У пламени есть цена (цикл "Перекрёсток", том 2)

Глава 1. Предложение, от которого нельзя отказаться

Гулкое эхо шагов отскакивало от стен и потолка, создавая иллюзию, что за ним кто-то идёт. Даже если бы каким-то чудом это случилось, опасаться не стоило – обитатели камер слишком истощены, чтобы представлять физическую угрозу.

Другое дело – опасность магического рода. Но цепочки рун, выгравированные на камнях, надёжно защищали и от этого.

Объективно бояться было нечего. Но высокий худой мужчина всё равно регулярно бросал беглый взгляд по сторонам – многолетняя привычка, которая умрёт вместе с ним. К сожалению, из любого правила существуют исключения, и однажды все его меры предосторожности всё-таки дали сбой.

Но больше это не повторится. Только не с ним.

Заключённая из сто двадцать пятой камеры сидела в своей обычной позе – обхватив колени ладонями, покачиваясь и напевая. Детская колыбельная в её исполнении звучала откровенно жутко, но Исмаил и бровью не повёл – женщина пела её так часто, что гораздо страшнее было бы столкнуться с тишиной.

– Нам пора.

Мутный старческий взгляд никак не вязался с молодой кожей лица. Если не знать наверняка, определить возраст заключённой было бы сложно: сгорбленные плечи, редкие волосы и бесцветные глаза делали её похожей на старуху. Но лицо с приятными мягкими чертами не прорезали морщины, на непричёсанной голове не мелькала седина. И даже сквозь болезненную худобу угадывалась женственная фигура, не потерявшая плавных изгибов в нужных местах.

Эти изгибы и черты были далеко не последними причинами, почему она оказалась здесь.

Когда Исмаил коснулся её ладоней, связывая их за спиной, взгляд женщины немного прояснился. Она прекратила петь, коротко вздохнула, и попыталась прильнуть к нему. Увернуться, одновременно удерживая её и не давая потерять равновесие, было непросто. Но Исмаил давно наловчился – он слишком хорошо знал, что будет, если не успеть.

Аккуратные ягодицы вожмутся в его бёдра, белая тонкая шея наклонится в неожиданно изящном жесте, открывая место для поцелуев. Даже исхудавшая грудь с такого ракурса станет выглядеть вполне прилично, отвлекая от общей измождённости.

Немало сотрудников лаборатории попали в идиотскую ситуацию, теряясь от таких явных домогательств. Натренированные до автоматизма реагировать на нападения, не все знали, как правильно пресечь искренние попытки их поцеловать.

Может, Северино был прав, и заключённая нимфоманка не подходила для эксперимента?

Впрочем, после долгих обсуждений он согласился, что другого кандидата у них сейчас не нашлось. Те, кто находились в лучшей форме, либо слишком опасны, либо ещё больше выжили из ума. У прочих же и вовсе нет ни единого шанса пережить подселение.

Хотя пока, в самом начале, разницы почти не было заметно. Никакого жара, припадков и обмороков, словно заклинание не сработало.

Но Исмаил теперь знал о саатхиннах едва ли не больше всех в мире, поэтому не сомневался – всё получилось. Нужно просто немного подождать.

Комната, в которую они направлялись, была бы такой же унылой, как и все остальные в здании, если бы не чёрный каменный монолит, оплетённый странными рунами на древнем мёртвом языке. Ещё недавно довольно невзрачный и будто плоский, он сгущал тьму вокруг себя, а руны при их приближении замерцали зеленоватым светом.

В отличие от его предыдущей пленницы, Мэй не шарахалась от камня. Ей не было больно к нему прикасаться, да и сам саатхинн, кажется, ей пока не являлся.

Огненная магия в ней так же ещё не пробудилась. Быть может всё дело в том, что в предыдущих случаях его подопытные были уже заражены годами?

«Слишком мало данных» – в тысячный раз с досадой подумал Исмаил. Даже обладая такой редкой возможностью – наблюдать всё воочию, и опытом ещё двух случаев, он едва понимал, что происходит, и не мог сделать хоть сколь-нибудь достоверный прогноз того, как всё пойдёт дальше.

«Тем ценнее будут результаты исследований» – напомнил он себе. После того, как он проиграл в гонке за должность заведующего и стал подчинённым своего коллеги и заклятого друга, обещать себе научный прорыв стало любимым утешением. Что, впрочем, не помогало набраться терпения, которого сейчас так не хватало.

Слияние с сознанием Мэй прошло без осложнений. Зловещее туманное марево было ему знакомым, но признаков змееподобного магического паразита по-прежнему не наблюдалось. Жажда реванша подталкивала к решению начать пытки. Здравый смысл подсказывал лучше кормить заключённую и ждать – и только после этого дать саатхинну его любимую пищу – страдания хозяина.

Внеся очередные бессодержательные пометки в отчёт, Исмаил вернул Мэй в камеру, отдав-таки распоряжение улучшить её рацион. И не стал игнорировать записку своего новоиспечённого начальника, направившись к нему в кабинет ещё до того, как справится с самыми неотложными делами.

Но на этом запасы благоразумия иссякли, и Исмаил долго стоял в коридоре, борясь с негодованием и пытаясь привести мысли в нужное состояние – незачем показывать Северино, насколько болезненно он до сих пор воспринимает свою неудачу.

Впрочем, судя по усмешке заклятого друга, выглядеть достаточно собранным и отстранённым всё же не получилось.

– Есть какой-нибудь прогресс?

Тон, которым был произнесён вопрос, выводил из себя. Скучающий, вежливый – без искры интереса. Словно никаких значимых результатов от него уже и не ждут, но поинтересоваться положено по протоколу. Справившись с очередной вспышкой раздражения, Исмаил сухо ответил:

– Нет. Но опираясь на предыдущий опыт, я счёл неразумным форсировать события.

Северино рассеянно кивнул.

– С завтрашнего дня Марта поможет тебе с исследованием.

Исмаил замер, совершенно перестав контролировать лицо, отчего совсем неуместно и непрофессионально вытаращился на начальника. Мысли в голове перебивали одна другую, не давая ответить хоть что-то.

Исмаил работал один сотни лет. Он с трудом выносил компанию лаборантов, смирившись, что никто умнее утюга не согласился бы на такую работу. Но мириться с тупостью подавляющего большинства коллег-исследователей было выше его сил – и Северино прекрасно об этом знал.