В коконе моего разума

Глава 14. Самоуничтожение

– Август? – шепот раздался из темноты. Парень дернулся, вжался в пол, но не открыл глаза. Ему было страшно. Чертовски страшно, видеть снова этот кошмар. По спине поползли струйки пота, тело бросило в жар.

«Пожалуйста, пусть это закончится. Кто-нибудь, пожалуйста. Бог, если ты все-таки где-то есть...»

– Август, проснись, – снова слабый женский шепот, и парень почувствовал, как его лба коснулась рука, поднявшаяся к макушке, проскользнув по волосам. Рука дрожала.

Он переборол себя. Вопреки всему абсурдному, что еще могло произойти, Август сделал это – разлепил веки – и в очередной раз уставился на девушку, склонившуюся над ним.

– Элизабет? – он чуть ли не вскрикнул, скорее от удивления и маленькой радости, но голос подвел и лишь сухо прохрипел что-то невнятное.

– Извини, я... мне так страшно здесь одной, – девушка аккуратно тронула глубокое пятно запекшейся крови на своем виске и поморщилась от боли.

– О Господи, – Август отвернулся и ко всему недоумению почувствовал улыбку на своем лице, – я просто не могу поверить. Ты жива!

Элизабет постаралась улыбнуться в ответ.

– Спасибо. Я думаю... мне кажется... ты меня спас, верно? Я бесконечно благодарна тебе, Август. Ты... ты едва ли мог выбраться сам, и это... то, что происходит здесь...

Лиз отвернулась, так и не закончив мысль. Август приподнялся на локте, принял сидячее положение и заметил, что Элизабет задрожала еще сильнее. Она плакала. Тихо, бесшумно, наивно. Одиноко. Так, будто сама смерть прошла мимо, а потом остановилась, повернулась, выдала едкую ухмылку и больше не сделала ни шагу. Словно она была пауком, а пауки ведь всегда оставались лучшими наблюдателями.

– Элизабет, – сказал парень на удивление серьезно и тяжело выдохнул.  Август пододвинулся поближе к девушке, но та снова отвернулась.

– Почему? Почему? Я не понимаю. Почему они мучают нас собственными воспоминаниями? Мне так больно, Август, мне так страшно. Это такое чувство, будто... будто всех демонов, которые копились в твоей душе, всю память выпотрошили, вывернули наизнанку, поставили пленку с конца и нажали на воспроизведение. Кокон выудил из меня все самое сокровенное. Все нечаянно брошенные фразы, все обманы, все предательства, все неудобные случаи, все моменты, когда мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Все моменты, когда мне было больно, когда я чувствовала вину. Но зачем?

Она подняла на него полные слез глаза. Казалось, в этом взгляде сошлась противоположными концами сама вечность. Замкнула на себя пространство, время, мысли, фобии, слова, чувства, эмоции. Все слилось в единый поток, в разбегающиеся от зрачка искры серо-зеленых глаз, отражающиеся в маленьких каплях слез на нижних веках. Август чувствовал и знал, что сейчас в этих двух бесконечных океанах собралась вся боль человечества за долгие тысячелетия существования. И он отдал ей свою. Без остатка.

Отдал, а потом притянул к себе дрожащее тело Элизабет и замкнул на себе все эти страдания, отправляя поток обратно в вечность. Он сохранил и уничтожил всю боль в объятиях, и, в конце концов, почувствовал что-то кроме ледяной дрожи двух брошенных миром душ.

Это было тепло.

Девушка отстранилась и утерла пыльным рукавом остатки слез.

– Лиз, они мертвы. Они – лишь призраки и не смогут причинить тебе боль, если ты сама перестанешь себя терзать. Это демоны, и они требуют определенную благоприятную среду для своего обитания. Они требуют темноты. Нам нужно больше света. Не выключать больше лампочку перед сном, – Август посмотрел в глаза Лиз и убрал с ее лба прядь волос. – Доверься мне, и я доверюсь тебе. Мы должны верить друг другу.

Август поднялся на ноги и протянул девушке руку. Она оперлась на нее и тоже встала, улыбаясь хоть и залившись краской от смущения, но радостно, с загорающейся в уголках глаз надеждой, кивая.

– Давай уйдем отсюда. Может, у нас еще есть шанс пройти эту игру до конца.

– Хорошо. А что с этим? – он обвел рукой макушку своей головы, а затем указал на Элизабет.

– Болит немного. Но, думаю, не смертельно. Все о'кей, честно. Пойдем.

Август постоял так еще пару минут, оглядывая рану на голове ум Лиз, но, в конце концов, согласился, ибо никто из них так и не знал, как долго они провели в забытьи и как далеко от них находился Туман.

– Пойдем.

Они подошли к маленькому дверному проему, намереваясь протиснуться в него, чтобы выбраться наружу. Август медлил. С его лица слезла улыбка, а лоб напрягся тяжелыми думами.

– Что такое? – насторожилась Лиз.

– Столько всего произошло… за два дня. Всего лишь за два дня. И мы как-то сумели выжить, представляешь? Меня укусила змея, потом напал стервятник, потом творилась еще какая-то дичь, что не может прийти в голову нормальному человеку. Это так удивительно, и…

Август замолчал.

– И?

– Может, это и не вовремя, но знаешь, мне кажется, я влюбился.