Убей меня. Книга 2

Пролог

Боль. Это так просто и так естественно - чувствовать её. Но порой хочется чтоб её вовсе не существовало. Ведь нет ничего хуже того состояния, когда боль рвёт тебя на куски, но этого недостаточно чтобы умереть. И все что остаётся - агония, длящаяся вечность. Тогда смерть становится самым желаемым, что только может быть.

Когда умираешь, боль исчезает, и ничего больше не имеет значения. Лучше бы так было всегда... Ведь придя в себя, все, о чем я могла думать - это смерть.

Я была запрета в собственном теле, в темноте, скованная болью. Словно я провалилась в извергающийся вулкан. Тело будто распадалось на атомы, плавилось. Но я оставалась жива... Как говорят смертные - "что не убивает, делает тебя сильнее"? О, нет, тут как нельзя лучше подойдёт строчка из песни - "what doesn't kill you makes you wish you were dead"! И правда, что не убивает, заставляет тебя мечтать о смерти - вот и я мечтала!

Мечтала чтобы этот ад наконец прикратился. Мечтала сдохнуть окончательно и бесповоротно! За всю свою долгую жизнь какой только боли я не испытывала, я горела заживо, но это! Это было не просто больно, это было настолько ужасно, что после этого кажется никогда уже не сможешь жить как прежде.

Мир вокруг медленно востонавливался, выныривая из мучительной тьмы по крупицам, будто песок, высыхающий на побережье после прилива. Ещё одна сухая писчинка... Вокруг меня был лес. Он шуршал зелёной листвой, даря лёгкую прохладу. Солнце светило ярко, слепило, но боль в глазах была такой нечтожной - просто капля в море, в котором я утопала. Почва под моим голым телом была сырой и холодной, но я едва ли ощущала это. Вокруг было много звуков и запахов, но я не могла сконцентрироваться ни на чем. Вглядываясь в огненный диск на небе, чувствуя как ультрофиолет выжигает сейчатку - мне было плевать на это. Контраст голубого неба и света, выжегающего глаза. Редкие ошметки тучь, как подарок на память от недавно прошедшего дождя. Мелкие капельки все ещё срывались с сырой листвы, оседая брилиантовыми жемчужинами на моей, уже остывшей коже.

Кости уже давно не были сломанными, и все же, вопреки этому я продолжала чувствовать нестерпимую боль. Я кричала, срывая голос. Прошёл не один час, прежде чем реальность вокруг стала для меня осезаемой, перестала казаться блеклой и не существенной, как посредственные декорации в детском спектакле.

Но дальше не было лучше. Я снова я, но это ещё более ужасно. Сколько тело вампира было скрыто под звериной шкурой? Год? За год я должна была полностью иссохнуть, но крупицы крови, что ещё осталась в моих жилах держали меня на плаву. Я цеплялась за них, но они таяли, как лёд в кипятке. Боль отступала, меня больше не выворачивало наизнанку, я не плавилась в недрах вулкана, но жажда вернулась. И я надеялась что это убьёт меня. Сил терпеть эту боль уже не было, я готова была сдаться, подставиться под кол, что угодно! Только бы не чувствовать больше ничего. Я так хочу умереть...

Сейчас бессмертие как никогда ощущалось как самое настоящее проклятье! И это проклятье невозможно было снять! Жажда заставляла меня чувствовать окружающий мир, видеть его через призму охотничьего инстинкта.

Ветер приносил с собой запах сырости, прелой листвы и свежего навоза с примесью животной крови. Эта кровь пахла просто отвратительно, вызывая лишь отвращение, но вопреки этому так же подогревало жажду. Я слышала частое биение сердца поблизости, почти физически ощущала тепло крохотного тельца. Это тепло манило меня, как свет ламп в ночи манит мотыльков.

Единственной целью было найти кровь. Мне было плевать кого убивать: животное - человек; ребёнок или чья-то собака! Но вокруг как назло не было никого кроме одной старой полевки! Её кровь на губах я даже не почувствовала, по привычке проглотив целиком обескровленную тушку. Я выжимала из неё кровь, будто это была половая тряпка. Переломала все кости, привратила её в кашу... Но что мне даст кровь какой-то мелкой мыши? Я по прежнему умирала от жажды.

Ползла по сырой земле, цепляясь за корни и траву, зарывала костлявые пальцы в грунт. Тяжело. Тяжело и больно. Но сложнее всего было ловить дичь. Звери быстрые и прыткие, к тому же чувствуют меня достаточно хорошо, чтобы успеть сбежать от полудохлого вампира. С тродом мне удолось поймать больного зайца, которого постигла та же участь, что и полевку. Хруст костей я не слышала за собственным жадным рычанием, пока кровь капала мне в рот.

И только спустя сотню мёртвых зверей я смогла твёрдо встать на ноги. Абсолютно голая, в грязи, с налипшими на тело листьями и ветками, зато живая, хоть и все ещё голодная. Несмотря на дорожку из трупов, что тянулась за мной на многие километры. Животная кровь это конечно хорошо, но пищевой ценности в ней как в куске навоза. Жалкие крупицы. А вот грибник, которого я выслеживала, манил меня за собой долгие километры, прежде чем я настигла его, капая слюной. Бедный мужчина умер мучительно, хоть и быстро - от болевого шока, когда схватив его, я сломала в его хрупком теле все кости разом, одновременно с этим выкачивая из него всю кровь. Я осушила его залпом, не проронив ни капли. Жадно глотала такую вожделенную человеческую кровь, вкус которой просто сводил меня с ума. Такие терпкие металические нотки, соль, сахар, и каждый микроэлемент, имеющий свой неповторимый вкус. Это красочная палитра вкусов, рисующая такие аппетитные картины, от которых сводит скулы.

Лес вокруг меня вдруг поредел, привратившись в заросли бамбука, от зелени которого рябило в глазах. А обостренное восприятие позволяло мне увидеть как быстро растёт эта трава.

Лишь теперь смогла осознать как далеко я забралась! Это чёртов Китай! И вокруг больше ни души! Я стянула с трупа одежду, накинув на себя какие-то тряпки, и бросилась назад, туда где все началось.

Разум мой только начал прочищаться от тумана жажды, и я вспоминала все, что произошло год назад. Макс, которого я так хотела убить, Арман, которого я убила, Слава, которого мне пришлось обратить... Что с ними теперь? Есть ли шанс что кто-то из волков или вампиров добрался до них? Что если кто-то добрался до Макса?!