В гости к сказке

1 глава. О последствии падения сосулек.

— Добрый день, господа студенты, — в аудиторию вошла доцент Зверева. — Сегодня мы начнём изучение наиболее важной области психиатрии, — преподаватель положила журнал на кафедру. — Пожалуйста, запишите: «Патология ощущения и восприятия».

Иван Дуров, который сидел под самым носом знаменитой преподши, послушно полез в сумку за тетрадью. Но несколько минут копошения в недрах баула желаемого результата не принесли. Зонт, плеер, промокшие носки, яйцо, оставшееся от завтрака, ключи, помятый журнальчик скабрёзного содержания.
Доктор наук на несколько секунд задержала на шебуршащемся Иване недовольный взгляд и продолжила ровным, хорошо поставленным голосом:

— Эта тема — фундамент всей психиатрической науки. Давайте же разберём, что называется восприятием.

Парень засунул руку по самый локоть. Нащупал расчёску, наушники, ручку, кошелёк с несколькими сотнями рублей. Тетради не было. Проклятый талмуд словно в воду канул. Дуров ещё раз перевернул содержимое своей сумки и тихонько толкнул соседку по парте локтем:

— Ленка, дай листочек.

Зверева бросила на нерадивого студента очередной недовольный взгляд.

— Сколько можно? — зашипела недовольная Ленка. — Я тебе уже четвёртый листок даю. Скоро сама без тетради останусь.

Она раздражённо выдернула из большой, перевитой пружинкой тетради листок и сунула Ивану. Он благодарно улыбнулся, повернулся к сияющему апрельским светом окну и неожиданно громко чихнул.

— Дуров, Вам не интересно? — Зверева сдёрнула очки. — Я Вас не задерживаю. Можете смело покинуть аудиторию. Только сильно сомневаюсь, что цикл психиатрии Вы сможете изучить самостоятельно.

По аудитории прокатился лёгкий смешок, от которого парню стало не по себе. Его рассеянность и чудаковатость была притчей во языцех и часто служила причиной довольно едких шуток и намёков.

— Извините, Лидия Петровна.

Зверева кивнула и продолжила говорить:

— Итак. Восприятие — это процесс отражения предметов окружающего мира, их свойств и осознание образа.

Иван послушно записал высказывание преподавателя, глянул в окно и неожиданно загрустил. И хотя апрельская погода была переменчива и утром прошёл довольно сильный дождь, выглянувшее солнце настойчиво звало погулять.

— Выделяются четыре операции или четыре уровня восприятия: обнаружение, различение, идентификация и опознание, — голос Зверевой доносился словно откуда-то издалека.

Иван осторожно перегнулся через широкий подоконник и уставился на чистенькую площадку психиатрического института, где под присмотром полной и суровой медсестры прогуливались пациенты.

«Интересно, и как это люди сходят с ума? — Дуров проследил глазами за самым обычным мужчиной в полосатых больничных штанах, который страстно обнимал дерево. — С чего всё начинается? Что за голоса в их голове? Откуда они берутся?»

— Иллюзии бывают аффективные, парейдолические, — вещала доцент. — Парейдолические иллюзии обычно бывают фантастического содержания, когда больной видит экзотические растения, фигуры людей и животных в облаках. Например, темные пятна на поверхности Луны часто воспринимаются в виде фигуры зайца или кролика.

"А ведь сойти с ума — это интересно, — снова подумал Иван. — Во всяком случае, любопытно. Ведь здорово увидеть то, чего не видят другие».

— Галлюцинации бывают зрительные, слуховые, тактильные. Аделоморфные, фрагментарные, аутоскопические, демономанические.

Парень нагнулся к самому столу и зевнул так, что едва не вывихнул себе челюсть. И хотя Зверева — один из лучших педагогов, доктор наук, профессор, главный подростковый психиатр региона, лекции у неё скучные и нудные, как зубная боль.

— Демономанические — это видение нечистой силы, — тем временем пояснила Лидия Петровна. — Образы русалок, чертей, ангелов, богов, инопланетян, сказочных персонажей. Так сказать, персонажи мистики и мифологии.

"Хм, — Иван неожиданно оживился, — а почему люди видят этих самых персонажей? Ведь на самом деле их вроде как не существует. Хорошо. Допустим, это последствия мифов, сказок и преданий. Но ведь кто-то же их видел и чувствовал, раз когда-то так точно описал».

— Эй, Дуров, ты сегодня особенно в ударе, — Ленка интенсивно потрясла парня за рукав. — Всё, пошли, лекция закончилась.

— Всё это, конечно, интересно, но главное — потом вернуться обратно и не застрять во всей этой мутотени по самые уши, — свою мысль о том, что сойти с ума — это любопытно, Иван неожиданно произнёс вслух.

— Чего? — не поняла девушка. — Откуда вернуться? Это ты о чём?

— Да это я так, — Дуров смутился и покраснел.

— Дурак ты, Ванька, — засмеялась она. — И фамилия у тебя подходящая. Всё, вставай.

На улице было тепло. Неожиданно распогодилось, и Иван сунул ставшую ненужной куртку под мышку.

Довольно большую часть институтской территории занимал парк с каштанами и тополями. Хотя и старый, но ухоженный и чистый, что было особенно хорошо после тесной и душной аудитории.

Иван решил пойти к остановке не как все, а парком, чтобы немного прогуляться и проветриться. Правда, ему предстояло пробираться через неудобную дыру в заборе, но это компенсировалось тем, что он мог сесть в автобус на площади на целую остановку раньше одногруппников и занять сидячее место.

— Эй, Ванька, в кино с нами пойдёшь? — позвала Лена.

— На что?

— "Звёздные войны" вышли. Новая часть.

— Не увлекаюсь.

Парень отошёл от подъезда ровно на полшага — и, надо же такому случиться, на его голову с грохотом обрушилась сосулька. Не очень большая, можно сказать, маленькая, наверное, последняя в этом году и единственная на всей крыше. Она скатилась по козырьку, как по горке, и отрикошетила прямо в многострадальную макушку. Ровно в самое темечко. В ту же секунду Дуров почувствовал острую боль, и всё вокруг медленно померкло, словно изображение старого телевизора. В серой и зыбкой дымке он увидел смеющиеся лица одногруппников, испуганное — Ленки и какое-то перевёрнутое, строго-удивлённое — доцента Лидии Петровны Зверевой.