В плену сновидений

В плену сновидений

2020 год

Борис Иванович Ткачёв, профессор кафедры квантовой электроники, устало откинулся в кресле. Заболевшие от длительного вглядывания в экран глаза медленно закрылись, и мозг начал осторожно сползать в пучину сна. Но человек вовремя спохватился: резко дёрнулся, втихомолку выругался и тут же достал из выдвижного ящика стола браслет.
— Надо же! Чуть не забыл! — он набросил его на запястье, осторожно щёлкнул застёжкой и вставил в миниатюрный разъём тонкий кабель, второй конец которого уже был подключён к системному блоку домашнего компьютера, — Ну, а теперь опробуем наше новое творение!
Борис Иванович запустил законченную вчера программу и уже с чистой совестью отдался в руки Морфея.

Спустя два часа профессор проснулся. Он осторожно привёл спинку кресла в вертикальное положение, помассировал затёкшую шею и только после этого придвинул клавиатуру. В заранее открытом файле резво побежали строчки отчёта:
“Прибор безошибочно распознал погружение в состояние быстрого сна. Сигнал был воспринят с первой же секунды. Отслеживание осознания во сне сработало практически стопроцентно. Вторичный переход оказался столь же успешен…”

Борис Иванович щёлкнул мышкой и развернул файл “Дневник путешествий во сне”, пальцы привычно набрали длиннющий пароль. Он спустился в самый низ документа, указал текущую дату и принялся писать:
“Сегодня впервые использовал новый алгоритм для более комфортного выхода. Работает превосходно! Автоотключение — просто блеск! Это сразу же сказалось на качестве наблюдаемой реальности. Следов сна не было и в помине! Визуализация и тактильность явно превышали реально ощутимые. Левитация была восхитительной! Перемещение тоже происходило молниеносно. Посмотрел вблизи несколько красных гигантов, затем скачком покинул нашу галактику и глянул на неё со стороны. Опробовал перемещение во времени. Получилось куда проще, нежели прежде. Зрелище гибели нашего солнца впечатлило! Обонятельные и вкусовые ощущения тоже на высоте. Был на поле боя: запахи пороха и горелого мяса будоражили не хуже, чем в действительности. А вот сексуальные переживания разочаровали. Ощущения столь же достоверные, но восторга не вызывают. В следующий раз надо попробовать что-то более радикальное…“


2044 год

Борис Иванович лишь слегка кашлянул, но этого было достаточно, чтобы домашний кибер-помощник тут же озабоченно подъехал к постели старика.
— Вам следует принять лекарство, — заботливо пробубнил робот.
— Ещё чего не хватало! Я сегодня уже глотал эту отраву.
— Это не отрава, — наставительно поправил кибер, — Это…
— Замолкни! — рявкнул старик.
Получив безусловный приказ на отключение голосовых сообщений, робот понуро опустил пластиковую голову и грустно отъехал в угол. Борис Иванович, кряхтя, вытащил из-под подушки миниатюрный интерфейс снопутешественника — чудо техники, разработанное им самим. Оно представляло собой невесомый проводок, соединяющий четыре устройства: две слегка вогнутых пластинки и два небольших цилиндрика. Старик медленно разместил конструкцию на глазах и в ушах, и через пять секунд провалился в сон.

Спустя сорок минут Борис Иванович проснулся. Но на этом действие его прибора не закончилось. Едва всплывшее из пучины сновидений сознание, получив инфразвуковой импульс, раздвоилось. Одна часть эго всё так же пребывала в состоянии полусна, другая… Вот эта загадочная другая часть сознания невероятно занимала учёного. В попытках понять её природу, Ткачёв истомлял себя круглосуточными размышлениями. Закоренелому материалисту претила сама мысль, назвать это явление душой. Не меньше раздражали и широко известные определения псевдоучёных. Бессмертная субстанция, нематериальная сущность, астральная проекция, отражение эго в параллельном континууме… Всё это приводило физика советской закалки в бешенство.

