Удачная неудача Солнцеликого

Часть 42.

Эх, скорей бы уже тепло, чтоб рыбную вонь дома не разводить, но чего уж теперь. Сама подрядилась. Тишка, умничка, моя, пристроился рядом и за милую душу пластал этих селедин, которые килограмма по два каждая. Пластать приходилось, потому что посудой правильной так и не разжилась, но я умею солить филе, а с сохранностью, как заверил Гунар, они с дедушкой Халахом справятся магически.

Ваен что-то сделал с вентиляцией и вони особой не было. Вот, сидит, учит Киру этому заклинанию, полезно, но немножко не вовремя. Ну да ладно, когда у него еще момент случится.  

Интересно, у них тут некромантию не практикуют? Вот было бы здорово, чтоб вот эти мелкие косточки сами повылазили. Раз-два-три и на столе гладенькая филейка да рассыпанный селедочный скелетик. Перед глазами так и встала картинка: прихребетная костяная мелкотня деликатно, как модница из узкой юбки, протискивается, стараясь не повредить мякоть, и, освободившись, сама собой прыгает в плошку для отходов. Красота!

Повисшая тишина, а затем хохот Тишки, оборвали сладкую грезу. Я даже сразу не поняла, что так насторожило моих близких и продолжила прерванную работу. А работа кончилась, не было больше косточек, только идеально чистые куски рыбы. И неопрятная кучка костей.

Ничего не поняла, я что некромантка? Не-не-не, чур меня, чур. На такое мне цинизма не хватит.

Тишка опять залился хохотом.

Ах ты, шалун, как подшутил ловко, наковыряв в моей головушке образов. Ну раз так, и работы внезапно стало на порядок меньше, благодаря божественной воле, пойду-ка я в баню собираться.

– Пирожок хочу, сладенький. – Тишка хитро жмурился.

Да не вопрос, бисквит взбить дело пятнадцати минут. Нет, десяти, когда рядом Кира. А после ужина у нас будет баня для девочек, ей явно хочется пообщаться наедине, так что желающие освежиться – на выход, пока есть шанс.

Разговор дался амазонке непросто.

Она встретилась со своим дядюшкой-шаманом, только не племени Пятнистого кота, а какого-то другого, тоже кошиного. Ох уж эти тотемные амбиции примитивных народов. Новоявленную кровиночку этот урод узнать получше не захотел, попытался с разбегу гнуть и приказывать. А с Кирюши только заклятье сняли, ей эйфория голову кружила и она любила весь мир.

– Я даже не понимала, Нина, с какую тяжесть на себе таскала. А как очнулась от ритуала, так весь день и летала, земли не касаясь.

Я слушала мою девочку и понимала, что да – девочка, а не боец, обремененный сиськами. Нет-нет, да мелькали в ее рассказе упоминания о красивой одежде степнячек, замшевой и шерстяной, о том, что парни встречались не только сильные, но и красивые. И тут же проскальзывала гордость: пусть у некоторых и совсем молодых воинов, она в поединках выигрывала, что научилась немного управляться с их клинками чудными. С радостью говорила о сестрах Дораша, для младших она уже припасла отдельные подарки.

А дядюшка ее появлению не обрадовался. Поссорился с Халахом, дескать, зачем его, такого великого, из-за порченой крови побеспокоили, бросив зов в степь. Теперь все в степи знают, какой на нем позор. Мало того, что брат с порочной горожанкой дитя прижил, так еще и защитить не смог.

За то, что ее маму обозвали порочной Кира огрызнулась и получила пощечину. Мамину ласку она пусть смутно, но помнила. Завязалась драка. Шаман, вроде и опытный, но Киру в расчет не принял, а когда понял, что уступает девке, швырнул в нее что-то из шаманского боевого арсенала. Только осознать, что новая родственница маг, у самодура терпения не хватило. За что и поплатился. Кира на результат обучена работать, вот она и сработала на инстинктах. Одним фаером спалила дядюшкин подарочек, вторым – родственничка.

– Старший шаман Лограх меня оправдал, он самый сильный в степи. – Да уж, силу Кира ценить умеет. – Всем сказал, что дядюшка запрет нарушил. – Кира тягостно вздохнула и укрылась в воде по подбородок, – их боевые заклятия нельзя применять на территории стойбища, даже в кругу для поединков.

– Понравился он тебе, Лограх этот, а?

– Хороший. Справедливый. Весть кинул, что все честно, мстить не за что. - Никакого особого трепета я в тоне младшенькой не учуяла, фу, значит, не влюбилась. – Потом приехали сын и старшая жена дяди. Чтоб забрать прах и присоединить его к праху предков. Меня не обижали. Знаешь, Нина, я готова дать клятву, что мой двоюродный брат нисколько не огорчился.

– Не огорчилс-ся. Тишенька сказал. – Прямо в воде материализовалась вездесущая Сара.

Аж сердце ухнуло, так жалко ее. Вот завтра переговорю с горным человеком и наеду на Гунара со всей серьезностью. Пусть амулет делает, чтобы Сару от дома оторвать.

Мою встречу с горным человеком не пожелал пропустить никто. Остались ждать дома. Тишка заявил, что он и так все храмы слышит, что суть понял и если подвернется кандидат на скорую божественную помощь, всех позовет.

Естественно, я пошла на тот чудесный уступ, который показывала Сара. Вертела вопросы и так, и эдак, пытаясь подготовиться к разговору, но додумалась только взять с собой дневники Николая, хрустальную звезду, да тепло одеться.

Как там в инструкции? Положить артефакт около скалы, где попросторнее, позвать и отойти? Ничего мудреного. Даже с «позвать» сложностей не возникло, сказалось мысленное общение с Тишкой.

Волшебное здесь место, через пять минут я уже бездумно любовалась видом озера, вода которого искрилась чешуей ряби. Как-то не вовремя вспомнились поездки в Москву, вот также ощущались вибрации пола и стен в метро, когда приближался поезд. Вспомнилось и прекратилось вместе с вопросом из-за спины:

– Это ты гостья с изнанки?

Двое. Один – глубокий старик, второй выглядел ровесником Ваена. Оба плотные, неширокие в кости, с покатыми сильными плечами. Люди как люди, но что-то с ними было не так. О, руки! Длинные руки и коротковатые ноги, прямо как у статуи Рушата. А еще большие, хотя и раскосые, глаза и крупные уши. Со зрением и слухом у этих товарищей наверняка получше, чем у меня. Да и силушкой их природа явно оделила полной мерой, несмотря на невысокий рост.