Удивительная история девушки-изобретателя

Пролог

Тусклый свет нескольких свечей озарял мое скудное рабочее место, заставляя глаза беспрестанно слезиться и прищуриваться, но большего позволить я не могла. Постоянно прислушиваясь к наименьшему шороху за дверью, я медленно подцепила щипцами спираль из очередного часового механизма, пытаясь установить ее в изобретение, которое в скором времени потрясет весь магический мир. Однако сегодня, как и в любой другой день, великому непризнанному мастеру помешали в самый ответственный момент. Рука дрогнула, как только за дверью послышались приближающиеся шаги. Спираль упала, развалившись на две части, а щипцы сожалеюще звякнули, когда я от досады запустила их в кучу уже сломанных перед этим часов. И где мне спрашивается искать еще одну такую необходимую деталь? Времени на раздумья больше не было, и потушив поочередно все четыре свечи, я выползла из-под кровати, одновременно радуясь, что после последнего раза успела вытереть собой пыль, так что с чистой одеждой и совестью забралась на постель, открывая первую попавшуюся книгу. Собранная утром отзывчивой горничной прическа наполовину распалась, тут же непослушными локонами падая на лицо, но вынув все колющие кожу шпильки и приведя это гнездо в минимальный порядок, я наконец отозвалась:

— Входите.

Дверь моментально отворилась, и вдохновленной птичкой в комнату влетела мама.

— Амилетта, гости вот-вот прибудут, надеюсь ты готова... — Не сделав и двух шагов, она потрясенно замерла, утратив краску с лица настолько, что отбеливающая пудра на щеках матушки казалась загаром. На этом метаморфозы не закончились. По мере того, насколько интенсивно и стремительно багровело ее лицо, я вполне смогла оценить, сколь большая драма разразится в следующее мгновение. Честно говоря, для меня до сих пор оставалось загадкой, почему родная и любимая матушка продолжает столь остро реагировать на мою безответственность, забывчивость и неподготовленность. В конце концов, не в первый раз же! Однако судя по тому, что красный рубин, венчающий пышное ожерелье на шее, теперь казался светлее кожи самой вышеупомянутой, пора было начинать обратный отсчет:

«Три...

Два...

Один...»

Заткнув уши, со смесью усталости и удивления, глядела, как родственница широко разевает рот, словно выброшенная на сушу рыбка, при этом размашисто потряхивая плавниками... то есть руками. А ведь под кроватью меня еще ждет блестяще продуманный недоделанный механизм, откладывать на долго который нельзя. По моим расчетам, если установить калиберные зубцы во 2 фазу молодого Серпа, созданный мной аппарат будет отличаться небывалой точностью и первую погрешность даст не более чем через 3 000 лет. Когда же матушка сменила режим на запертую в клетке тигрицу, начав метания по моей комнате, я с любопытством стала прислушиваться.

— Они прибудут через пару минут, а моя дочь выглядит как оборванка! Где ты вообще взяла это платье? Из могилы прабабки своего отца? Этот цвет уже как пять лет вышел из моды! О, Всевышний, услышь мои молитвы и вразуми эту заблудшую на пути эстетики и красоты овечку, — я тут же устало опустилась на подушки, прикрывая лицо одной из них, дабы не застонать даже не от обиды — от изнеможения. — Адетт! Адетт, бросай все дела и немедленно займись воспитанием этой девчонки! Мне нужно, чтобы она уже через десять минут предстала в гостинной в лучшем... или хотя бы более-менее приличном виде! — Кажется, я все-таки не удержалась и протяжно застонала. — А ты! — Указала она на меня, и я слегка отодвинула подушку, открывая обзор. — Вспомни все, чему я тебя наставляла последние несколько дней, и не смей даже взглядом испортить помолвку своей матери. О, Всевышний, я молюсь тебе, чтобы хотя бы мой будущий муж смог оказать влияние на эту своенравную девицу, — слушая возмущенные речи уже из коридора, больше всего на свете я мечтала вернуться в родную альма-матер — школу благородных дев при храме Св. Вальдевиды. И несмотря на то, что достать нужные материалы там было гораздо сложнее (из-за чего моя медицинская карта напоминала том "Мировой энциклопедии", потому что приходилось раз за разом выдумывать себе болезни, чтобы отправиться в город), у меня по крайней мере были собственные запирающиеся покои. Улыбка растянула губы, когда я вспомнила, сколько раз учителя пытались поймать меня на лжи, а обучающиеся вместе со мной девы умоляли дать мастер-класс по имитированию болезненного состояния. Но уже в следующую секунду, когда дверь распахнулась, и в проеме показалась тучная туша Адетт с половником наперевес, мне стало не до смеха. Это ж был не простой половник, а собственность армейской столовой, где готовили яства минимум на две сотни голодных ртов, соответственно размер его вызывал зависть даже у боевого оружия. По слухам, однажды Адетт снесла голову таким одному из домогавшихся ее мужчин. Хотя, глядя на крепко сбитую усатую женщину с грозным, пронзающим насквозь взглядом, у меня возникали сомнения в том, кто выступал домогающейся стороной.

Покорно сползя с постели и потупив взгляд, я направилась к шкафу, чтобы выполнить все матушкины поручения и вытерпеть очередной светский вечер по поводу предстоящего свадебного обряда. Ладно, утрирую, сегодня я впервые познакомлюсь с ее женихом и его сыном, так что капелька любопытства и беспокойства за такую непонимающую меня, но мать, все равно вынудила бы потратить несколько часов на разведку сложившейся ситуации. Первый матушкин муж и отец моих двоих старших сестер проиграл свое состояние в карты, после чего отправился на каторгу за ограбление ювелирной лавки, попутно оставив на благородном роду Ревильеров печать нищеты и позора. Второй, непосредственно отец самой великой и обесцененной мастерицы всех времен, то есть меня, и вовсе ограничился своим присутствием только при моем зачатии, в следствии чего, удовлетворившись проделанным трудом, скрылся в неизвестном направлении.

Дальнейшие короткие романы Долорес Ревильер так же заканчивались прежде заветного: «Выходи за меня!». Так что с мужчинами матушке явно не везло, и вот, два месяца назад, столь обескураживающее заявление: