Убогие

Убогие

Облезлый хвост мелькал между улиц, минуя ряды одинаковых прохожих. Дворняга, такая худая, что сквозь нее мог пройти свет, исходящий даже от небольшого фонарика, бегала по улицам в поисках пищи, убегая от службы отлова. Недавно, недели две назад, эта служба забрала у нее трех щенят. А может оно и к лучшему? Собака не знала. Лишь по ночам иногда скулила от голода, холода, от жизни своей собачей, от блох или из-за щенят. Правду говорят, собачья жизнь ужасна.

Сейчас, когда дворняга пробегала мимо дорого ресторана, откуда выходили толстые мужчины с красивыми девушками, она унюхала что-то очень вкусное. Найдя смятую салфетку, источник этого запаха, она попыталась носом ее развернуть. Но ничего там не нашла.

Слабые глаза еле могли различать предметы, но слух и обоняние были отличными.

- Иди сюда, - послышался дворняге непонятный язык, который она так часто слышала, - ну, иди же.

Мужчина с грязными седыми волосами и сидящий на земле в трех куртках, которые все равно не грели его в эту ужасную и дождливую погоду, позвал ее.

Несмело, проверяя каждый шаг и смотря полуслепыми глазами, она подошла.

- Ну, чего ты? – обратился мужчина к собаке, как к человеку.

- Уууу, - проскулила ему в ответ дворняга.

- Эх, - добавил мужчина, укладывая облезлое животное себе на колени.

- Говорят ведь, ужасна собачья жизнь, - продолжал он диалог с новым другом, - а разве у всех собак жизнь плохая?

Мимо прошел спортивного вида мужчина в кожаной куртке и с золотыми часами, выгуливавший своего сытого, разжиревшего бульдога.

- Уу, - ответила собака.

- Конечно, ты права, не у всех, а разве у всех людей жизнь хороша? Вот посмотри на меня: эту куртку я нашел в мусорном ведре. А разве она такая плохая? Нет, ее ведь можно отдать кому-то, зачем же выбрасывать?

Дождь, переходящий от моросящего к сильному, все сильнее стучал по поломанным ушам собаки, отдаваясь тихим эхом. В животе у нее что-то громко заурчало, и она постаралась сжаться посильней на худых коленях мужчины, точно пыталась заснуть, только бы не чувствовать голода.

- О, - наклонил голову мужчина, - да ты голодная. Ну, давай-ка.

Рука в дырявой перчатке полезла за спину и достала оттуда небольшой кусок хлеба.

- Это я оставил на завтра, но, вижу, тебе нужнее, - мужчина отломал твердый, почти каменный кусок хлеба, и протянул его собаке.

Та, понюхав заплесневелое лакомство, мигом схватила его с ладони и начала усердно раскусывать, пытаться жевать.

- Девушка, - мужчина с собакой обратился к юной леди, проходящей мимо, - подайте нам с псом. Вам ведь ничего не будет, а мы, может, поедим.

Девушка, одетая в пышную белую шубу, презрительно посмотрела на человека, сидящего почти в луже, и презрительно, с отвращением сморщилась.  Но увидев собаку, пытающуюся раскусить твердый кусок хлеба, с таким же лицом кинула небольшую серебряную монету и продолжила свой путь.

- Дай вам бог здоровья, - хрипло крикнул он ей вслед. 

- Знаешь, почему люди больше заботятся о животных, чем друг о друге? - спросил он собаку, все еще пытающуюся раскусить хлеб, и, не дожидаясь ответа, сказал: - вот и я не знаю. Ну, давай помогу.

Он ловко выхватил кусок каменного хлеба и намочил его в луже, стараясь не попасть в песок. Теперь дворняга быстро раскусила свое лакомство и, наконец, впервые за три дня поела. В благодарность она опустила голову на живот другу, устало повернувшись, и попыталась заснуть.

- Да помоги же ты мне! – раздался противный визг, оглушивший почти пол улицы.

Это кричала та женщина, что минуту назад кинула серебряник мужчине с собакой. Она доставала из огромной, хорошо отполированной черной машины большущие пакеты, заполненные, вероятно, одеждой или продуктами. Она кричала своему другу, который уже торопился ей на помощь.

- Какой же ты болван, тебе везет, что я все еще с тобой! – рявкнула она ему, отдав все пакеты.

- Вот видишь, - чуть тише говорил мужчина собаке, думая, что она заснула.

Но собаки плохо спят в такую погоду: дождливую, пасмурную, с быстрым холодным ветром, пробирающим до самых костей и, кажется, проникающим до слабого, еле работающего сердца.

- Люди хотят, чтобы им помогали, - продолжил он, - никто не хочет помогать другим. Все в первую очередь думают о себе, нежели о других. И это так ужасно. Никто не хочет думать о таких, как мы с тобой. Об убогих. Кому мы сдались? Только друг другу.

Говоря это, он еще и аккуратно, чтобы не потревожить дворнягу, снимал с себя самую теплую куртку и укрывал ею собаку. Она подняла подслеповатые глаза, будто переспрашивая: «Может не надо? Ты человек, а я собака, зачем же мне куртка?»

- Вот именно, я человек, - ответил он другу, будто прочитал мысли, - поэтому лежи и не гавкай.

Мужчина засмеялся, а потом больно закашлял, отхаркиваясь.

Маленькая девочка, одетая в чистенькую розовую курточку, подошла к мужчине с собакой и протянула половину булочки с маком.