У смерти под крылом

Пролог

Холодно… Жуть как холодно в старом, обветшалом доме, ледяной постели и безумно одинокой душе…

- Больше не бояться… - Стуча беззубыми деснами, шептала для своего успокоения. – И решать самой…

Дрова закончились два дня назад, еда, вода – с утра все вымерзло насквозь, вслед за неожиданно сильно ударившим морозом. Днем, пока светило солнце, я успела доковылять до могилы матери, чтобы попрощаться. Кто знает, встретимся ли мы на том свете?

Родственников у матери не было – всех прибрала война, сначала одна, а затем вторая. Мать увезла меня в восточную Сибирь еще в начале революции, скрывая в чреве от вездесущих большевиков, зачатую на стороне от морганатической жены, дочь великого князя - Михаила Александровича Романова – так и не отрекшегося от престола, как и не занявшего его.

Деревня Веселкино, что разрастется за долгие годы до большого села, а потом так же незаметно вымрет к настоящему времени, приняла нас настороженно, но вскоре смягчилась. Батенька мой (не кровный, а тот, что по юности своей и горячности, прикрыл грех матери скорой женитьбой), Егор Викторович, ушел из нашей жизни вместе со второю мировой. Мы же с матерью выживали, как могли, помогая всем селом фронту.

Всю жизнь меня одергивали, наказывали и тайно, пока отец не видел, воспитывали во мне «великую княжну», что в разумении матери вот-вот обретет престол, стоит только воцариться обратно династии Романовых, что иммигрировали из России. В бесконечных «нельзя» и «не положено» я дожила до самой матушкиной смерти, так и не заведя себе ни мужа, ни детей.

После похорон, о семье можно было даже не мечтать – кому нужна пятидесятилетняя девственница? Детей не народит, а слава белой вдовы, за многие годы превратившаяся в истовое убеждение, широким транспарантом висела в умах всех лиц мужского пола деревни.

Спасала лишь школа, в которой я с великим удовольствием преподавала французский язык и уроки труда, скорее по привычке, чем по надобности оберегая страшную тайну своего появления на свет.

Чем же я прогневала бога, что не прибрал мою душу вслед за матерью, щедрой рукой отвесив мне столь долгий срок? Единственный живой участник войны, награжденный медалью за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны, ветеран труда, заслуженный учитель России, проработавшая в школе до восьмидесяти шести лет, и лично ругавшая проклятущее правительство, за её закрытие по прямой линии с президентом, вынуждена умирать в нищете, голоде и холоде…

Вместе с разгоряченными мыслями, в тело начало прокрадываться тепло, усыпляя-убаюкивая истерзанную душу. Может быть, есть еще шанс, что я через месяц встречу своё столетие?

Через два дня её нашли – маленькую, тоненькую, свернувшуюся в клубок в собственной постели. Это Олег, её последний выпускник, привез детей на каникулы проведать родителей и задался вопросом, почему в доме учительницы уже какой день не топится печь. Он же и организовывал похороны, разместив белую вдову рядом с её родителями.