В паутине.

Первая глава. Второе рождение.

Огромный, несуразный внедорожник играючи запрыгнул на бордюр и понесся прямо на Серого, ошарашенно застывшего на остановке. «Не понял... Что за...?» - пронеслось в голове, когда неожиданный толчок справа отбросил его на газон. Еще в падении до ушей донеслась бедовая кокофония звуков: звон разбитого стекла и скрежет металла. С трудом поднявшись на льду, покрытом снежной жижей, на разъезжающихся ногах поковылял к внедорожнику, жалко застрявшему в покореженных останках павильона. Жив ли водила? Вглядевшись в лобовое стекло, удалось разглядеть трепыхание за подушкой безопасности. Жив пьяный дурень.

Стоя на остановке, Серый задумчиво оглядел место аварии и, наконец, извлек из подкорки главный вопрос. Что за чудо вытолкнуло его с траектории машины? Внезапный сдвиг пространства? Или человек паук подсобил? Серый криво усмехнулся и расстроенно пожал плечами - загадки он не любил. Пообещал себе во всем разобраться и  набрал телефон спасения.

Вдруг где-то за остановкой послышался стон. Обойдя уродливую инсталляцию из павильона и джипа, Серый увидел лежащего посреди огромной лужи человека. Вот оно, то самое чудо, которое не только спасло его, но и приняло удар на себя. Стало трудно дышать. Рванул на куртке молнию, сорвал с шеи шарф и растерянно замер. Что с тобой делать, герой? Как мне теперь спасать тебя? Вытащив телефон, опять позвонил в скорую, описал ситуацию по новой и стал дожидаться врачей. Только бы поторопились! Скудный свет фонаря освещал неестественно изогнутое в пояснице тело с широко раскинутыми руками, словно готовыми обнять весь мир. Голову, покрытую шапкой-ушанкой, разглядеть на повреждения не получилось, а вот из уголка рта сочилась тонкая нитка крови. Хреново.

Закрытые глаза неожиданно вздрогнули и, открывшись, умоляюще уставились на Серого. Парень замычал, но лишь с третьей попытки сумел разборчиво прохрипеть:

- Помоги им.

Стараясь сохранить остатки улетающего самообладания, Серый ответил:

- Ты это... Не дрейфь, пацан! Я тебе скорую вызвал. Сейчас приедут с минуты на минуту. Ты только подожди еще немного, ладно?

Но парень наотрез отказался ждать. Его отчаянный взгляд все также истошно буравил глаза:

- Нет. Помоги  им, - нетерпеливо, почти грубо потребовал он. - Когда увидишь иголки и черные нитки, позови ее. Ты сам не сможешь.

Серый отвернулся, досадливо поморщившись. Ясен пень. Парень треснулся головой об лед - вот и несет всякий бред. С безумцами, главное, не спорить и никак не расстраивать. Дождаться бы скорую, сдать на руки врачам, а уж они там точно подлатают бедолагу.

- Хорошо. Помогу, - как можно убедительнее произнес он. - Ты только не волнуйся, да?

 Парень на асфальте удовлетворенно моргнул, словно взаправду послушался совета и перестал  волноваться.  В следующий миг его глаза потеряли интерес к происходящему и стали быстро угасать, будто кто-то внутри отключал питание. Вскоре его лицо как-то нехорошо обмякло, а глаза, остекленев, уставились в одну точку. Осторожно потеребив его по плечу и пытаясь подавить подкатившую тошноту, Серый пробормотал:

- Эй, пацан! Ты что? Помирать надумал? Не смей! Слышь? Сейчас скорая тебе поможет, ты только держись!

Но глаза паренька продолжали смотреть в одну и ту же точку, потерянную где-то в далеком, темном небе. Сквозь равнодушный шелест проезжающих мимо машин до ушей донесся нарастающий вой сирены. В груди нарастал холодный колючий ком горечи, отчаяния и протеста. Рубанув кулаком по луже, Серый застонал:

- Как же так, пацан? Чуть-чуть не дождался... Ну что же ты, а?

Бригада медиков успела чуть раньше полиции. "Плохо вы торопились!"- мелькнула в голове злая мысль, но ее тут же вытеснила другая: "Вы только помогите ему, родненькие! Верните с того света!" Серый, затаив дыхание,  наблюдал  за действиями медиков, про себя моля их о чуде. Как года летели минуты, но попытки реанимировать паренька ни к чему не привели.  В голове все никак не укладывалось, что от полного жизни парня осталось лишь неподвижное, безмолвное тело, которое так и не объяснит теперь, кто такие «они» и кому там нужно помочь, опасаясь при этом иголок и ниток. Общение с полицейскими прошло, как во сне. Поначалу казалось, что дрожь в голосе появилась от холода, но в полицейской машине получилось отогреться и частично обсохнуть, а вот голос дрожать не перестал. Серый в сотый раз поерзал на сиденье и потер глаза. Струя теплого воздуха дула прямо в лицо и это начинало раздражать. Казалось, вопросы от людей в форме никогда не закончатся.  Наконец, молодой полицейский протянул бумаги на подпись и задумчиво покачал головой: "Повезло тебе, парень.  Шесть лет проработал в полиции, а такое вижу впервые. Чтобы кто-то бросился под колеса ради незнакомца... " Убрав бумаги на заднее сиденье, полицейский в изумлении покачал головой и повез Серого домой.

Открыв дверь, уже в прихожей столкнулся с мамой, тут же поймал на себе обеспокоенный взгляд голубых глаз:

- Почему ты мокрый, сына? Решил тренироваться на улице? В зале уже не так интересно? – привычно не получив ответа, она, махнула рукой, мол, не хочешь - не говори, поправила передник в нелепый красный горошек и деловито добавила:

- Когда переоденешься, мой руки и дуй на кухню. Сегодня на ужин курица с апельсинами.

Серый стащил с себя куртку и прислонился к двери - на смену нервному возбуждению накатила усталость. Обвел взглядом прихожую, где каждый уголок от дубового паркета до белоснежного потолка блестел от чистоты. Нахлест нежных лилий на персиковых обоях, блеск золотистых крючков на вешалке, огромное зеркало у входа, аппетитные ароматы из кухни - все здесь было родным и надежным, как и любовь его родителей. Руки сами обняли маму, не давая уйти, а лицо уткнулось в плечо, пряча подступившие слезы:



Отредактировано: 15.07.2018