У тебя другая

У тебя другая

У тебя другая. Это ясно, как божий день. У меня нет доказательств, но у меня такое чувство… А ты знаешь, если у меня есть «такое» чувство, оно меня не подводит.

            - У тебя другая? – кричу я в трубку, когда ты снова заводишь пластинку про дела в выходные. Ты был занят в среду, в пятницу, теперь и в субботу? У меня дрожат руки, и сохнет во рту…

            - У тебя паранойя!.. – отвечаешь ты и кладешь трубку.

Отлично! Здорово! Добро пожаловать в клуб разбитых сердец.

Где все началось? Где я тебя упустила? Где между нами пробежала черная кошка? Или она блондинка? А, может, рыжая?

Рыжая, рыжая, та, в декольте, на дне рождения твоего друга Вадика. Она так глазела на тебя весь вечер, что, кажется, дай ей столовые приборы, она стрескает тебя вместо десерта. А, может, это какая-нибудь случайная попутчица? Едешь ты на своем скутере, видишь у обочины милое создание в плаще на босу ногу, раз! – и вот ты уже подвозишь ее до дома, два! – она вручает тебе номер своего телефона, три! – вы встречаетесь в каком-нибудь милом кафе. И пока я ночи напролет пишу курсовую, вы с ней ночи напролет… страшно подумать! А может, это какая-нибудь тихушница в этом твоем креативном агентстве? Мымра в очках и тапочках, web-блин-дизайнер. Такая милая, скромная, а потом – ам! – и глотает тебя целиком, не жуя.

«Ты себя накручиваешь!» - говорит мне мое отражение в зеркале. «Не стоит делать опрометчивых выводов!» - советует подруга. «Возможно, у него проблемы на работе!» - говорит мама. Или несварение желудка. Или долги. Именно поэтому ты так задумчив и неприветлив. Отвлечен и не заинтересован. И ты перестал писать мне на ночь: «Спокойной ночи, солнце!». И забыл про годовщину нашего знакомства. И отключаешь телефон, когда мы вместе… Да я уже и не помню, когда было это «вместе»! Мы не виделись почти три недели!

Все ясно. У тебя другая! У меня интуиция…

Без тебя у меня садятся батарейки. Я пропустила все лекции на свете. Я таскаюсь по университету куском мертвой биологической массы. И мне наплевать, что через три дня начинается лето. Я хамлю в магазинах сонным продавщицам, пропускаю свои станции метро, забываю поливать цветы, пинаю кота, который мечтает выспаться у меня на коленях. В моих наушниках пилят мрачные бас-гитары. Прохожие шарахаются, увидев выражение моего лица. А помнишь, как волшебно все начиналось?

Гул и смрад ночного клуба, слепящий луч стробоскопа, черт знает сколько разного народа, и Ленка с третьим коктейлем в руке. Знаешь, она была уже достаточно пьяна, когда нас с тобой познакомила. «Тата, это Максим…». Я даже лица твоего толком не разглядела. А потом… ты взял меня за руку, и меня пронзило электрическим током. Наши ладони были – словно оголенные провода. И вокруг все бухала музыка, и ты мне что-то пытался рассказывать, и не успел наступить рассвет, а я уже в тебя… ага, по уши…

А потом ты пригласил меня в кино. Мы сидели на самом верху, и я была счастлива, когда выключили свет, потому что ты не увидишь, как я катастрофически краснею… А потом ты полез меня целовать, и просыпал на пол попкорн, а сверху разлил пиво, и мы хохотали как ненормальные, так громко, что какая-то Медуза Горгона с переднего ряда, зыркнув глазищами, попросила нас выйти из зала. И мы вышли, и шлялись по городу, забыв о том, что вот-вот закроется метро, и держались за руки, и мне казалось, что в груди у меня не сердце, нет – у меня там шаровая молния…

Я понимаю, целый год вместе – это сложно. Это долго. Это притупляет чувства. И да, да, я ведь тоже не святая…

Я флиртовала с Вадиком на дне его рождения. Я никак не могу запомнить, как зовут твою маму. Я бешусь, когда ты заводишь разговоры про этот свой футбол. Я устраиваю ссоры по пустякам. Я не люблю мириться первой. Я забываю вернуть тебе твои книги. Я вечно рассказываю тебе о своих проблемах, забыв поинтересоваться, как у тебя дела. Я не стала есть твою курицу, которую ты приготовил на восьмое марта. Потому что ты ее пересолил и не дожарил. Ну и что? Разве из-за таких мелочей заводят романы на стороне?

Я готова исправиться. Я буду просто пай-девочкой, самой милой и чудесной на свете. Нам просто нужно поговорить. И поцеловаться, как в первый раз. И начать все с нуля.

И я хохочу в голос, как ненормальная. Я бросаю все свои дела и ставлю на уши платяной шкаф. Я надеваю то самое голубое платье, которое тебе так нравится, и без предупреждения устраиваю засаду возле твоей работы. И, увидев, как ты выходишь из высоких стеклянных дверей, скачу вприпрыжку, чтобы броситься тебе на шею. И чувствую, как душа уходит в пятки. Потому что ты не один.

Тебя под руку держит какая-то брюнетка. В чем-то зеленом и струящемся. И глаза у нее тоже зеленые, как у кошки. И немного удивленные, когда ты, растерянно улыбнувшись, произносишь фальшиво-бодрым голосом:

- Тата, это Полина… 

Полина… Красивое имя!..

Кажется, часа через два я обнаруживаю себя на автобусной остановке. Я реву белугой, не стесняясь прохожих. И какая-то старушка сердобольно качает головой, глядя на растекшуюся по моим щекам тушь.

Пожалуйста, не надо меня жалеть. У меня все хорошо. Все отлично!

- Девушка, вам плохо?

Я поднимаю глаза. Сквозь мокрую пелену нечетко проступает размытая слезами реальность. Грозный Зевс отпустил своего сына Фаэтона погулять – а тот слез со своей золотой колесницы и решил пройтись пешком. Сумасшедшее заходящее солнце пробивается сквозь его торчащие кудри, и от этого еще сильнее видно чудесное золотое свечение вокруг его головы. И громоздкий рюкзак на плече, и рваное джинсовое колено, и серьезные серые глаза. Фаэтон лезет в задний карман своих божественных джинсов и протягивает мне упаковку носовых платков. Я немедленно вымазываю белые бумажные лоскуты черными пятнами.