Уж замуж невтерпёж

XXXIII

      Мартовское солнце светило, но не грело, хотя уже, нужно было признать, снега на дорогах совсем не осталось. Осталась грязь и слякоть, но ученикам Хогвартса, у которых настала пора подготовки к весенним экзаменам, было на это до лампочки, ибо времени на то, чтобы резвиться на улице, все равно не находилось.
      Блейз, устало вздохнув, снова склонился над чертежом. Почему создание эскизов декораций поручили именно ему, парень не догадывался, но теперь все свободное время ему приходилось тратить именно на это бесполезное занятие.
      Панси ехидно улыбнулась из-за книги. Паркинсон, в руках которой были работы чисто организационные, теперь пыталась нагнать по учебе все то, что прошло мимо ее ушей в первой половине этого семестра. И если зельеварение не доставляло ей хлопот, то дела с ЗоТИ обстояли очень так себе. Прочитав еще один абзац и осознав весь масштаб трагедии, девушка со вздохом отложила тяжелый фолиант и, встав со своего места, подошла к Блейза и заглянула за его плечо, оценивая проделанную работу.
      — Да у тебя талант, — присвистнув, заметила она. — Тебе кто-нибудь это когда-нибудь говорил?
      — Только когда давали задание закончить десяток чертежей к концу недели, — хмыкнул парень, откидываясь на стуле и давая Панси возможность рассмотреть эскиз получше. — Скажи, это ведь твоих рук дело?
      — Нет-нет, тут я ни при чем, — покачала головой девушка, наклоняясь ниже. — Но тот, кто тебя выбрал, явно знал, что руки у тебя растут из нужного места.
      Блейз недовольно насупился. Это конечно было все очень лестно, но отнимало кучу времени и мешало подготовке к грядущим экзаменам. Да и не приносило никакого удовольствия, а одну лишь только головную боль. Хотя результат ему тоже нравился.
      — Я надеюсь это последнее, что меня заставят сделать к этой чертовой годовщине Битвы. Я в ней не принимал даже никакого участия. Так с чего я должен столько горбатиться?
      — Ш-ш-ш, не кипятись, — мягко одернула его Паркинсон. — С моей подачи ты был выставлен в качестве добровольца. Прости, но посмотри на это с позитивной стороны…
      — Легко сказать, когда у тебя не болит спина от вечного сидения в скрюченном состоянии.
      — Зато я сегодня получила сову от матери, — тут же перевела тему девушка, краем глаза наблюдая за реакцией Забини. Тот тут же насторожился, пусть и попытался не подавать виду. — С весьма неплохими новостями…
      — Паркинсон, у меня абсолютно нет сил, — он потянулся, зажмурившись. — Если хочешь что-то сказать, то говори сразу.
      — Хорошо, — с готовностью закивала Панси, отодвигая свободный стул за столом Блейза и присаживаясь. — Адвокат сказал, что полностью готов к слушанию. Он уверен на 99,9%, что это дело мы выиграем.
      — Оставшаяся 0,1% — это мои сомнения, — парень прикусил губу и задумался.
Да, про этого адвоката он слышал очень много хороших вещей, но жизнь научила его ко всему подходить с осторожностью. Забини беспокоило, что все обстоятельства дела и добытые доказательства адвокат предпочел держать при себе, раскрывая своим клиентам только самое основное.
      — Почему? — девушка удивленно моргнула. — Я же тебе говорила не беспокоиться. Мама безупречна в подборе профессионалов.
      — Да не в этом дело, Панс, — Блейз снова окинул взглядом свой эскиз, и на этот раз тот показался ему не таким уж и аккуратным. Линия, которая должна была быть в центре, была смещена минимум на полсантиметра в сторону. — Я хотел бы еще раз встретиться с этим аврором.
      — А, с тем странным мужиком с вечеринки в Хогсмиде? — Панси рассмеялась. — Выглядел он пугающе. У тебя с ним старые счеты?
      — Уверен на все сто, что до этого момента никогда его не видел, — задумчиво пробормотал парень, подтирая скосившуюся линию. Работа руками помогала ему включить мозги. — Но он меня откуда-то знает. Смотрел он на меня с самой искренней неприязнью. Мне кажется, так не смотрят на незнакомцев.