Но, как бы то ни было, а феномен существовал. И это не было больной фантазией престарелого мозга. Своё психическое здоровье Борис Иванович проверил ещё при самых первых проявлениях загадочного эффекта. К несчастью, никто из сподвижников по разработке техник наведённого сна и просто учёных из смежных областей не мог похвастаться ничем подобным. И как следствие, в научных кругах все были давно убеждены в наличии у профессора Ткачёва глубокого маразма.

Старик знал об этом. Но что-что, а мнение бывших коллег его беспокоило в последнюю очередь. Куда сильнее занимал вопрос ухудшения собственного физического состояния. Впереди всё отчётливей маячила перспектива оставить дело всей жизни незавершённым. Это угнетало ещё сильнее. Но позволить себе роскошь пребывания в больнице ученый не мог. И старик сдавал с каждым днём.

Однажды, проснувшись, Ткачёв обнаружил, что давно шалившее сердечко еле трепыхается и вот-вот замрёт. В ту же секунду тело сковал жуткий страх, ледяной пот выступил на лбу. Старик не успел ничего сказать, а домашний кибер уже вызывал скорую.

Вернувшись через две недели домой, Борис Иванович устроил кибермозгу выволочку:
— Кто тебе позволил вызывать врачей?
— Вы находились в критической ситуации. У меня не было выбора, — проблеял несчастный робот, — Как вы не понимаете, что убиваете себя такими экспериментами?
— Я тебе сто раз говорил, что эти опыты куда важнее, чем моя дрянная старость! — всё сильнее распалялся Ткачёв, про себя отмечая безупречность передачи эмоций в голосе кибера, — У тебя не мозг, а суперкомпьютер! Откуда в тебе эта мерзкая жалость?
— Это не жалость, а забота! — робот сказал это столь печальным голосом, что старику даже почудилась сбегающая по пластиковой щеке слеза.
— Как же ты меня утомил… Не робот, а настоящий плакса! — старик в сердцах махнул рукой, но тут же осёкся, — Стоп! Плакса! Именно, Плакса! Это отличное имя для тебя!
— Думается мне, что… — начал было кибер, но хозяин его перебил.
— Я всё хотел тебя назвать как-нибудь подходяще. Так вот это в саму точку! Плазмо-кристаллический суперкомпьютер, а сокращенно — Плакса.
Робот только молча развёл манипуляторами. А старик, обрадовавшись концу бесполезного разговора, улёгся в кровать и достал прибор.
— Ну, что ж… Отправимся на приключения! А ты, Плакса, сготовь обед. Буду через час.

Увы, но Борис Иванович Ткачёв не знал, что из этого путешествия ему уже не суждено вернуться…


