Уровень

Ариец

  - Не торопись, Звонарь. Куда они на хрен денутся с подводной лодки? Мой брат как-то гнал нью-ди целых двое суток.

  - И что?

  - Догнал. Это только лошары думают, что здесь, под землей ходов-выходов как собак нерезаных.

  - А что, Окулист, разве не так?

  - Не так. Рано или поздно все ходы тупиками заканчиваются. А выход - его еще найти надо.

  - Точно. Они все прутся сюда, в канализацию. Снаружи не больно побегаешь, когда все двери заперты и ты как на ладони. Достать винтовкой с оптикой - делать не хрен.

  - Слышь, Наум, ты точно про бомбарик знаешь?

  - Точно. Я тут раз тридцать был. Бомбарик закрыт. Наружу выхода нет. Там один ход будет из подсобки - в насосную. Там воды выше крыши, но я секрет знаю.

  - Какой секрет?

  - Отстань, Звонарь. Все наперед знать хочешь?

  - А, может, гранату вперед бросить? Чё-то мне это место впереди не нравится.

  Первым шел долговязый, нескладный парень, откликающийся на кличку Звонарь. В высоких сапогах, туго обтягивающих икры, в короткой куртке и вязаной шапочке. Он торопился еще целых два шага. Споткнулся на ровном месте, словно вдруг ему отказали ноги. Шагнул по инерции вперед и только тогда удивился.

  - Пацаны, я тут... завяз, что ли...

  Идущий за ним высокий парень, с надвинутым на лицо капюшоном остановился как вкопанный. Как стало ясно чуть позже - только немного не рассчитал - одна нога угодила туда, откуда хода нет.

  - Эй, я тоже во что-то ступил. Дерьмо какое-то, - насмешливо произнес высокий.

  Смешок умер в одиночестве.

  - Всем стоять, - приказал хрипловатый голос, в котором Ариец безошибочно узнал того, кто вел переговоры из-за двери. - Что случилось?

  - Блин... Циркач, я не знаю, - сказал высокий и насмешки в его голосе поубавилось.

  Между тем Звонарь, еще не понимая, что вляпался вовсе не по щиколотку, а по самое дальше некуда, тщетно пытался выдернуть ноги. На его худом лице блуждала улыбка.

  - Дерьмо какое-то, - вслед за высоким повторил он.

  - Так, - Циркач, не двигаясь с места, присел на корточки и посветил фонарем. - Ничего не понимаю. Бетон как бетон. Как везде.

  - Да ладно, потом разберемся. Эй, пацаны, руку дайте, - хохотнул Звонарь. - Я это... реально не могу ноги выдернуть.

  - Всем стоять, - негромко приказал Циркач. - Окулист, веревку достань, брось ему.

  - Мне первому! Слышь?  Я сильнее вляпался! - крикнул Звонарь. 

  Его ноги медленно, но неизбежно погружались в "бетон". Высокий парень не суетился, ему еще казалось, что вторая нога, стоящая на твердой поверхности, служила залогом спасения. Кому как ни Арийцу было знать, насколько тщетны его надежды.

  Окулист бросил один конец веревки - Звонарь поймал ее только по чистой случайности. Развернуться он уже не мог, его ноги выше щиколоток погрузились в серую субстанцию.

  - Держу. Тяните, братцы!

  Сначала дернул Окулист. Поднатужился, расставив для лучшего упора ноги. Потом к нему присоединилось еще несколько человек. Сколько именно, Ариец не видел. Он мог бы с уверенностью утверждать, что вряд ли помог бы и подъемный кран.

  Пока они тянули, до высокого, наконец, дошло, насколько немилостивой оказалась к нему судьба. И ошибся он совсем не на чуть, как решил поначалу - он ошибся на всю жизнь. Тогда он трепыхнулся как насекомое, наколотое на булавку. Пытался раскачать ногу - все бесполезно. Не рассчитав, он рухнул на спину, выворачиваясь в тщетном усилии дотянуться до тех, кто стоял ближе. Но обозначилась полоса отчуждения, за которую никто ступить не решался.

  - Тяните сильнее!!! Сильнее!

  - Руку дайте, пацаны!!

  Они кричали. В их голосах еще сквозила обида оттого, что столько человек не могут - или не хотят! - им помочь. Крики сливались с хрипением, сипением тех, кто не терял надежды их спасти, в отчаянный, многоголосый гул.

  Бессильна оказалась человеческая природа - выкарабкаться из могилы не помогли ни руки, ни ноги. В такие минуты закинутой в небесные дали летит мольба. Верующий молит Бога, неверующий судьбу. Парни не верили ни в бога, ни в черта. Они вопили. В крике, что заблудшей овцой так и не смог прибиться ни к одному стаду, не было упования на чудо - звучала лишь пронзительная, обреченная тоска.

  Высокий, чья нога до паха погрузилась в бетон, лежал на спине, сдирал в кровь ладони, царапая ногтями пол. В конце концов, его вторая нога скользнула вперед.

  - Суки! Спасите меня, суки! - его вопль перекрыл шум.