В горе и в радости

Глава 3

Дни летели один за другим, до Праздника оставалось все меньше времени. Я безнадежно ждала весточки от Иена, но ответа не было. А мне было важно знать что он приедет, что я его увижу хоть на несколько мгновений! Но даже двух строчек не пришло в ответ.

А вот дарин Юджин о себе давал знать с завидной регулярностью. Каждое утро мы завтракали в обществе Альберта и их отца – министра дара Фергуса. Каждое несносное утро я смотрела на Джинни и с деланным спокойствием давилась завтраком. Он же, словно чувствуя мое настроение, то и дело спрашивал меня разные мелочи: как мне спалось, вкусный ли чай, готова ли я к маскараду, как поживает мой жених, почему до сих пор он не приехал и так далее. К слову сказать, Стиена он по имени так ни разу и не назвал, все «жених» да «княжич», что меня слегка озадачило. Решив, что это ни что иное, как детские шалости, я не обращала внимания, и, в отличие от сына министра, Иена я называла только по имени, добавляя при этом «дорогой». Вскоре эта каждодневная игра начала меня забавлять, а не утомлять, как в первое время. Только вот возвращаясь после утренней трапезы в комнату, вместо того, чтобы учиться, я полчаса тратила на то, чтобы выкинуть из головы образ Юджина и уверить себя, что я его не хочу ни видеть, ни слышать. С каждым днем мне было все труднее и труднее это делать. Каждый раз, заслышав шорох за дверью, я надеялась, что это он, и каждый раз себя за это ненавидела.

А потом я поняла, что так дальше продолжаться не может и решила поговорить с отцом. Естественно, объяснить ему всю ситуацию целиком я не могла, но кое что было в моих силах. Благодаря женской хитрости и маленькой лжи, я сумела убедить папу, что каждодневное присутствие на завтраке гостей не вполне меня устраивает, даже больше – раздражает. Объяснила все это тем, что я привыкла в поместье вставать с первыми лучами солнца и завтракать рано. Но поскольку каждый день у нас есть высокие гости, то мне приходится голодать около трех часов, прежде чем мне позволят съесть хоть что-либо. О да, я была очень убедительной! И уже на следующее утро у нас в доме не было посторонних. Правда была и своя ложка дегтя во всем этом – пришлось на самом деле просыпаться рано. А точнее – в шесть утра! Сама себе поражаюсь, на какие лишения и жертвы я пошла, дабы не видеть кое-кого в своем доме!

Но теперь я не унывала, у меня появилось время для занятий фехтованием. Наставник, приехавший из Говера, с удовольствием гонял меня со шпагой на заднем дворе. Я с радостью тренировалась, и только одно меня огорчало – отсутствие каких либо новостей от Иена. Ни записки, ни письма, ни его самого. Весь день все мысли только о нем. Иногда всплывал и образ Юджина, но я гнала прочь, словно чуму, его лицо, манеру поведения, и его жесты из моей головы. Не думать о нем было трудно, ведь каждый день я имела «счастье» видеть его вживую. Он приходил, специально подбирая время так, что отказать в гостеприимстве было себе дороже! То с поручением от отца, то по просьбе Альберта, он приходил во время обеда, а не пригласить к столу – грубое нарушение этикета, которое общество не простит. Так и терпела его изо дня в день и не знала, как избавиться от незваного гостя. Иногда с нами трапезничал и мой отец, в эти дни, передав поручение от дара Фергуса, Юджин убирался восвояси, а если фортуна была против меня – приходилось терпеть общество дарина до прихода папы. Это была мука! Это была пытка, смотреть на него, ловить на себе его взгляды, полуулыбки. Отвечать на его вопросы, стараться обмениваться ничем не значащими фразами, поддерживать разговор – сродни каторги! Я не знала чего ожидать, он не делал никаких намеков, но с каждым разом, когда я видела Джина, мне казалось что я сойду с ума, если он... Ах, о чем это я! Терпеть его не могу!

Однажды, в один непогожий день, что даже занятия по фехтованию пришлось перенести из заднего двора в конюшню, я, как всегда, уже после ванной, сидела у камина и читала историю Мадай, соседнего государства. Постучавшись, вошла Мира и сообщила, что отец прислал записку и просит приехать в королевский дворец так быстро, как только смогу. Карета уже была готова и ждала меня во дворе. Собралась быстро. Лишь поменяла платье на более закрытое: появляться с глубоким декольте ко двору – себе дороже.

В парадном холле меня встретил один из пажей и провел в малый приемный зал, тонувший в роскоши позолоты и изумрудов. Там уже присутствовали члены королевской семьи, отец, министр дар Фергус с ненавистным мне Юджином и еще несколько дарин. Смотрели в ожидании и как-то насторожено, и лишь мой папа встретил меня взглядом полным отеческой любви.

– Дарина Катарина, – начал его Светлейшество, – мы рады, что Вы смогли так быстро к нам присоединиться. Вам, наверное, интересно, почему вас вызвали? – я кивнула, не в силах выдавить из себя даже полслова. Дело в том, что Юджин на пару с кронпринцем смотрели на меня совсем не по доброму. Наоборот, создавалось впечатление, что они – мировые судьи и готовы обвинить меня во всех смертных грехах. – Так вот, милейшая дарина Катарина, причина, по которой я настоял на Вашем присутствии на этой встрече, до банального проста...

Не успел его Светлейшество и продолжить, как я уже подозревала о чем пойдет разговор: мое замужество, будь оно не ладно! Вон, уже и альтернативных кандидаток в невесты нашли, в случае, если я откажусь.

– ...это праздник Солнцестояния!

– Простите? – только и смогла выдавить я.

– Мы нуждаемся в вашей помощи в организации праздника Солнцестояния. – король склонил голову на бок и, совсем не по-королевски сощурив глаза, спросил, – Или, может быть вы, дарина, ожидали совсем другого вопроса?

– Н-нет. – проблеяла, мысленно просчитывая варианты «помощи», которая от меня требуется. Вспомнив об этикете, спохватилась и добавила, – ...Ваше Светлейшество.