В доме кто-то есть

День первый. Ч.1

Нахожусь в подвале собственного дома. С вывихнутым пальцем на левой руке, рваной ночной рубашке и безумно бьющимся сердцем, что норовится выпрыгнуть. Здесь слишком воняет, темно, жутко, с труб капает вода, и это бьёт по всем моим нервным клеткам.

Я на пределе.

Сколько бы не кричала — меня не слышат. Сколько бы не пыталась выломать дверь — не поддаётся. Ведь я знала, что скоро так и произойдёт, но что бы я не делала, стараясь избежать такого конца — ничего не получалось.

Как же я дошла до этого кошмара? Почему позволила этому случиться?

Потому что мне никто не верил?

Этот дурак Джейс, на которого мне только и оставалось полагаться, вообще думал, что я ненормальная. Конечно, это же в его духе, он с детства ненавидел меня.

И всё же во всём виновата я. В том, что ничего не предпринимала, полностью отдаваясь страху за собственную жизнь и жизнь детей. Кричать направо и налево, что в нашем доме ходит псих? Но за психа приняли именно меня. Остаётся лишь принять эту участь.

Видимо, мне суждено умереть в этом чёртовом доме.

***

— Пейдж, ну пожалуйста! Отец…

—…Отпусти и забудь!

— Что прошло уже - не вернуть!!!

— Отец!!!

— Отпусти и забудь!

— Новый день укажет путь...

— Да заткнитесь вы уже!

— Не боюсь… ничего уже…

В машине становится непривычно тихо, и я с облегчением вздыхаю, наслаждаясь долгожданной тишиной в салоне. Сестричка Пейдж в обиду скрещивает руки на груди и хмурится, а отец лишь наигранно грустно вздыхает.

— Мелисса, если тебе не нравилось наше пение, ты могла бы спокойно об этом сказать, а не психовать, — прочистив горло выдаёт отец, попутно следя за дорогой.

— Я и просила. По началу, — выдаю я на нервах и откидываюсь на спинку кресла, следя за размытым лесным пейзажем в окне. — Надоели горланить, голова болит от вас.

— Наушники бы тогда взяла с собой, — слегка улыбается он, а я злюсь ещё сильнее, привстав и глядя прямо на отца. Его хорошее настроение злит ещё сильнее!

— А ты на маму повнимательнее посмотри? Она. В моих. Наушниках! — и показываю рукой на мать, которая сидит на переднем сидении с закрытыми глазами и довольно улыбается, вероятно, забавляясь от моего никчёмного положения в данный момент. — Она забрала их у меня, когда мы в машину сели, чтобы не слушать ваши эти… дифирамбы!

— А что такое дифибамбы? — внезапно спрашивает Пейдж, ещё минуту назад показывая своё недовольство, что её посмели прервать, а теперь вертит в руках игрушечный самолётик.

Отец издаёт смешок.

— Не дифибамбы, Пей, а дифирамбы. Это гимн. Древние греки посвящали их богу. Это что-то вроде торжественной песни.

— А что такое греки? — снова спрашивает, вертя самолётиком чуть ли не перед моим лицом, но не дотягивается из-за ремней безопасности на детском сидении.

— Пей, прекрати, — тихо прошу, показывая, что я в не настроении, и слегка откидываю её руку.

— Это народ Греции… Мелисса, мне не нравится, что ты такая грустная, — с беспокойством говорит отец, косясь в мою сторону через салонное зеркало.

— Отвезите меня обратно домой, и тогда я разделю ваше счастье.

Но отец лишь усмехается на моё бубнение, зная, почему у меня такое настроение ещё с утра.

— Да ладно тебе… Вы не виделись уже больше пяти лет. Джейс, как мне известно, взрослый, серьёзный парень, у него сейчас другие интересы. Вы уже взрослые люди, поэтому когда встретитесь, только посмеётесь, вспоминая прошлое.

А я не вижу смысла продолжать разговор. Отец всё равно будет на своей волне, где всегда светит солнце и поют птички.

Потому что мой отец — Адамсон Дин, вечный оптимист. У него всегда всё хорошо, он никогда не болеет, а дождливая погода в выходные хороша тем, что можно посидеть дома в кругу семьи. Я очень редко видела его чем-то огорчённым, разве что когда он ругается с мамой, но он быстро приходит в порядок, потому что он ещё хорош тем, что быстро выкручивается из любой ситуации. И как — для меня это до сих пор остаётся загадкой.

— Не переживай так. Уверен, вы поладите. У вас всё лето впереди.

Дело в том, что в нашей семье есть нерушимая семейная традиция: в каникулы отправляться в загородный дом у озера вместе с семейством Браун на целых два месяца. Именно в начале июля и в двадцатых числах декабря, ближе к Рождеству, где мы, собственно, его и справляем.

Я не люблю это и никогда не любила по одной простой причине: Джейс, грёбаный, Браун. Парень, с которым мы враждовали порядком десяти лет, который не щадил мою детскую психику, оскорбляя меня, пытаясь делать так, чтобы мне было морально больно, делал всё, чтобы он видел мои слёзы.

Конечно, родители и не подозревали о наших «отношениях», думая, что мы очень хорошо дружим, ведь Джейс ещё и отличный актёр для такого возраста, поэтому не особо придавали моим жалобам значения... или же им просто было всё равно, считая это детской забавой, что-то вроде подёргивания за косички.

Каждая попытка выбраться из дома в этот ад вызывала во мне самый настоящий ужас. И не то чтобы я боялась Джейса, были и другие причины не любить это место…

Но, потом, видимо, Бог услышал мои молитвы на какое-то время, когда мама сообщила мне, что они будут отдыхать без этой семейки по причине, что у тех пополнение. И я ещё никогда не была так счастлива. Пусть родители и думали, что это из-за нового члена семьи семейства Браун…

Но моё счастье было недолгим: больше пяти лет, если быть точнее.

Потому что сегодня родители сообщили мне, что семейка Браун вновь присоединяется к нам! К сожалению, я так и не смогла влиться в их восторг и безграничное счастье, ведь они, о боже, не виделись каких-то пять лет! Я бы хотела, чтобы мы никогда не виделись с ними. Ничего не имею против родителей Джейса — Уилла и Мэри, но без старшего сыночка они никуда бы не поехали.

Ведь это же традиция!!!