Алексей, и вперёд за Богданом. Иначе будет минус два шага к зачёту. И не оглядывайся. Косоглазым станешь.
— Сильнее вас вряд ли.
— Лирник!
— Беру уже. Беру. Не нервничайте.
Как у них тут «весело»…