В нежных объятиях

1

— Привет, Жека, отошёл от травмы?

Веля что-то жевала, смеялись на заднем плане её подруги.

Я не представляю, чтобы женщина всей моей жизни звала меня Жека.

— Привет, — недовольно ответил я.

Возможно, после случившегося стоило сменить номер телефона и почистить свои контакты. Идиотское воспитание – ты в ответе за тех, кого трахал. Веля была лучшей.

— Что такой грустный? Поехали с нами на Мальдивы. Или папик прикрыл лавочку за проигрыш?

Я молчал. Какие Мальдивы? Какой папик? С отцом конфликт нереальный, я даже не знаю теперь, как с мамой общаться, он там вражескую оборону соорудил. И да, я собирался выйти на работу. Хорошо, что родаки в возрасте, и у меня старший брат в отцы годился. Игорь, он же Горик, овдовел, без детей, и со мной нянчился в последнее время.

— Жек, ну не кидай меня, поехали, — ныла моя бывшая. — Скидываемся, классно оторвёмся.

— Нет.

— То есть мы расстались?

— Ты дура, Вель? — устало спросил я, развалившись на диване.

Плечо ломило, гипс сняли, но я всё равно чувствовал переломы. Проиграл? Да, у меня не тот напор просто был, я бы мог до жести дойти. И ведь только из спортивного в боевое самбо перешёл, и сразу же вылетел из большого спорта. Отец предупреждал, лишил ништяков. Я упёртый, до больничной койки дело довёл, теперь вот ни с чем.

— Серьёзно, на второй год остался?

— Это правда, — ответил я.

Она скучала, много молчала, явно слушая, что там треплют её подруги. Мне от Вели даже сисек мягких не хотелось, вот до какой степени задолбала. Потаскуха. Но думать это одно, а вот прямо сказать – кишка тонка, походу. Здесь я не вырос? Не научился посылать. Может поэтому у меня девок в десять раз больше, чем у того же Горика. Этот вообще аскет и честный вдовец, ушёл в глубокую печаль и не вернулся.

— Фиг ли вещи раскидываешь? — злился брат, и, подойдя к дивану, выдернул из-под моих ног мою же толстовку.

Веля несла чушь, под которую можно уснуть. Ей не нужна любовь и даже секс, ей нужно выбраться на острова, чтобы были крутые фотки, её сторис – важный элемент жизни. Никаких чувств.

— Я на мели. Я без денег, второгодник, с травмой, отвергнутый папиком, — сказал я бывшей.

— Моська смазливая. Займи, возьми кредит. Жек, ну ты как маленький.

— Почку продать? А не пошла ли ты нахуй, Эвелина.

Наконец-то я это сделал.

— Чё-ё?!

— В ушки долбанулась? — я закрыл предплечьем глаза, чтобы солнце не так раздражало.

— Маты в доме! — долетело с кухни от брата.

— Сам пошёл! — заверещала Велька. — Ублюдок, нищеброд! И секс с тобой…

— Да, ладно! — рассмеялся я.

Она бросила трубку.

— И пошли вы все, — я открыл свою страничку, чтобы удалить её из друзей. Всех удалю! И закроюсь к чёртовой матери. Новую жизнь начинаю.

— В посёлок поедем! — сообщил Горик.

— Конечно, новая жизнь в посёлке, — поморщился я. — Что там делать?!

— К отцу поедем на разговор.

Я вскочил с дивана, покрутил плечами. Забыл сегодня про зарядку. А нельзя, нужно форму держать. В самбо дорога закрыта, но это не отменяло многие вещи. Скулило плечо, рука недовольно ныла, когда я упал на ламинат и начал отжиматься.

— Сука! — благим матом заорал я. — Какого хрена, у тебя полы включены?

— Мёрзну, — ответил Горик.

— Бабу найди себе, — сказал тихо, но он, наверное, услышал. Замолчал.

Не хотел его колоть так. Он по своей жене три года страдал. Хорошая женщина была, жалко родить не смогла и заболела в итоге. Умерла, и Горика еле вытащили.

Отжимания не пошли, и я вскочил, поплёлся уныло на кухню.

Квартира большая, ремонт дорогой. Горик один, себе ни в чём не отказывал, но ему ничего и не нужно. А мне нужно всё, а у меня ничего не было.

— Я на ножах с отцом, — войдя на кухню, сразу к кофемашине подошёл.

Горик вальяжно развалился на стуле, щёлкал фисташки. Щелчком скорлупу в меня кинул.

— Марь Петровна опять за тобой убирать будет? — хмыкнул я, пожалев нашу горничную.

Горик пронзил меня светло-карими глазами, дунул на свои тёмные волосы. Мы с ним похожи очень, хотя матери разные. В отца. Крепкие, поджарые, кожа у нас смуглая и глаза тёмные. У бабки южная родня. Вот к ним бы в Ростов съездить, а не на Мальдивы и тем более не в таёжный посёлок.

Я в посёлке три месяца назад появился, тесты все провалил и остался ещё раз учеником. В школу я , естественно, не хожу, великовозрастный. Мало того, что на год позже отдали в первый класс, ещё и это. Хотел всё кинуть к пьедесталу спорта, а вышло, что не потянул.

Травма заживёт, можно будет вернуться, но так родня капала на мозг, что я уже думал о другом, точнее я не думал ни о чём.

У братьев и отца фирма большая. Логистика, мать её.

— В помощь Марии Петровне, — Горик протянул по столу руку, взял один из пяти пультов. Я шикнул, прямо из-под стола, к моим ногам выехал робот-пылесос.

С чашкой кофе сел напротив брата.

— Скуфов тянет в посёлок? — посмеялся я.

— Ещё раз так меня назовёшь, в нюх получишь, — спокойно ответил брат и кинул скорлупку мне в чашку, но я её в полёте поймал, чуть замочив в кипятке пальцы. И глазом не моргнул.

— Реакция есть – дети будут.

— Эрекция! Всему учить надо, — недовольно прошипел я и кинул прямо перед пылесосом мокрую скорлупу.

— Бутерброд возьми, опять кофе хлещешь без закуси, — он заботился обо мне.

— Что хочу, то и делаю, — зло глянул на него исподлобья. — Я не поеду к родителям. Ты работу обещал.

— Деньги закончились? А как же, Евгеша, совесть, честь и семейные ценности?

Не хотел видеть его наглую рожу, встал и дошёл до холодильника. Навис над ним, выбирая, что бы схавать. Так долго стоял, что холодильник подал сигнал бедствия и начал пищать.

— Это ты на ножах с отцом, а он с тобой нет. И у него часть в фирме, я без него тебя на работу брать не буду. К тому же... Мне тоже разогрей пару бутеров. Деда надо забрать.