В объятиях русалки

В объятиях русалки

Тот день выдался дождливым и мрачноватым, но я всё равно с радостью возвращалась домой после стольких лет. Со мной ехали муж и мой племянник Иван. После смерти сестры мальчик остался на моём попечении. Её муж тоже русский, но в одиночку он не решился воспитывать сына, и вскоре они перестали даже общаться двенадцать лет назад. Но, признаться, Иван не доставлял много хлопот: рос замкнутым, отстранённым ребёнком, мечтательным и немногословным. Сейчас ему без малого двадцать лет, и он ужасно суеверен: заботится о домовом в нашей квартире, в лесу опасается леших по ночам и чёрных кошек на дороге. Тяга к сверхъестественному в нём проявилась ещё с детства. Он читал о народных поверьях старины и верил всяким приметам, чем иногда беспокоил меня. А в последние годы его самой большой страстью стало море. Он грезил о нём, засыпая и просыпаясь, между делом заговаривая, что когда-нибудь навсегда уйдёт в плавание. Мой первый ребёнок успел жениться, а этого женить я потеряла надежду.

Но однажды всё изменилось. Я отыскала в интернете свою подругу детства, которая еще жила в ирландской деревне. У нас состоялся необычный разговор, благодаря которому я решила съездить на родину и взять с собой Ивана. Я побываю в родных местах, а он, наконец-то, сможет увидеть море.

По мере нашего приближения к его заветной мечте в нём обозначились перемены: он стал тревожней и взволнованней, хотя по-прежнему молчал. И вот наступил тот час, когда наш автомобиль, взятый напрокат, прибыл в пункт назначения. Мы заранее нашли съёмную квартиру и договорились о размещении.

Первое, что сделал Иван после остановки, прошёлся вдоль и поперёк улицы на несколько метров и огляделся по сторонам.

 - А где же море? - с трудно скрываемым нетерпением осведомился он у меня.

Как же я не обговорила с ним этот момент раньше.

 - До моря ехать ещё далеко, милый. Видишь ли, наш посёлок стоит чуть дальше от морского берега. Здесь есть только река, ведущая в море. Прости, я забыла тебе сказать об этом. Но завтра мы обязательно проедем оставшееся расстояние, и ты увидишь свою мечту, - я с сожалением улыбнулась.

Он тоже. Но таким разочарованным я его ещё не видела. Конечно, он думал, что увидит море уже сегодня, уже сейчас. И чего оно так запало ему в душу, это огромное безвоздушное пространство?

Вечером я немного разобрала наши вещи, мы поужинали, и муж, чтобы загладить горечь разочарования, позвал нас на речку. Она находилась близко от дома. Раньше, в юности, мы с подружками купались на мелководье, но воспоминания не вызывали у меня ностальгию.

Мы сидели возле воды, я вспоминала своё детство, Иван швырял в реку камушки, как вдруг где-то вдалеке закричали птицы.

 - Это же чайки! - наш ребёнок сразу оживился. - Почему их не видно?

 - Должно быть, они на другом берегу, - предположил муж.

 - Я схожу посмотреть, - он встал. - Может, оттуда видно море...

 - Иван, бога ради, к чему такая спешность? - окликнул его муж.

 - Я быстро вернусь.

 - Дорогой, но уже поздно.., - я попыталась остановить его, хоть и знала, что теперь его ничем не остановишь.

 - Не волнуйся, тётя Мари.

Он вышел на дорогу и отправился к поселению под горой, где, по его мнению, находился мост через реку.

 - Куда он пошёл? - спросил у меня муж.

 - К низинам, - я чуть помедлила с ответом, потому что знала, что там может случиться, и муж знал.

 - Сообщи Кэти.

 - И что сказать? Пусть встречают?

 - Это была плохая идея, Маша, - муж занервничал, - Ты ведь будешь жалеть. Что случилось с её мужем?

 - Он погиб в схватке с огромным животным.

 - Как же! Скорей всего, они обглодали его косточки.

 - Перестань! Перестань сейчас же! Они друг друга любили... Итак, я отправляю письмо.

Низины - крайне неблагополучная по природным показателям местность. Во время приливов их жителей топило, на заболоченной земле ничего не росло, и жили там отшельники да изгои - все, кого отвергали "наверху". В настоящее время половина домов низин остались заброшенными, что грозило вскоре и второй половине. Там до сих пор проживает моя подруга, благодаря которой мы затеяли эту поездку.

Мой некогда оживлённый посёлок умирал, и всё здесь приходило в упадок. Заколоченные ставни домов, полуразрушенные фасады, покосившиеся от старости крыши, пепелища, заросли в огородах густые и высокие настолько, что и шагу нельзя ступить, не потревожив какую-нибудь живность в траве. Всё это навевало тоску и смятение, но Иван уверенно продвигался вперёд в поисках мечты.

Улицы пустовали. В немногочисленных окнах виднелись занавески, кое-где из дворов лаяли собаки, когда парень проходил мимо, но никто не показывался. После заката солнца низины пребывали в мёртвом сне.

Мальчик мой по пути срывал черёмуху и вишню, которых целые заросли торчали из канав. Вскоре он добрёл до последнего дома тоже с виду заброшенного, возле ворот которого, практически возле самой калитки, плескалась тоненькая лужица воды. Прямо небольшая лагуна начиналась от входа. Она перетекала в другую лагуну побольше, на берегу которой стояла маленькая лодка. А от той лагуны начинался бассейн широкого устья (быть может, той же самой реки), змееобразно огибал низину и протягивался дальше, где взгляд его не доставал. По его высоким берегам росли деревья, что также закрывало видимость.