Глава 1.

Фиона.

Эта вечеринка отстой.
Я вздрагиваю про себя, оглядывая толпу. Это на много больше людей, чем я привыкла видеть, что немного действует мне на нервы. Здесь всего, может быть, человек сорок, но все же. Для меня, с окруженной стенами башней из слоновой кости жизнью, которую я веду?
Ну, это очень много.
Что еще хуже, так это то, что вечеринка моя вечеринка. Или, по крайней мере, это делает для меня мой отец. И когда окружной прокурор Чикаго Томас Мюррей говорит прыгать? Ну что ж, ты прыгаешь. Или явиться на выпускной вечер его дочери, в зависимости от обстоятельств.
Но посылка и приглашения неверны. Эта вечеринка на самом деле не для меня. Я имею в виду, что на первый взгляд так оно и есть. Но, как и все, что касается моего отца, все это сводится к его собственной политической повестке дня. Все всегда было так. Где я училась в школе. Друзья, которые у меня были. Парни, с которыми мне не разрешалось встречаться. Улыбнись прессе, Фиона. Убедись, что вы в школьной команде по дебатам — пресса проглотит это, когда увидит, что вы идете по моим стопам.
Часть меня хотела потерпеть неудачу, в чем угодно, просто назло ему. Я мечтала быть палкой в его интригах и заговорах. Но я никогда не могла заставить себя сделать это. Поэтому вместо этого я сделала то, чего он от меня хотел: добилась успеха. И вот теперь я здесь, мне двадцать два года, после того как я рано окончила колледж, а теперь и юридическую школу. Все правильные оценки. Все правильные степени, из всех правильных школ. Все правильные друзья, никаких мальчиков.
— Какого хрена ты не пьешь?
Я ухмыляюсь и поворачиваюсь. Ну, не ВСЕ правильные друзья.
Зои была бы единственным исключением из строгих правил моего отца относительно того, с кем я встречаюсь или общаюсь. Возможно, я училась на дому, потому что мой отец редко позволяет мне даже покидать наш городской дом. Возможно, он потянул за серьезные политические ниточки, чтобы заставить колледж и юридическую школу разрешить мне посещать занятия дистанционно. Возможно, мои внеклассные занятия и мои друзья были подобраны вручную, чтобы его политическая карьера выглядела как можно лучше. Но каким-то образом Зои Стоун проскользнула сквозь трещины.
Это не значит, что у нее совсем плохая репутация или что-то в этом роде. На первый взгляд, она даже именно та, с кем мой отец хотел бы, чтобы я общалась — из правильной семьи, у нее есть деньги, она ходит в правильные школы и все такое дерьмо. Но у нее также есть свобода, которой нет у меня, в комплекте с возможностью делать неправильный выбор, встречаться с гламурными мужчинами постарше и устраивать вечеринки, когда ей захочется. Она почти наверняка оказывает плохое влияние. Но иногда тебе нужно немного плохого влияния.
В том, что мой отец позволил бы мне даже жить с тем же почтовом индексом, что и она, не должно быть никакого смысла. Но мама Зои и моя были лучшими подругами. Рак забрал их обоих примерно в одно и то же время, почти десять лет назад. Я думаю, что даже “имидж-это все” Томаса Мюррея не был достаточно холоден, чтобы помешать мне после этого тусоваться с Зои здесь и там после этого.
— О Боже, я так рада, что ты здесь.
Зои улыбается и крепко обнимает меня — И пропустить это фиаско? Конечно, я здесь.
— И, конечно, поддержать свою дорогую подругу Фиону, пока ее заставляют играть пешку в игре, которую она ненавидит?
Зои усмехается
— И это тоже. Так что… — она поворачивается, чтобы окинуть взглядом огромную толпу гостей — Скольких из этих людей ты на самом деле знаешь?
— Типа, их четверо.
— Не включая меня?
— Три.
Она смеется и поворачивается, чтобы схватить два бокала с шампанским с проходящего мимо подноса.
— Вот. Ваше здоровье и поздравления! — она чокается своим бокалом с моим — И я действительно горжусь тобой, ты знаешь.
Я ухмыляюсь, позволяя себе купаться в похвалах. У моего отца может быть куча денег и политического влияния. Но я заслужила похвалы. Я надрывала свою задницу, чтобы пораньше закончить колледж, поступить в юридическую школу, а затем тоже закончить ее пораньше с отличием.
— Спасибо, — улыбаюсь я.
— И сколько из этих людей, которых ты не знаешь, подошли, чтобы поздравить вас?
— О, все они. Пока мой отец наблюдал.
Зои ухмыляется
— Значит, он действительно это делает, да?
— Да, — сухо бормочу я.
Как я уже сказала, все это на самом деле не для меня. Я, наверное, в центре внимания. Я — оправдание для того, чтобы привести всех этих людей сюда, в особняк моего отца. Но настоящая цель здесь заключается в следующем Деньги. Неофициально это первый гала-концерт Томаса Мюррея по сбору средств для его участия в выборах на должность мэра Чикаго. И то, что я здесь, играет так хорошо, что это с таким же успехом может быть сценарием к фильму.
Нет ни одной вещи, которую мой отец сделал бы или не использовал для своих собственных целей. После смерти моей мамы Томас Мюррей стал образцом трудолюбивого отца-одиночки. Он разыгрывал из себя фигуру такую как Кеннеди, который также без устали воспитывал свою дочь в полном одиночестве.
Конечно, все это было чушью собачьей. Мой отец не воспитывал меня, а воспитывала армия нянь, частных репетиторов и инструкторов “выпускного класса”, чтобы убедиться, что я достаточно похожа на леди для высшего общества. Не говоря уже о частных поварах, горничных и личных шоперов, потому что не дай Бог я выйду, чтобы купить свою собственную одежду.
— Кстати, ты выглядишь чертовски сексуально.
Я улыбаюсь, краснея: — Спасибо
— А теперь заканчивай, — она кивает на мой бокал.
— Я только что получила его!
— И я собираюсь принести нам еще, так что… — она делает движение рукой “скорее”. Я смеюсь, опрокидываю шампанское и протягиваю ей бокал. Я слегка задыхаюсь, и она ухмыляется.
— Просто нужно открыть горло, Фи.
— Да, спасибо.
— Расслабь челюсть, используй много языка. Зрительный контакт всегда…
— Ой Боже …
Она смеется, а мое лицо жарко горит.
— Шикарный диплом юридического факультета в двадцать два года, много перспектив на работу и отец, который собирается стать мэром. Единственное, что нам сейчас нужно сделать, это наконец-то переспать с тобой.
Я стону, чувствуя, как горит мое лицо.
— Я в порядке, спасибо.
Она хихикает.
— Нет, это не так. Поверьте мне. Ладно, я вернусь с еще выпивкой.
Я качаю головой и смотрю, как она исчезает в толпе.
— У тебя такой вид, будто ты хочешь выпить.