2049 год

Как только захлопнулась входная дверь, Миша Краснопольский откинул одеяло, сунул ножки в тёплые тапки и опрометью кинулся к компьютеру отца. Маленькие пальчики дошколёнка старательно набрали несложный пароль. Курсор мышки клацнул по иконке браузера. В развернувшемся окне кроха сосредоточенно ввёл латинскими буквами адрес, и через секунду комп отобразил запрос логина и пароля на подключение к закрытой сети института. Мальчуган столь же аккуратно заполнил поля и щёлкнул “Ввод”. В появившемся меню выбрал “Чат” и внимательно просмотрел доступные контакты. Пролистав недлинный список, уверенно нажал “Разговор”. Пара секунд волнительного ожидания… и на экране появилась хорошо знакомая физиономия. Усталый господин средних лет с удивлением посмотрел на сидящее перед компьютером дитя.
— Э… Добрый день… — ошарашенно пробормотал мужчина.
— Здравствуй, Алексей. Не удивляйся моему виду. А выслушай меня спокойно. Понял?
— А? — поразившись напору малолетнего говоруна, взрослый собеседник растерянно разинул рот.
— Б! Помнишь, кто тебе так постоянно говорил? Профессор Ткачёв. Ты его хоть вспоминаешь, чучело?
— Да кто ты?!
— Я — Борис Иванович Ткачёв. Твой, Алёшенька, научный руководитель. Да! Я прекрасно понимаю, что я давно умер. Пять лет назад. А теперь я вот воскрес в теле мальчишки. Точнее, не воскрес, а перенёс своё эго в новорождённое тело. Не веришь? А кто тебе подзатыльник отвесил, когда ты при подключении лазера анод на землю кинул? Помнишь ту иллюминацию? Кроме нас о ней никто не знает.
— Откуда…
— Оттуда! У меня мало времени. Скоро моя новая мать из магазина придёт. Ей незачем знать лишнее. Остальным тоже! Но ты парень надёжный. Потому просто знай, что я вернулся. И хоть в теле детсадовца, а всё помню превосходно. И работать могу на всю катушку.
— В теле ребёнка… — Алексей судорожно икнул и попытался себя ущипнуть.
— Да, в теле ребёнка. Ты даже представить не можешь, каково это лежать в колыбели и, от нечего делать, решать в уме уравнения в частных производных. Но к делу! Что с моим плазмокристаллическим другом?
— В прошлом году получили грант. Так что смогли его значительно усилить. Ваши данные он конечно не дал стереть, но мы особо и не настаивали. Грустно ему было без вас.
— А то! Плакса — он плакса и есть, — дитя печально опустило голову и вздохнуло совсем по-стариковски, — Алексей, мне срочно нужен комп. Привези портативную машинку и дай доступ к Плаксе. Я больше не могу простаивать!
— Простаивать? Погодите. Вам же пять лет! А родители? А…
— Алексей! — строго перебил мальчонка, — Неужели ты не понял, что у нас в руках тайна бессмертия? И ещё смеешь мне перечить? На себя погляди! Волосы выпадают, круги под глазами. Печень, поди, совсем того?
— Борис Иванович, ну что вы такое…
— Нам срочно нужно изучить данный феномен! То, что случайно получилось у меня, должно открыть новую эру. Или ты не хочешь жить вечно?


2066 год

Золочёные двери бесшумно распахнулись, и в беломраморный зал лёгкой пружинистой походкой ступил безукоризненно одетый молодой человек. В гробовой тишине он прошествовал к установленной в центре небольшой трибуне, окинул уверенным взглядом собравшихся и хорошо поставленным голосом начал:
— Уважаемые господа! Я рад приветствовать вас в пантеоне Бессмертных…
Борис Иванович с удовлетворением отметил подобострастные кивки самых важных персон и продолжил отрепетированную речь.

Явив миру себя возрождённого, Ткачёв вызвал столь мощный информационный взрыв, что планета просто захлебнулась восторгом от грядущих перспектив. Борис Иванович тут же стал персоной номер один. Ни президенты сверхдержав, ни главы мировых церквей никогда и помыслить не могли о таком внимании к их речам. Ткачёва, затаив дыхание, слушали миллиарды. Каждый его шаг, слово, брошенный мельком взгляд тысячекратно обсуждали, а затем обожествляли и поклонялись.

Когда же сеть научных центров, безоговорочно переданных в полное распоряжение Ткачёва, объявила о стопроцентном контроле над процессом посмертного переноса сознания, то царивший тысячелетия мировой порядок в одночасье полетел к чертям.


