Уснул называется

Уснул называется

- И чем же Вам таким особенным не угодили соседи?

Я устало разложила перед собой кучку заявлений, написанных как под копирку только разным почерком .

Сидящий передо мной серый задёрганный мужичок подпрыгнул на продавленном диване, оглянулся, ища поддержки от двух таких же серых личностей, только женского пола и возмущённо посмотрел на меня.

- Ну как же, товарищ майор! Кроме того, что под окнами вечно всякая шелупонь пьяная шляется к ним, так они  ещё своим орехом мне пол двора загородили. Сколько просили, деньги предлагали, водкой падлу поили, ноль на выходе. Он ему не мешает и всё. Мы уж с какого бока к ним не подступались. И в Зелёное хозяйство ходили и в домоуправление обращались. Прям заколдованный круг выходил.

- Почему заколдованный? – я тупо смотрела на говорившего, кося глазом на часы, висящие на стене. Ещё полчаса и аут. Домой.

Под монотонный бухтёж мужичка, мысленно проводила инвентаризацию холодильника, набрасывая на лежащем передо мной листе бумаги список покупок и меню ужина. Слава Богу, муж сегодня на ночном, можно обойтись без приготовления мясных блюд. Очередной вскрик посетителя заставил оторваться от архиважного занятия и обратить покрасневшие глаза на возмущающуюся боевую тройку.

-… Он пообещал нас всех урыть!

- За что?

- Да я Вам, товарищ майор, уже минут пять рассказываю, как Людка подкопала землю и сунула корешок ореха в бутылку с раствором гербицида.

Уже интересно.

- И как результат?

На лицах посетителей читается небесная благодать. Ну да, ну да, кто ж не знает принципа «Сделал гадость – душе радость».

- Сдох орех!

- Так прям и сдох?

- Сдох, товарищ майор! Как есть, весь высох. А уж, какой большой был! Два двора перекрывал.

- Не жалко?

- Кого?

- Орех.

- Не-а, себя жальче.

- Что так?

- Сказал, всех соседей своих урою. Даже разбираться не буду кто. Урою и всё тут. Козёл.

До конца дежурства оставалось пятнадцать минут. Надо же было явиться этой тройке. Закон подлости в действии.

- И кто у нас козёл?

- Михась Адивлин. Убийца проклятущий, - вступила в общий хор третья бабулька.

Имя Михася весьма известно в наших специфичных кругах, но имя это же  не преступление.

- Прям таки и убийца, - неторопливо чертя на листе со списком продуктов корявые рожицы, меланхолично заметила я.

- Убийца, товарищ майор, тудыть его. Верьте слову. Восемь лет назат он со своей бабой, тёщу свою грохнул. Ленкой тойсть. Ленка то дочка ейная была. А вот поди ж ты тварюка мамашу не пожалела. Хотя, какая из неё мамаша, така ж пьянь гулящая, из зоны не выбиралась. Её канешна не жаль совсем, но ведь убили ж.

Карандаш дрогнул в руке, сломав грифель. Вечер переставал быть томным.

Вышла в соседний кабинет и пригласила к себе дежурную группу. Парни встали вокруг серой тройки жалобщиков и попросили уточняющих подробностей. Конец рассказа, который сложился из тройного монолога, дослушивали уже в уазике. Общее мнение озвучил Коляныч.

- Ох...ть.

Утопающий в вишнях и абрикосах частный сектор на окраине города встретил нас тёплыми огнями горящих окон, и остервенелым собачьим лаем за высоченными заборами. На стук в ворота, совершенно естественно, ответа получено не было. Я повернулась к водителю.

- Вадим, музыку включи.

Мягкий вечерний воздух частного сектора взорвал вой полицейской сирены, подкреплённый яростным стуком резинового демократизатора в железные ворота. От такого приглашения на встречу, хозяева не смогли устоять. Железная калитка в воротах со скрипом распахнулась и на нас укоризненно уставилась пропитая женская личность известная соседям по району под именем Ленка.

- Чё надоть? Ни чо ж не делали.

- Мужик твой Ленка нужен. Ты как, сама пустишь или с официального боку заходить будем?

- Да заходите уже, раз пришли. Михась в летней кухне сидит.

Ленка машет нам рукой показывая, куда идти и покачиваясь, направляется в дом, всем своим видом показывая, что ей глубоко плевать, зачем полиции её сожитель.

Михась обнаруживается на грязной, пропахшей перегаром и котами кухне, освещённой мутной засиженной мухами лампочкой Ильича. Мужик абсолютно спокойно, можно сказать меланхолично, обсасывает селёдочные кости и смотрит на нас взглядом младенца.

- И чё?

- Да вот Михаил Иваныч, на вас поступило заявление, в котором вы обвиняетесь в убийстве своей тёщи Галины Анатольевны Капустяк.

Михась не торопясь доедает селёдочный кусок. Махом запивает его стопариком. Вытирает руки. И продолжая спокойно смотреть на прибывших полицейских с гордостью подтверждает.

- Было такое дело. Убил.