Украду тебя у судьбы

1. Ива

Уважаемые читатели!

Это вторая книга дилогии. Правильнее начинать с первой книги, которая называется "Укради меня у судьбы". Ссылка – в аннотации или на моей странице, где есть весь список моих романов, как платных, так и бесплатных

______________________________________________

Жизнь начинается с нуля. С неизвестной точки отсчёта. Я чувствую себя космонавтом в скафандре. Мне остаётся махнуть рукой и воскликнуть: «Поехали!», чтобы оторваться от земли и улететь.

На самом деле, это трудный шаг. Я не просто исчезаю с радаров. Я рву все нити, что связывали меня с прошлой жизнью. Не знаю, правильно ли поступаю, но сейчас мне не хочется об этом думать, потому что слишком больно.

Но я мечтаю. Мечтаю измениться, стать другой, а потом вернуться. Красивой, богатой, раскованной, эффектной. Мне хочется, чтобы мужчины оборачивались вслед. Чтобы женщины завидовали. Чтобы я шла королевой, и у меня больше не болело сердце.

Знаю: это низкие и мелочные мечты, но они сейчас поддерживают меня, как никогда. Некая сказка, когда золушка превращается в принцессу. Превращается и знает, что в полночь её платье снова станет лохмотьями. Чтобы стать женщиной-вамп, мне нужно вынуть не просто душу, а перегрузить сознание.

– Ива? – я невольно любуюсь мужчиной, что если не сделал меня счастливой, то хотя бы спрятал от всего мира. Сделал меня коконом. И сейчас я, жалкий червячок, жду своего часа, чтобы превратиться в бабочку.

Я поднимаюсь с постели. Меня шатает. Я всё ещё слаба, будто после долгой болезни. На груди у меня цветут синяки от толчка сумасшедшей бабки Кудрявцевой и заживает лопнувшая на ожоговом шраме кожа.

Он помогает мне. Подхватывает. Поддерживает. В его движениях – бережная осторожность.

– Никита, – улыбаюсь ему застенчиво.

Он забрал меня из больницы. По моей просьбе.

– Спрячь меня, – попросила я тогда. – Спрячь так, чтобы никто не нашёл. Можешь?

– Могу! – в нём столько уверенности и силы, что хватит на двоих, а то и больше.

Уютная квартира. Небольшая – всего две комнаты. Спальня в моём распоряжении. Никита обосновался в большой комнате. Мы живём вместе уже третий день. Ну, как живём? Существуем вместе на одной территории.

Никаких телефонов и звонков. Никаких людей вокруг. Для меня сейчас это важно. Но перед тем, как исчезнуть, я позвонила всем, кто мне дорог. Идолу и Ираиде. Герману Иосифовичу и Самохину. Сказала, что со мной всё хорошо. И чтобы не искали меня.

– Я уезжаю на лечение за границу, – очень хороший аргумент, который понимают все.

Катя, Илья, Андрей… Не последние в списке тех, кого любит моё сердце. Они первые и главные, но их беспокоить я не стала. Если захотят, узнают. Я оставила слишком много радужных следов и не запретила никому рассказывать, что звонила.

Надеялась ли я на что-то? Я бы соврала, если бы сказала, что нет. Но я знала: он не сможет меня найти. Я так захотела сама. Может, поэтому меня мучают  глупые мечты про женщину-вамп – красивую и раскованную, с походкой от бедра, а не образ семенящей матрёшки – такой я прожила большую часть своей жизни.

– Завтрак ждёт, – тянет меня за собой Ник, но я мягко освобождаюсь от его настойчивой, но такой осторожной руки.

– Подожди, – прошу его и набираю побольше воздуха в лёгкие.

Я собираюсь сделать отчаянный шаг. Снова. Не знаю зачем, но мне это нужно.

Я развязываю бантики рубашки и спускаю её с плеч. Обнажаюсь перед мужчиной. Второй раз за всю свою двадцатишестилетнюю жизнь. Стою перед ним в трусиках с сердечками. Больше на мне нет ничего. Только изуродованная грудь и кожа в жутких шрамах почти до лобка.

Я смотрю на Ника во все глаза. Замираю до остановки сердца – так мне кажется.

Ник смотрит внимательно. Скользит взглядом от лица до сжатых судорожно бёдер.

– Ты хотела меня напугать или оттолкнуть, Ива? – спрашивает он спокойно. В глазах его – участие, немного улыбки, но нет ни ужаса, ни жалости, ни застывшего напряжения.

– Не знаю, – признаюсь честно. – Но я хотела, чтобы ты знал. Чтобы не идеализировал мой образ, не питал каких-то призрачных иллюзий. Я не девочка с фотографии, где есть только внешний фасад и спрятано всё остальное. И вот это, – я провожу рукой от ключиц и до трусиков, – тоже я. Как есть.

– А ещё у тебя есть душа и сердце, – говорит Ник очень серьёзно. И, пожалуйста, если тебе хочется, можешь меня испытывать. Я буду очень честен с тобой.

Он подходит ко мне, наклоняется и поднимает рубашку. Помогает её вернуть назад. Сам завязывает бантики и осторожно касается губами левого плеча.

– Ты не отталкиваешь меня. Да, шрамы твои некрасивы. Да что там – ужасны. Но есть в жизни вещи пострашнее. И если ты ждала, что я развернусь и убегу – я этого не сделаю. Для меня имеет значение лишь то, что они тревожат тебя. Мешают жить, доставляют неудобства.

Никита протягивает мне халат.

– Пойдём завтракать, Ива. Пить чай. Разговаривать. Если захочешь, мы выйдем погулять. Здесь недалеко есть скверик. Крохотный, но уютный. Там шумят деревья и поют птицы.

Я застёгиваюсь на все пуговицы. На спонтанный стриптиз ушли все мои силы. Я с тоской думаю: если бы так поступил Андрей – прикоснулся, пусть не губами. Сказал какие-нибудь утешительные слова тогда…

Но глупо их сравнивать – Ника и Любимова. Они разные. Андрей по характеру суше, жёстче. Ему всегда трудно давались красивые слова. Он умел приказывать, но не умел вот так мягко рассуждать, облекать мысли в очень правильные слова, гладкие, как камни-голыши на берегу моря. У Любимова неплохо получалось говорить правильные слова – прямые, резкие, нередко обидные в своей правдивости.