Улыбка Судьбы

Мой Мальчик

Иван Вересов

Летний день, июнь. Жарко, небо ясное ни облачка.
Дачный участок в двенадцать соток огражден зеленым штакетным забором, внутри разделен дорожками. Одна от дома к сараю, другая к колодцу — это основные, а между грядами и парниками тропинки поуже.
Из деревьев на участке яблони, из кустов черноплодная рябина, малина и смородина, вдоль забора крыжовник. Гряды с клубникой в дощатых опалубках, на плоских невысоких парниках с огурцами и кабачками настоящие застекленные рамы. Свободного пространства мало.
У стены одноэтажного выкрашенного суриком дома устроена песочница, она сколочена из толстых брусков. Можно присесть, запрокинуть голову и смотреть, как по высокому синему небу плывут белые облака. 
В ветвях яблонь пищат синичата, по тропинке ползают муравьи. В малиновых зарослях прохаживаются куры, высмотрят красную ягоду и — клев. А должны бы червей рыть из земли.
В песочнице играет мальчик. Русый, сероглазый, худенький. Это я к нему пришел.
Он меня не знает, но не испугался, привык общаться со взрослыми. Детей в его окружении нет.
— Здравствуй, — говорю я и присаживаюсь на край песочницы.
— Здравствуй, — отвечает мальчик, не отрываясь от важного дела — он строит замок, пытается сделать арку в песчаной стене, но безрезультатно. Сыпучий материал плохо подходит для его затеи.
— Как поживаешь? — продолжаю я.
— Хорошо.
Ответы односложны, оно и понятно, о чем мальчику говорить с незнакомым мужчиной. Да и что может изменить в его судьбе наш разговор? Как бы не старался, я не смогу уберечь от обид и разочарований. Мы разделены временем.
— Хочешь помогу? Если ты положишь на стену дощечку и присыплешь песком, то арка под ней не обрушится.
— Откуда ты знаешь?
— Я придумал это, когда надоело, что стена разваливается.
— Ты тоже любишь строить дома из песка
Вопрос застает меня врасплох. Я пришел сказать нечто важное, а на деле Мальчик произносит слова, способные изменить путь по которому я иду.
— Да, я часто строю такие дома.
— А настоящий?
— Пытался.
— Получилось?
И снова его вопрос обрушивает мой упорядоченный пространственно временной мир. Я честно признаюсь
— Нет.
— Жаль. Где же ты живешь?
— В обычном доме, в квартире.
— Я, когда в городе, тоже в квартире. Там есть пианино. Оно рыжее.
— Я знаю, — конечно знаю, полированное рыжее пианино "Чайка". — Тебе оно нравится?
— Да, но гаммы играть — нет.
— Без них не обойдешься, надо тренироваться. И не расстраиваться, если не получается сразу, — без приглашения включаюсь в его работу, нахожу пару щепок, укрепляю песчаный вал. — Вот видишь, стена не упала.
— Да, — он заканчивает строить, — я тренируюсь, но летом нет, здесь не на чем, папа хочет купить рояль. Идем со мной? У мамы сегодня день рождения, у нас гости. Еще клубника созрела, я хотел собрать и испачкался. Мама ругала меня. И наказала, теперь не разговаривает. Тебя наказывали так?
Я молча киваю. Мама умерла пять лет назад...
— Ты можешь говорить со мной. Я буду приходить... Если хочешь.
— Хочу.
— А сейчас чего ты хочешь?
Пожимает плечами, деловито собирает лопатку и формочки в ведро, ответа нет, не доверяет. Могу понять, разве можно довериться тому, кто все время молчит? Я столько времени знал, что ему одиноко, что он нуждается в помощи и не приходил.
По дорожке к песочнице трусит собака. Черная с желтыми лапами и бровями, короткошерстная, похожа на уменьшенного добермана пинчера, а хвост колесом, как у лайки. Дворняга. Тоооолстая, брюхо раздуто. По соседям ходила побиралась
Она всегда так делала: весь квартал проинспектирует по четной и нечетной стороне, везде лакомство получит, вернется во двор и спать завалится у крыльца на солнце
— Альма! — радуется мальчик, — Альмочка, иди сюда! — протягивает к ней руки, когда Альма запрыгивает в песочницу — обнимает.
Собака улыбается, косит на меня карим глазом, но не рычит. Хвост ее работает на всю мощность, лоснящийся круп покачивается вправо-влево.
Пришла, кто бы сомневался, она любила меня. Узнала. Протягиваю руку, провожу по шелковистой спине. И, отпустив себя, сгребаю их в охапку — Мальчика и собаку.
Так и сидим, Альма повизгивает от полноты чувств, в кроне яблони пищат слетки синиц, по синему небу плывут белые облака...