Урок рисования

Урок рисования

– Мариночка, спасибо тебе за подарок, но я же не раз тебе говорил, что не люблю эти шумные мероприятия, тем более, когда я там никого не знаю. Я себя неловко чувствую в окружении незнакомых людей, – Миша держал в руках пригласительный на какую-то арт-вечеринку, где, под руководством опытных художников, каждый желающий мог нарисовать красивую картину.  

– Ничего страшного, иногда смена обстановки просто необходима, – супруга не принимала никаких возражений, тем более она была уверена, что мужу будет там интересно. – Придешь, посидишь, порисуешь и через два часа уйдешь оттуда с красивой картиной.  

Да, Миша любил рисовать и очень хотел научиться рисовать красками, но перспектива провести два часа в компании незнакомых людей не то, чтобы не радовала, а даже немного пугала. Но делать нечего, подарок есть подарок и он, предварительно записавшись, в назначенный день приехал в одно из кафе, которое организаторы вечеринки арендовали на весь вечер.  

– Добрый вечер! Чем могу помочь Вам? – девушка-администратор Юлия, как было написано на ее бейдже, тут же подошла к Мише. – Приношу извинения, но кафе сегодня вечером зарезервировано.  

– Да я, это…, на арт-вечеринку. У меня и пригласительный есть…  

– Михаил Александрович, если я не ошибаюсь?  

Миша кивнул в знак согласия.  

– В таком случае, Вы пришли по адресу. Вечеринка будет проходить там, – она кивком головы указала на зал, вход в который закрывала плотная штора во весь проем, – а пока можете пройти в бар и выпить кофе за счет заведения.  

Поблагодарив ее, Миша направился к барной стойке, где удобно устроился с чашкой дымящегося ароматного кофе за просмотром фестиваля рекламных роликов, транслируемых по телевизору, расположенному за стойкой на стене. То ли кофе был очень вкусный, то ли просмотр роликов так его увлек, но за те полчаса, что Миша сидел в баре, он не заметил больше ни одного человека, зашедшего в кафе. А может быть это просто показалось…  

– Михаил, проходите. Мы уже начинаем!  

Миша последовал за приглашавшей его Юлией и, отодвинув штору в сторону, вошел в зал. В зале была кромешная темнота, но как только штора, под своей тяжестью, заняла исходное положение, поочередно начали загораться светильники, вмонтированные в стены под самым потолком, чье слегка мерцающее горение напоминало пламя свечи. Посреди зала, представлявшего собой помещение пять на семь метров с глухими стенами, стоял один единственный мольберт-тренога с установленным на нем холстом, а рядом с ним – небольшой столик с палитрой, баночками с краской и кистями различных размеров. Кроме этих предметов в комнате не было ничего, за исключением картин, висящих на стене.  

– Подождите, а где все? Что все это значит?  

Миша обернулся, чтобы задать вопрос девушке, но ее рядом не оказалось. Более того – там, где только что висела штора, теперь находилась глухая стена. Он смотрел на эту стену, словно загипнотизированный, сохраняя при этом абсолютное спокойствие.  

– Ну что же ты стоишь? Бери кисти, краски….  

Голос за спиной заставил Мишу обернуться – перед ним стояла та самая Юлия, только теперь на ней была не форменная одежда, а легкий халатик, сквозь который угадывались изгибы ее тела. Она подошла к столику, взяла кисти и протянула их Мише.  

– Ну же, смелее, – она отошла назад, и одним движением руки освободилась от халата. – Ты когда-нибудь рисовал обнаженную девушку?  

Она стала на колени, одной рукой подняла халат, прикрыв им самую интимную часть тела, а вторую руку поднесла к губам, склонив немного голову и опустив глаза вниз, всем своим видом выражая и робость и страсть одновременно.  

– Нет, не рисовал…  

Миша стоял, завороженный ее красотой, он не мог отвести глаза от ее роскошного тела. Он макнул кисть в краску и начал рисовать. Линии на холсте получались настолько совершенными, что казалось, будто Миша только этим и занимался, что каждый день рисовал обнаженные натуры. Кисть точно повторяла каждую линию, каждый изгиб, плавно скользя по плечам, по груди, по животу, по бедрам… Закончив с контурами, он приступил к смешиванию красок, стараясь создать такой цвет, чтобы он максимально передать нежность ее бархатистой кожи. Миша сам не ожидал такого результата – получалось настолько реалистично, будто из-под его кисти выходила готовая фотография. Увлекшись, Миша не заметил, сколько времени прошло, но вот, добавив последний штрих, он довольный отошел от картины. Он окинул взглядом свою работу, добавил еще несколько штрихов и тут его взгляд скользнул по картинам, висящим на стенах – на всех их была нарисована одна и та же девушка, очень похожая на Юлию.  

Миша еще раз посмотрел на свою картину, довольно кивнул и посмотрел на свою натурщицу.  

– Ну вот, готово! По-моему, вышло очень хорошо. Хотя, знаете, я бы для губ больше краски добавил, только вот красная закончилась… У Вас нет, случайно?  

– Найдем…, – Юлия стала приближаться все ближе, от чего у Миши перехватило дыхание, пересохло во рту и сердце забилось так, словно вот-вот выскочит.  

Она подошла к нему вплотную и начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Расстегнув их, она стянула рубашку с плеч и жарко впилась в Мишины губы страстным поцелуем. Она целовала его в засос, руки обвили его тело, ногти, словно ножи, вонзились в спину, причиняя сладкую боль. Насладившись губами, Юлия к шее, покрывая поцелуями каждый сантиметр, как вдруг Миша почувствовал острую боль, словно кто-то иголку воткнул. Он попытался отстраниться, но ее объятья были настолько крепки, что вырваться из них было невозможно. Шею словно обожгло огнем, Миша чувствовал, как ее острые зубы прокусывают кожу, как погружаются внутрь, чувствовал, как она словно выпивает его до капли. Вдруг он почувствовал слабость, в глазах потемнело, по телу пробежал холодок, появилось ощущение, будто он куда-то летит…, а потом темнота.  

Вдоволь испив крови, Юлия отпустила обмякшее тело и посмотрела на картину: ее нарисованное тело словно ожило, налилось еще более яркими красками, а губы стали настолько алыми, словно на них только что вылили кровь.