В её темноте звёзды

ГЛАВА 1 ЕВА

Ошибаться — человечно, любить — божественно.

Не любить — значит, не жить, остановить свое сердце.

Не верить — значит, существовать в пустоте, позволить реальности «сожрать» тебя.

Не мечтать — значит, лежать без движения.

Старенькая иномарка стремится в темноту без цели. Зарёванная девица внутри давит на газ, будто пытается продавить дыру в полу. Ева Авдеева пьяна —это не лучшая её ночь. Иногда она чувствует, как дрожат руки, но не придает этому значения — лучше не думать, лучше забыть, стереть из памяти безвозвратно. Иногда тело бросает в холод и сознание выходит из-под контроля — всё равно.

Погода под настроение — истерически-дождливая. Такая кислая, что невольно морщишься и плевать на морщины. Морщишься, словно во рту застрял целый лимон, аккуратно очищенный от корки, сдавленный зубами так, что рот застыл, напоминая букву «о», отчего на лице зависло выражение неприязни, разбавленное краснотой и слезами. Можно сказать, что глаза теперь просто тонкие щелки, похожие на царапины. Две маленькие царапины, вместо глаз. И ничего не видно, только дорогу, но и она лишь размытая картинка, которую никогда не нарисуешь. Будто петля на шею, замкнутый круг. И Ева знает, что вернулась к этому мокро-сопливому началу, такому, будто всю её жизнь высморкали на асфальт за раз.

Всё, что считалось честным и правильным, осталось где-то на асфальте, как пережёванная жвачка, потерявшая вкус. Из приторного варенья превратилось в мерзкую тягучую слизь, в которую вляпаешься и сразу провал — тянет прямиком на дно, сквозь асфальт, тащит под землю так, что уже не выбраться. Ева в пути. И когда она достигнет дна, кто-нибудь сделает одолжение и придавит тяжелой плитой все эти её наивные тошнотно-сладкие мечты и надежды. Сердце раздавит и к утру оно станет похоже на чёрный засохший сухарь. Никто никогда и не подумает, что это было сердце.

Пара глотков вина из бутылки, пара кадров тоскливого вечера расплывается перед глазами, как и дорога. За сантехников! Ева никогда не пила за сантехников. Что там? Красное французское? Тогда за мушкетеров. В голове застряла мерзкая картинка, которая мелькает перед глазами, что закрывай их, что нет.

Пару часов назад, она смотрела паршивую мелодраму про себя. Теперь этот «фильм» повторяется в сознании снова и снова. Не думать не получается, стереть из памяти не выходит. Ева чувствует «это» в своей голове, как занозу в пальце.

Как обычно вечером, после продажи второсортного жилья по ценам французских замков, Ева хочет выпустить себе мозги, нажав на курок блестящего револьвера.

Так и быть, она закрывает глаза, мысленно приставляя к виску холодное дуло, снимает воображаемый револьвер с предохранителя и нажимает на курок — мозги брызгают на асфальт. Улыбаясь, Ева наслаждается яркой картинкой, а потом снова открывает глаза и улыбка исчезает с лица. Ну, нет у нее блестящего револьвера! Подружки не соизволили подарить на день рождения, вместо этого, она получила набор кастрюль. Что с того? «Иди, — говорит она себе. — Свари суп с фрикадельками и лапшой, не забудь посыпать петрушкой. Свари. А потом, можешь надеть это кипящее месиво себе на голову. Просто так, чтобы раскрасить серые будни, чтобы заполнить пробел».

Глаза открыты, прямой эфир.

Закончив очередной рабочий день, Ева приоткрывает дверь машины, чтобы наконец покинуть место ежедневного восьмичасового занудства, но телефонный звонок меняет её планы — болтливая девица с работы, поставила на входящий какую-то попсу. Паршивый телефонный звонок, паршивей некуда, ничего хорошего от таких звонков не жди.

Ева нажимает на кнопку лишь для того, чтобы перестали трезвонить эти раздражающие звуки и слышит:

— Привет… Нам надо поговорить, это срочно.

Соня — старый друг, однажды исчезнувший без следа. Она спрашивает:

— Ты ещё не дома?

— Нет, буду через полчаса.

Она говорит:

— Как приедешь, подожди меня в машине. Я сейчас направляюсь к тебе. Всё объясню позже.

— Но…

Что, собственно, "но"? Она требует:

— Встретимся в машине! Ты поняла? Это важно.

— Хорошо.

В трубке раздаются короткие гудки. Привет, Соня. И откуда ты взялась?

Через полчаса, припарковавшись возле дома, Ева слушает радио и листает журнал, ожидая появления старой подруги. По радио звучит Нина Симон * (Нина Симон, 1933 — 2003 гг. — американская джазовая певица, пианистка, композитор, аранжировщица). Ева мычит про себя под музыку что-то неразборчивое и бросает взгляд на окна своей квартиры — на кухне горит свет. Сейчас там симпатичный и обожаемый ею мужчина ожидает её с бутылкой вина к ужину. Вполне. Но через какое-то время Ева видит, как он выходит из подъезда, таща за собой незнакомку. Тошнотная реальность, такая и в кошмаре не снилась. Ева снова чувствует чьи-то пальцы у себя в горле. Она выключает радио, журнал отлетает на заднее сиденье. В голове мелькает нетрезвая мысль выйти из машины и устроить скандал. Но, приоткрывая дверцу, она видит, как они целуются и прирастает к месту. Рука автоматически тянется за телефоном, она набирает его номер и замечает испуг. Словно кот, напакостивший в квартире, он боится, что его застукают и накажут. Он, симпатичный и обожаемый ею мужчина, смотрит на звонящий в руке телефон. Он не знает, что делать и зависает в воздухе.