Улей

4

Теперь мы шли на запад в самую непроглядную гущу медных стволов деревьев. Травы под ногами почти не осталось, одна голая, присыпанная ржавой хвоей и белым пеплом земля. Еще дальше и мне стало казаться, что я вдыхаю пепел, и он оседает у меня на языке медным привкусом. Или это я до крови прикусил губу, пытаясь не стонать от каждого шага? Лейтенант разведчик торопился и почти не смотрел по сторонам. В лагере мы оставили не только спутниковые приемники, но и вообще все, и теперь в карманах горчичной формы обитал один единственный нож.

- Тезон, мы не заблудимся?

- Нет, - ответил разведчик, - я здесь уже проходил.

- Откуда ты знаешь? – я искренне недоумевал, как можно ориентироваться на подобной однообразной местности. Ни одного строения, ни одного знака или указателя, только голые деревья.

- Не так уж это и сложно, - недовольно пробормотал Тезон, - в лесу нет ни одного одинакового дерева. В каждом есть какая-то изюминка, отличительная деталь. Нужно просто уметь её замечать и хорошо запоминать. Есть ориентиры первого уровня, вроде сожженного ударом молнии одиночного дерева, есть… да, кстати.

Лейтенант Тур вдруг резко остановился и повернулся ко мне.

- Когда произойдет контакт с патрулем, молчи. Говорить буду я. Это моя операция и я не хочу, чтобы юнец-нилот, только что получивший офицерские погоны пустил под откос мою карьеру. Тебя папочка-генерал и так вытащит в командование, не сейчас, так на следующей операции. А я столько сил потратил, я шел к этому повышению пять циклов, на брюхе ползая в таких выгребных ямах, которые ты, чистенький генеральский сынок, и представить себе не можешь!

- Тезон, - громко сказал я, пытаясь прервать гневную речь разведчика, - я буду молчать.

- Хорошо, - выдохнул лейтенант, поджал губы и пошел дальше.

Взявшийся откуда-то ветерок принес запах гари и сладости как совсем недавно у сожжённой деревни. Только здесь-то он откуда? Качнулась под ногами земля, еще раз и еще. Плохой признак, слабею, перестарался капитан с достоверностью внешнего облика. И тут от стволов деревьев отделились и поползли по земле длинные черные тени. Тезон остановился и вскинул руку. Понял, стою, молчу.

Их было четверо в горчичной форме. Длинные, худые, странно горбившиеся при ходьбе. Застывшие, бесстрастные лица, бледные, угловатые. Права была старуха, есть в них что-то от мертвецов.

- Кто … такие, - спросил тот, что стоял чуть впереди остальных.

Как себя назвать, как к ним обратится? Я даже рад был, что сейчас – это забота разведчика.

- Заблудились мы, - неуверенно промямлил Тезон и куда только делся весь гнев и запал?

- Командир … где?

- Погиб, - выдавил из себя лейтенант и облизнул обложенные налетом губы.

Васпа подошел плотную к разведчику и, как мне показалось, принюхался.

- Сами едва ноги унесли… - торопливо и сбивчиво заговорил Тезон, - вертолет… двигатели загорелись… не смогли посадить, рухнули на деревья…

Огромный в половину лица Тезона кулак с размаху врезался ему в переносицу.

- Четче докладывай.

- Пилот сообщил о неполадках в двигателе, - затараторил разведчик, шмыгнув окровавленным носом, - командир пошел в кабину. Машину мотало, быстро теряли высоту, затем был удар, и нас выбросило в окна.

Еще один хлесткий удар и к струйке крови из носа добавились капельки крови на разбитой губе.

- Где «Слава Королеве, мы выжили»?

Тезон шумно вдохнул и смахнул кровь тыльной стороной ладони. Потом громко и четко произнес.

- Слава Королеве, мы выжили!

- Личный номер.

- Мой? Три, Е, Сто пятьдесят…

Снова удар, теперь уже под дых.

- Номер командира.

Тезон засипел, согнувшись пополам. Меня уже дергать начинало, но я молчал. Разведчик распрямился и назвал номер командира.

- Не наши, - глухо ответил васпа.

Я успел заметить выражение неподдельного ужаса на лице лейтенанта прежде, чем он совладал с мимикой. Чрезвычайно неожиданный поворот. И что теперь делать? Бежать?

К нам подошел второй васпа. Знаки отличия у обоих одинаковые, нашивки и эмблемы тоже. Рядовые? Заговорил так же глухо, как первый, тяжело роняя слова.

- В Улье разберутся.

Первый не ответил, не кивнул, а просто взял Тезона за шиворот и швырнул себе за спину.

- Пшли, щенки.

Схожим образом ускорение придали и мне. Я инстинктивно прикрылся руками, но удар последовал сзади пониже спины.

- Пшли!

 Мы послушно поплелись вперед, подстраиваясь под темп васпов. Теплый прием, ничего не скажешь. Хотя, кто говорил, что лезть в осиный улей легкая и приятная прогулка? Значит все-таки Королева. Интересно, это фигуральное выражение или она существует на самом деле?

Впереди показался знакомый мне по снимкам исполинский Улей. Разведчики Тезона засняли его со всех ракурсов, даже с самых неожиданных, но ничего похожего на входную дверь в нижней части так и не нашли.

Тезон украдкой прикладывал руку к разбитому носу. Кровь уже остановилась, он просто пытался вытереть лицо. Васпы молчали, изредка направляя нас тычками в нужном направлении.

Пешая процессия остановилась у стен Улья, вблизи мне показалось, что стены густо и весьма неровно покрыты ржавчиной. Там где она осыпалась, виднелись широкие трещины и глубокие провалы, как будто бы Улей хлестал не только злой ветер, но и медленно подтачивала текущая вода.  

Один из васпов провел рукой по округлому выступу, и он плавно отъехал в сторону, обнажая панель с двумя кнопками. Не знаешь – не найдешь. Публий оказался прав, не сунься мы сюда так и улетели бы ни с чем. Раздался всегда узнаваемый звук пневмопривода и дверь плавно отъехала в бок. Из недр Улья хлынул яркий свет, рисуя глубокие тени на лицах васпов, отчего даже незначительные морщины и угловатости превращали их в жуткие, свирепые маски. Вот чего всегда не хватало нашим гладким, вечно юным цзы’дарийским лицам. Нас с Тезоном по очереди втолкнули внутрь. Освещенный коридор был опутан кабелями технических систем и обмазан чем-то вроде воска, отчего воображение рисовало картину вздувшихся вен под тонкой, почти прозрачной кожей. Тезон старался не слишком часто вертеть головой, но я видел, как бегали его глаза, профессионально подмечая мелкие детали. Будет потом длинный и красочный рапорт.