В паутине любви

1 часть, с1

1 глава

Звонок в дверь раздался неожиданно и как-то  слишком  уж требовательно.

Она сидела на кухне, держа в руках кружку с давно остывшим чаем, и даже не повернула голову  в сторону дверей. Её сейчас занимал совсем другой вопрос – что делать с этим остывшим чаем. Сахар в доме как-то внезапно  закончился, а пить терпкий напиток без сахара она не любила. Марина привыкла вести хозяйство так, что  всегда были хоть небольшие, но –  запасы продуктов,  а за последние недели вдруг кончилось, казалось, буквально всё в её доме. И  решать эту проблему  у Марины сейчас не было  ни сил, ни желания…

Дверь на кухню тихо приоткрылась, и в проём просунул голову парнишка  лет четырнадцати:

- Мам! – тихо позвал он женщину, -  Маам…  Мам! – уже настойчиво, чуть повысив голос,  проговорил он, - Ты что, не слышишь меня?! – он подошёл вплотную к женщине, легко тронув её за плечо.

- Что, сынок? – оторвав взгляд от кружки, Марина подняла голову и посмотрела на сына, коснувшись ладонью его руки.

- Мам, там какие-то два мужика пришли, сказали, что с банка, хотят поговорить с кем-нибудь из взрослых… - немного растерянно проговорил он.

- Хорошо… - тяжело вздохнув, Марина поднялась со стула и вышла из кухни. Какой ещё банк? Какие мужчины? – устало думала она, нетвёрдой  походкой  идя  по узкому коридору в прихожую.

- Веселова Марина Николаевна? – резко проговорил один из пришедших мужчин, молчаливо стоявших на пороге в ожидании хозяйки дома.

- Да, это я… - немного растерянно проговорила Марина, чувствуя, как внутри всё холодеет от предчувствия чего-то плохого. Хотя… Что теперь уже может быть ещё хуже… - невольно мелькнула в голове грустная мысль.

- Вы уже второй месяц не вносите платёж по кредиту, ещё одна просрочка, и банк будет вынужден передать Ваше дело в суд.

Ах да, ипотека… Иван, погибший чуть больше месяца назад её горячо любимый супруг, взял полгода  назад кредит в банке под залог квартиры – вот этой самой, уютной и просторной квартиры, и выплачивал кредит сам, поскольку она не работала, занимаясь детьми и домом. В общем-то, муж оплачивал не только ипотеку, а в принципе распоряжался всем семейным бюджетом, внося обязательные платежи и оплачивая необходимые  расходы – Марина всегда была далека от финансовой стороны их семейной жизни…

- Да-да, я всё понимаю… Просто… Мой муж, он… Погиб… - слова давались ей с трудом, но женщине  казалось, что вот сейчас она объяснит всё этим чужим, неприятным мужчинам, и всё уладится само собой, - Вчера вот  только… Сорок дней… - Марина едва сдерживала слёзы, застлавшие вдруг глаза, и голос предательски дрожал, но…

- Марина Николаевна, - перебил её второй мужчина, чуть выходя вперёд, насколько позволяла узкая прихожая,  - Мы всё понимаем, но договор составлен  на определённых условиях,  и  Вы должны выполнять подписанный  договор. Умер основной заёмщик, но Вы- то – живы! Умрёте Вы – долг перейдёт на ваших детей. Банк всё равно, так или иначе, получит выданные Вам в долг средства. В крайнем случае - просто отберёт у вас квартиру, - мужчина говорил отрывисто, кидая резкие слова так легко, словно речь шла не о жизни и благополучии Марины и её семьи, а о каких-то совершенно незначимых вещах. Впрочем, всё верно: для него это просто работа, не более того – почему проблемы Марины и её осиротевших вдруг детей должны волновать его самого?..

- Сколько у меня есть времени? – выдавила Марина, машинально поправляя  выбившуюся  прядь  тёмных волос, попутно стирая с высокого лба выступившие от напряжения капельки пота.

- Десять дней для погашения процентов и четырнадцать – чтобы закрыть оба платежа. Всего доброго, - резко проговорил тот, кто говорил первым, и мужчины,  развернувшись, вышли из квартиры.

Дверь  давно  захлопнулась, а Марина всё смотрела им вслед. Чуть прикусив губу – она всегда так делала, когда нервничала – Марина медленно сползла по стене и села на пол, запрокинув голову вверх, а по щекам текли, не переставая, горькие слёзы. Теперь – можно. Теперь уже – можно…

Из своей комнаты выбежал младший, Алёшка:

- Мам, мам! Ты чего?! Ты  опять  - плачешь? – затараторил, заторопился мальчишка, опускаясь на колени перед мамой и прижимаясь личиком к её мокрым от слёз щекам, обнимая своими тоненькими ручками её за плечи,  - Тебе плохо? Тебе – больно? Ты снова из-за папы? Или  - эти дяди обидели тебя?! – ему было всего шесть, их младшему сынишке,  но он  уже  многое  понимал – и что такое боль утраты, и что такое слово «никогда»… Для него, так сложилась судьба,  самым горьким стало понимание этого слова  в самом жёстком, безысходном  смысле:  никогда не придёт папа, никогда больше не будет счастливой мамы.  И он, едва начав свою жизнь, уже остался сиротой без родного отца…

- Всё хорошо, - прошептала женщина, - Мне не больно. И я никого не боюсь – ведь у меня есть такие защитники, как ты! – Марина улыбнулась сквозь слёзы, обняв сына.

Услышав голоса, из кухни вышел старший сын Марины с кружкой горячего чая в одной руке и с пустой сахарницей в другой:

- Мам, а мы всегда теперь будем пить чай без сахара? – немного удивлённо и растерянно спросил  Максим: так получилось, что все они – и сама Марина, и дети  – были ужасными сладкоежками, поэтому и были в доме всегда нескончаемые запасы  сладостей и просто сахара. Конечно, оплачивал покупки обычно отец и муж, но корзину-то в супермаркетах набирала  Марина  с  детьми… И то, что вдруг оказались пустыми все шкафчики на полках  и сама сахарница – было настолько необычно и странно, что вызвало вполне понятное недоумение  у старшего сына.