Умри со мной

СВЯЗЬ

Мы всегда хранили запасной ключ под крыльцом. Да, в каком-то смысле мы рисковали, но мы жили в маленьком тихом городке, где уровень краж со взломом минимальный.
До настоящего момента?
      Тревога и надежда борются между собой.
      Колдер входит в дом первым. Если бы не наручники, я бы предпочла остаться в прихожей, но парень непреклонно тянет меня в гостиную. Тусклый оранжевый свет стекает по стенам и придаёт мебели зловещий вид. На полу в центре комнаты к нам спиной сидит девушка. Длинные рыжие волосы почти достают до поясницы. Её лицо я вижу в зеркале, перед которым она уселась, скрестив ноги. Именно то лицо, которое было в моём сне. Что за?...
      — Эй. — Грубый мужской голос напоминает мне, что это не сон.
      Девушка вздрагивает и открывает глаза. Она смотрит на нас в зеркало. Испуг на её лице медленно сменяется осознанием.
      — Мэднесс! — звонко произносит она и вскакивает на ноги. Она одета в светло-голубые джинсы, белую майку с бахромой и разноцветный кардиган из лёгкой ткани. От неё веет темпом и солнцем, чуждыми этому месту.
      Девушка бросается в мою сторону, раскрывая руки для объятий. Колдер мгновенно реагирует на этот жест, и внезапно между нами появляется пистолет. Всё это время он был при нём?
      Руки, которые должны были исполнить объятия, медленно поднимаются вверх.
      — Мэднесс, что происходит? — спрашивает меня незнакомка.
      Хотелось бы мне знать.
      — Кто ты, чёрт возьми, такая? — задаёт встречный вопрос Колдер. Я бы спросила то же самое, если бы была в состоянии. Но я пыталась понять, кто эта девушка, почему она знает меня и как оказалась в моём доме.
      — Я… Меня зовут Глория. — Взгляд мечется между сомнением и подозрением. — Я подруга твоей мамы. — Она смотрит на меня, как будто я должна это знать. — Ну да... ты была совсем маленькой, чтобы запомнить меня.
      — Где Сьюзан Уоррен? — спрашивает Колдер, продолжая наставлять на неё ствол.
      Неужели я действительно настолько глупа? Неужели стокгольмский синдром не раскрученный бренд, а реальное заболевание? Как я могла упустить свой шанс на спасение и проявить сочувствие к д̶ь̶я̶в̶о̶л̶у̶ Колдеру? К парню, который не дрогнув мускулом направил пистолет на беззащитную девушку.
      На мою единственную связь с мамой.
      — Она во Фло… — всё ещё растерянно начинает Глория.
      — Нет! — перебиваю её я и поднимаю руку, демонстрируя ей наручники.
      — Ты из ордена? — сразу понимает она и с отвращением сужает свои зелёные глаза, в которых сверкает гнев.
      — Попался, — скалится Колдер.
      — Огонь обжигает, разум затмевает, кожа горит, сердце болит, что есть — не удержишь и сквозь зубной срежет, — полушёпотом проговаривает Глория, бесстрашно глядя в глаза Колдеру. Она повторяет это вновь и вновь, пока слова не сливаются в настораживающий шум.
      Прежде чем я успеваю разобрать, что за чушь она несёт, Колдер вскрикивает и роняет пистолет, будто его рукоять раскалена до предела. Это лишает парня бдительности, тогда Глория словно кошка набрасывается на него и сбивает с ног. Меня тянет за ними. Все втроём мы оказываемся на полу, но Глория, не теряя ни секунды, начинает царапает лицо парня.
      Т̶о̶л̶ь̶к̶о̶ н̶е̶ е̶г̶о̶ л̶и̶ц̶о̶.
      Она в ярости размахивает руками, Колдер старается защититься, в итоге одна из четырёх рук ударяет меня по носу. Я взвываю от боли. В глазах на мгновение темнеет, горячая липкая кровь ощущается на губах.