      — Может, он один из тех, кто считает, что все чистокровные — пособники Лорда? — предположила девушка. — Ну, или ты ему кого-то напомнил. Например, какого-нибудь козла, который приставал к его младшей сестренке.
      Панси рассмеялась, представив эту картину. Дон Жуан из Блейза получился бы эпичным.
      Правда, слизеринцу стало отчего-то не до смеха. Он с подозрением взглянул сначала на Паркинсон, а потом отвернулся, снова прикусив губу. Нет, это бред. Такого быть никак не может.
      Интересно, а знала ли Панси, где сейчас ее брат? Где он живет? Она как-то обмолвилась, что временами получает от него письма.
      — Панс, а ты знаешь, где Алойз?
      Девушка вопросительно склонила голову.
      — В смысле? — она пожала плечами. — Конечно же, не знаю. Я уже и не помню, когда получала от него в последний раз хотя бы какую-нибудь весточку. А о своих передвижениях он мне никогда не докладывал…
      — Понятно, — Блейз хмыкнул. Конечно же, Паркинсон ничего не знала. Она вообще ничего никогда не знает, и было бы глупо ее о чем-либо спрашивать.
      Если это безумное предположение, которое озарило Забини, окажется вдруг внезапно правильным, то одним адвокатом тут проблема явно не решится. Нет, он просто обязан встретиться с этим аврором, чего бы ему это ни стоило.
      — Кстати, — подскочила внезапно Панси, доставая из внутреннего кармана мантии свернутые вчетверо пергамент. — У меня тут наконец-то появился список предполагаемых гостей. Кого здесь только не будет! Ты только посмотри: и Поттер, и Уизли, и Грейнджер…
      — Последняя, как я понимаю, тебя волнует больше всего, — с усмешкой заметил Блейз, отчего лицо Паркинсон тут же приобрело пунцовый оттенок.
      — Какое мне дело до этой… Этой, — она что-то пробурчала себе под нос, убирая пергамент обратно в карман.
      — Конечно тебе есть дело, — Блейз, не удержавшись, заливисто рассмеялся. — Если она появится тут, то появится в сопровождении своего новоявленного жениха.
      — Заткнись, — обиженно пробормотала Панси. — Это будет грандиозное событие. И Малфой… с этой… будут вместе под ручку шагать по красной ковровой дорожке.
      — Так идеальный символ мира в магическом сообществе, — Забини потянулся за рукой девушки и сжал ее в своей. — Тебе так не кажется?
      Панси попыталась вытащить свою ладонь, но Блейз не позволил, только сжал сильнее.
      — Послушай, — обратился он к ней уже на полном серьезе. — Какое тебе дело до Малфоя с его ручной героиней войны? Живи ты уже настоящим, сколько месяцев прошло? Публика думает, что тебе было на него плевать, так сделай ты уже так, чтобы тебе было воистину плевать. Мы пройдемся по этой ковровой дорожке следом за ними, и прессе уже будет все равно, про кого снимать репортаж. Мы их затмим, ясно?
      Панси несколько раз удивленно моргнула и неуверенно кивнула головой.
      — Хорошая девочка, — он притянул ее ближе.
      Паркинсон сколько угодно могла показывать свою стервозную натуру, но в душе она оставалась всего лишь маленькой капризной девочкой, и не более того. Возможно, Забини был последним мазохистом, но именно эта ее детская черта, так и не изменившаяся спустя столько лет, ему нравилась.
      Она застыла в его объятиях, не зная, что предпринять. Она ненавидела себя за то, что не сдержалась, и снова заговорила о Малфое с Грейнджер, и одновременно была рада, что Блейз прервал ее именно так.
      Скрытный Забини. Саркастичный Забини. Забини, раздражающийся от каждого ее слова. Заботливый и ласковый Забини. В чем логическая цепочка? Почему он так внезапно изменился?
      А может, он просто всегда был таким?

      — Я столкнулась тогда со странным человеком.