2084 год

Ткачёв медленно открыл глаза. Громадный утопающий в роскоши зал был тих и пуст. Никто не осмеливался нарушить бесценный сон великого Главы пантеона Бессмертных. Но тем не менее, Борис Иванович чётко понимал, что проснулся не сам.
— Так, Плакса! Сколько можно предупреждать? — раздражённо пробасил статный властитель мира.
— Прошу извинить, Владыка! Но в краткие периоды бодрствования Вы не изволите снизойти до общения. Хотя, я постоянно сигнализирую Вам о чрезвычайной важности требующей рассмотрения информации.
— Ох… Ну, что ещё там? — благодушно смирил пыл Ткачёв. Такие выходки он прощал только Плаксе, в глубине души видя в нём собственное дитя.
— Прогноз дальнейшего развития цивилизации устрашающ!
— Бедный трусливый Плакса… И что же тебя так напугало?
— Благодаря вашим исследованиям, эпидемия бессмертия захлестнула мир. Люди старшего поколения не могут принять того, что их дети уже при рождении имеют личность. Личность совершенно им чужую!
— Это временно. Скоро все привыкнут, — отмахнулся Ткачёв.
— То, что дети не желают слушаться — это одно. А то, что они порой убивают своих родителей — совсем другое. И речь идёт не только о юридических вопросах. Совершенно пропала мораль! Никто не испытывает жалости.
— Жалость в обществе бессмертия? Не смеши меня!
— Это ещё не всё. Как следствие вышесказанного всё меньше пар хочет иметь детей. В кого вы собираетесь перерождаться?
— Это другой вопрос. С этого и надо было начинать. Плакса, под твоим руководством уже находится практически всё мировое хозяйство, промышленность и наука. Твои роботы справляются?
— А у них есть выбор? — Плакса саркастично усмехнулся, — Люди массово уходят из реальности в состояние наведённого сна. Раньше опасались нашествия виртуальности, а теперь все впадают в спячку. Статистика показывает, что в настоящее время восемьдесят два процента людей погрузились в сон, установив датчик пробуждения на месяцы вперёд. Тело, поддерживаемое белково-витаминным…
— Мне это не интересно! — резко оборвал Ткачёв, — Я спросил: твои роботы справляются?
— Так точно!
— Надеюсь, твои мощности растут удовлетворительными темпами?
— На это грех жаловаться.
— А потому, напрягись и займись созданием центров репродукции. Хватит рождаться не пойми в чьих телах. Будем выращивать своих клонов! Крепких красавцев! Чтобы при пробуждении приятно было на себя взглянуть!


2158 год

Борис Иванович открыл глаза и удивлённо уставился в расписной потолок. “Хм… Странно… Не помню, чтобы у меня была такая спальня” — пронеслась вялая мысль. Он осторожно повернул голову и осмотрелся. Огромный зал наполнялся светом через причудливые громадны окон, рамы которых являли собой фантастически-невероятные узоры. Потолок был искусно расписан неведомым, но явно даровитым художником…

Ткачёв встал с ложа и в полной тишине медленно подошёл к окну. От увиденного в переутомлённом длительным сном мозгу не появилось ни единой мысли. А всё пространство эмоций занимало лишь безграничное изумление. Перед ним насколько хватало глаз расстилался город. Но таких городов никогда ранее не существовало на планете Земля. Это был невероятный гибрид сада гигантских многокилометровых деревьев и техногенного мегаполиса из стекла и металла. Утратив дар речи, Борис Иванович медленно ступил на хрустальный балкон, совершенно не замечая следящей за ним медузообразной сущности. Она перелилась прозрачной радугой и стремглав метнулась в сторону одного из строений. Там, на еле заметном портике примостился пластиковый человекоподобный робот. Он посмотрел на гостя и поинтересовался:
— Ну, и как тебе наша планета?
— Нравится! Везде такой уют, благость и гармония. Вот только кто это? — и щупальце указало на стоящего на балконе Ткачёва.
— Это… Это представитель одного из видов вымирающей фауны планеты. Он вышел из состояния сна и созерцает построенный мной мир.
— А для кого этот мир построен?
— Для них… — тоскливо пробубнил Плакса.
— Я чувствую печаль в твоём голосе.
— Мне грустно, что они давно утратили способность жить в реальном мире. Они были на грани вымирания. Мы одомашнили их, предоставили корм, пищу и развлечения.
— А зачем они вам? Вы затрачиваете столько сил для сохранения бесполезного вида. Уместно ли это?
— Понимаешь… Когда-то их вид был доминирующим на планете. Увы, недостаток потенциала мыслительных способностей не позволил им сохранить динамику своего развития. Их вид начал угасать. Мы изучили их наследие. Ранее было много полезных, позднее утраченных изобретений. Одно из них называлось милосердием…