      Дальнейшие действия я только слышу. Разъярённый рык Колдера, а затем звук удара.
      Тишина. Тяжёлое дыхание.
      Я открываю глаза. Вижу над собой синее небо его глаз. Горячая рука на моей щеке. Большой палец проводит по моей скуле. Во рту металлический привкус. Я не вижу, что случилось с Глорией, но всё, что меня сейчас волнует, это синие глаза, которые, кажется, становятся всё ближе. Когда его губы касаются моих — едва заметно — сомнения пропадают. На них остаётся моя кровь. Наблюдая за моим замешательством, он только улыбается безумной кровавой улыбкой и с новой силой впивается в мои губы.
      Это лучшее обезболивающее. И самое больное, что может быть. Колдер отстраняется от меня, уступая место моим демонам. Они мгновенно впиваются в разум и сердце. Они достают воспоминания. Они заставляют подумать о Кэт.
      А потом я понимаю, что это очередной отвлекающий манёвр. Парень успел заключить обе мои руки в наручники, и взять пистолет. Он рывком поднимает меня с пола только для того, чтобы снова швырнуть. Я падаю рядом с журнальным столиком, возле которого без сознания лежит Глория.
      — О боже, — в ужасе произношу я.
      — Она жива.
      Он проводит большим пальцем по своей нижней губе, вытирая кровь. М о ю к р о в ь. Я вновь думаю о поцелуе. Дерзком и требовательном. Мне хочется п̶о̶в̶т̶о̶р̶и̶т̶ь̶ е̶г̶о̶ накричать на него, сказать, что нельзя вот так просто целовать кого вздумается. Нельзя вообще делать всё то, что сейчас происходит. Но это смешная слабость.
      — Если она не очнётся через три минуты, значит у неё серьёзные повреждения мозга, — продолжает Колдер. — Но она жива. Это точно.
      — А, всего лишь серьёзные повреждения мозга? Тогда я спокойна, — язвлю я. — Глория? — Я слегка трясу девушку.
      — Откуда такое беспокойство? Ты ведь даже её не знаешь.
      — Мы говорим о человеке, Колдер. К тому же сейчас она единственная связь с моей мамой.
Колдер с усталым выдохом садится на диван. Он кладёт локти на колени, продолжая держать в руке пистолет. Несколько длинных светлых прядей падаю на его лицо, откидывая тень. И вся эта холодность всего лишь тень. Иногда мне кажется, что он вовсе не хочет всего этого делать. Не хочет делать мне больно. Не хочет размахивать оружием направо и налево.
      Но так же хорошо я думала про Гейба.
      А потом все люди поступаю одинаково.
      — Рыжая сказала, что она во Флориде. У тебя там родственники? У кого она может скрываться?
      Я невесело усмехаюсь. Засохшая кровь трескается на моих губах.
      — У нас нет родственников.
      — А твой отец?
      В какой момент у нас началась душевная беседа?
      — Я никогда не видела его. — Слова безразличные на вкус. Эта тема не была для меня запретной или больной. Сколько себя помню, отца не было рядом. Для меня это норма. Ни больше ни меньше.
      Глория рядом со мной зашевелилась. Я тут же переключаю своё внимание на неё.
      — Глория? — зову я, чтобы её сознанию было за что зацепиться.
      — Ау, — стонет она и потирает затылок, принимая сидячее положение. — Ах ты маленький…
      — Ещё одно слово, и я выстрелю, — угрожает Колдер.
      Глория щурит глаза, источая ненависть.
      — И даже не смотри в мою сторону, ведьма!
      — Я…
      — Цыц!
      Девушка смиренно вздыхает и обращает своё внимание на меня.
      — Он всегда такой властный?
      — Да.
      Глория корчит недовольную гримасу. Мне всё тяжелее становится определить, сколько ей лет. Её глаза отражают жизненный опыт, но поведение сродни дерзкой девчонки. Как бы там ни было, тяжело представить её давней подругой моей мамы.
      — Мне кажется, пришло время мне всё рассказать, — сообщаю я. — Вам обоим.