      Фарфоровая чашка остановилась буквально в сантиметре от губ Элоизы. Миссис Паркинсон аккуратно поставила ее обратно на блюдечко и посмотрела в глаза Гвендолин.
      — Все авроры странные.
      — Да, но этот особенно, — Гвендолин качнула головой. Свой чай она уже давно выпила, а вот к еде, как и всегда, даже не притронулась. — Он какой-то… одержимый.
      — Все в Аврорате одержимые, — настаивала на своем Элоиза.
      — Этот… Не знаю, Лиз, что-то мне подсказывает, что он просто так не сдастся.
      — И что же в этом тебя удивляет?
      — То, что он знает, что все это дело — пустышка. Его интересует помолвка Блейза и Панси намного больше, чем выдуманная история с Пожирателями или лживые обвинения кровожадных родственников моего бывшего мужа.
      Элоиза усмехнулась.
      — И кто же этот отчаянный?
      — Он представился Алистером Портером.
      — Вот как, — миссис Паркинсон задумчиво облизала губы. — Действительно странное имя.
      Как будто бы… искусственное.
      Впрочем, своих мыслей по этому поводу Элоиза вслух высказывать не стала.
      — Не переживай, Гвенни, — она ободряюще улыбнулась. — Мы решим это.
      Миссис Забини пожала плечами. Тут правила балом не она.

      Было уже далеко за полночь, когда Портер наконец-то добрался до последней папки дела Гвендолин Забини. Все предыдущие содержали полнейший шлак и ни капли полезной информации. Кто это все записывал, было известно одному Мерлину. Сам Алистер не стал бы тратить на это все свое драгоценное время, которого и так было не шибко много.
      Последняя была довольно тонкой, но зато содержала огромную кучу колдографий. Будто бы какой-то чудак решил украсть из фамильного особняка Забини семейный фотоальбом и притащил его в Аврорат.
      Первая свадьба. Гвендолин, совсем еще молодая. На вид — лет двадцать, не больше. Мероприятие организовано пышно, на широкую ногу. Куча цветов, птичек и все то, что в то время любили аристократические семьи, никогда не отличавшиеся хорошим вкусом. А вот платье невесты, вопреки всему остальному, оказалось красивым. Даже более чем.
      Алистер пролистал дальше. На оставшихся колдографиях невеста попадала в кадр не так часто, зато таинственный наблюдатель явно заинтересовался персоной жениха. Того можно было рассмотреть во всех подробностях. Вот он, отойдя за куст, прямо из бутылки выжирает огневиски, а вот там — похабно смотрит на весьма выдающуюся часть какой-то светской дамы, несмотря на наличие тонкой, как тростинка, и очень красивой невесты рядом. Портер посмотрел подпись. Она гласила «Маттео Забини».
      — Маттео, — тихо пробормотал Портер, силясь вспомнить, где же он уже слышал это имя. Озарение пришло спустя несколько секунд, и мужчина полез в дальний шкаф, чтобы проверить свою догадку.
      Дело пособников Лорда. Конец семидесятых — начало восьмидесятых. Мелкие сошки, не имеющие в иерархии Пожирателей ни влияния, ни звания. Почти у всех судьба сложилась весьма печально.
      — Забини, Маттео, — Алистер вслух озвучил еще раз имя первого мужа Гвендолин. — Маттео, Забини!
      Аврор заливисто рассмеялся, рассматривая личное дело итальянца, вдохновленного идеями Волдеморта и ради него перебравшегося в Магическую Британию. В восемьдесят пятом умер вследствие какого-то странного обряда, уповая на воскрешение своего вдохновителя. Сумасшедший идиот.
      Звук шаркающих шагов заставил Портера обернуться. Перед ним стоял его заспанный начальник, который, вследствие огромного количества незаконченных дел, тоже решил заночевать в офисе.
      — Портер, — прошипел он. — Ты на часы смотрел?
      — Нет, сэр, — тут же ответил Алистер, убирая папку обратно на полку. — Прошу прощения.
      — Кофе. Мне. Живо! — прикрикнул начальник, и ушел, развернувшись на каблуках и не заметив, как с на губах Портера расцветает победная улыбка.