Уйти на Запад

3

3

Мой приятель Джейк был пацифистом. Ничего странного, если учесть, что происходил он из почтенной филадельфийской семьи, придерживающейся философии Внутреннего Света. Когда он мне это сообщил, я на несколько секунд завис, пытаясь сообразить, что бы это значило, но сосед по палате, видя мое недоумение, подсказал:

- Квакер он.

Джейк укоризненно глянул на соседа.

- У меня нет уверенности, - сказал Джейк, - что моя жизнь была бы одобрена моей семьей, но я живу так, как считаю нужным.

- Но на войну ты все-таки пошел, - сказал я.

- Ага, - сказал Джейк. – Раз уж мы не сумели остановить войну, пока она еще не началась, все равно надо уменьшать количество зла в мире.

На войне найдется место даже пацифисту, и это место вовсе не обязательно будет похоже на курорт. Медицинской службе Союза нужны были сильные, умелые и, главное, небрезгливые рабочие руки, потому что медицинской службы у армии США на начало войны практически не было. То, что было, находилось в крайне беспомощном состоянии и не было готово к таким объемам воюющих, не говоря уже о таких объемах раненных. В военных лагерях стояла жуткая антисанитария, которая косила солдат лучше, чем пули и снаряды противника. В первые месяцы войны обе армии несли потери не столько от сражений, сколько от дизентерии, тифа, малярии, цинги. И кто-то ж должен разгребать все это дерьмо, не врачам же брать в руки лопаты, копать выгребные ямы для лазарета, чинить санитарные повозки, убирать за лошадями навоз, ставить палатки, таскать раненных, стирать белье и ухаживать за тяжелобольными. Вот Джейк и делал все это и многое другое. В общем, военная карьера Джейка оказалась не героической, но очень нужной. Пока однажды смотритель лазарета не послал его разыскать заблудившийся обоз с продовольствием. Как оказалось, обоз заблудился не просто так, он попал к южанам, и Джейк тоже попал в плен. А там уже не разбирались: санитар ли, пацифист или просто солдат, и отправили в Кахабу.

Вообще-то попасть в плен – везение сомнительное, особенно если учесть, что у южан хреново было и со снабжением собственных солдат, но Джейк был уверен, что хоть с Кахабой ему повезло. В Андерсонвилле было бы хуже. В Андерсонвилле пленные жили в палатках, поставленных на болоте, а в Кахабе Джейк жил в кирпичном бараке – бывшем складе для хлопка, где были сооружены двухярусные нары. И комендантом в Кахабе был нормальный человек, капитан Хендерсон, а комендантом в Андерсонвилле – сукин сын капитан Вирц, которому нравилось издеваться над попавшими в его власть людьми. И еще в Андерсонвилле был дедлайн. В самом прямом смысле – линия смерти. Лагерь был окружен вышками, и часовые без предупреждения стреляли в каждого, кто пытался пересечь простреливаемый периметр.

И разговаривать о лагерях нам с Джейком приходилось во дворе, потому что парнишку через две койки от меня начинало бить в припадке при одном лишь упоминании Андерсонвилля.

- Да и то, что так много народу потонуло, - сказал Джейк, когда мы грелись на солнышке у стены нашего госпиталя, - оно как раз именно из-за Андерсонвиля. Видал, какие оттуда ребята? Скелет видно! Такому в холодной воде продержаться – сил больше надо, чем такому здоровому парню, как ты. Вот и тонули…

Прошло только несколько дней, и мы еще даже толком не понимали, что произошло с пароходом; события приходилось восстанавливать буквально по кирпичику.

Джейку в ту ночь не спалось, у него ныл зуб, и он подремывал, то и дело просыпаясь, чтобы заботливо укрыть щеку краем одеяла. Поэтому взрыв, который прозвучал негромко, как выхлоп, он услышал. На всякий случай поднял голову осмотреться. В нападение рейнджеров южан на пароход не очень верилось, но ведь и в нападение южан на госпитальный обоз в свое время не верилось тоже. В общем, поднял голову Джейк и увидел. Другой солдат, которому в это время не спалось на другой палубе, тихонько переговаривался с приятелем. Взрыв, волна обжигающего воздуха, у приятеля вместо головы – кровавое месиво с торчащей железякой, и солдат сам не понял, как оказался за бортом. Хорошо, плавать умел.

Сразу после взрыва рухнула труба – да как раз на центральную часть судна, ломая и круша переполненные людьми палубы. Но колесо продолжало работать, пароход шел вперед, и ветер перебрасывал пламя все ближе и ближе к корме. Если кто и выжил среди обрушенных трубой палуб, то тут же оказался прямо в пожаре. Поговаривали, что так погибло около 800 человек.

Горящий пароход увидели с канонерки «Эссекс», но сперва подумали, что он сейчас просто уткнется в берег и пассажиры смогут перебраться на сушу. Однако неуправляемый пароход прошел мимо, на канонерке поняли, что дело плохо. Позже объятый пожаром пароход все-таки затонул около арканзасского берега, рядом с  городом Марион и утянул с собой людей, которые все еще цеплялись за него.

А прочие, как и мы с Джейком, попробовали спасаться вплавь. Не у всех получилось.

Огонь над пароходом был заметен и из Мемфиса. Да и вскоре мимо освещенной газовыми фонарями мемфисской пристани с криками о спасении начали проплывать те, у кого не получалось доплыть до берега. Но вы представьте: середина ночи. Кто там на той пристани не спит? Сторожа да охрана складов разве что. Кое-кто из команды судов, что стояли у пристани. Ну, еще может быть, контрабандисты, но те не признаются.

В общем, пока добудились до начальства, пока начали спасать – время уходило. Да даже и когда спасали – получалось не все гладко. Когда лодки с подобранными людьми пробовали пристать к берегу у форта Пикеринг – часовые открыли огонь. Это и были те самые выстрелы, что слышали мы ночью у нашего костра. Часовые думали, что приближаются рейнджеры южан, а когда им пытались втолковать, что это свои и что пароход на реке терпит бедствие – еще и офицеров будить не хотели. В чем-то их можно понять, охранял форт «цветной» полк, и боязнь напрасно беспокоить белых офицеров была вбита им прямо в подсознание, хрен вытравишь. Сколько времени потеряли с этим фортом: так бы просто выгрузили спасенных и ушли подбирать следующих, а так пришлось еще место искать, где выгрузиться, чтобы эти черномазые придурки не пристрелили. Правда, хоть и в самом деле застреленных не было, и то хорошо.