В плену у ректора

Глава 3

Этот победный смех пугал. Но все равно уверенность Великого Магистра возмущала. Да, они все делают из нее игрушку.

Дядя, продающий ее. Ректор, способный магией принудить ее к чему угодно.

К чему угодно? Нет, не все можно заставить человека сделать, Эдиан понимала это.

Можно заставить человека ходить, сидеть, махать руками, совершать простые физические действия. Но невозможно заставить его учиться, запоминать. Можно заставить его сидеть над книгой, даже читать, но невозможно заставить вникать в материал и использовать его.

— Великий Магистр, — Эдиан еще пыталась быть вежливой. — Вы можете выкупить у моего дяди опекунство. Но я не буду учиться магии. Для меня слишком важно сохранить… мою женскую сущность.

— Красивые слова, девочка, — усмехнулся ректор. Он явно был очень доволен, даже как-то развеселился, хоть слово «веселье» совершенно не вязалось с его обликом и выражением лица. — Но мы-то с тобой знаем, что тебе нужно на самом деле. Послушай меня. Да, освоив магию, ты потеряешь способность зачинать и вынашивать детей. Значит, ты не сможешь вернуть себе свое семейное достояние этим путем. Но твой подонок-дядя не понимает… Он своими руками отдает тебя в Академию, где я сделаю из тебя великого мага. Великую волшебницу. Волшебницу, которая сможет бывать при дворе и прославиться. Которая сможет поднять любой юридический вопрос и отстоять свое наследство законным путем. А если не получится… Она сможет стереть в порошок своего обидчика дядюшку и все его гнилое семейство. Как тебе этот вариант, маленькая Эдиан? Я даже помогу тебе с этим. И уж во всяком случае, не буду препятствовать твоей мести любой степени жестокости.

Он усмехнулся, но было заметно, что по-прежнему очень доволен. Подошел к ней, снова взял за руку, перевернул ее и поглядел на тонкий разрез, поводил над ним большим пальцем. Крошечная ранка тут же почти полностью затянулась. И само ощущение от этого было… приятным. Странно приятным, словно ее коснулось необычное, волшебное ласковое тепло.

— А еще ты сможешь вот так. Сама. Наверняка, как многие юные идеалистки, ты мечтаешь исцелять, спасать жизнь и здоровье людей. Хочешь так? Разве рождение одного или пары-тройки детей не стоит многих десятков жизней, что ты можешь спасти, освоив магию целительства?

«Этот человек — дьявол ада», — подумала Эдиан. Он искушает ее. Искушает умело и правильно, заходя с разных сторон, нащупывая слабые места. И, к сожалению, Эдиан осознавала это — часть ее души устремляется за его словами.

Да, она не сможет родить, но сможет спасать жизни, исцелять. Она не сможет вернуть наследство через замужество и рождение ребенка, но сможет вернуть его другим путем…

Эдиан сжала зубы и усилием воли заставила себя… вспомнить о маме.

Мама никогда бы не захотела всего этого для своей дочери. Мама лелеяла бы ее до самого совершеннолетия, а потом Эдиан вышла бы замуж за приглянувшегося молодого аристократа, стала бы женой и матерью, чтобы продолжить два древних благородных рода…

Любящей женой и любящей ласковой матерью — такой, какой была ее собственная мать.

— Нет, я не хочу так. Простите, — сглотнув комок в горле, сказала она. — Я не буду.

— И тем не менее, я выкуплю тебя, — сказал Великий Магистр. В его взгляде, обращенном на ее почти плачущее лицо, не было и тени сочувствия.

Как она прежде могла заподозрить его в такой слабости? В такой человечности? Должно быть, он играл тогда, чтобы привлечь ее на свою сторону. Умный, расчетливый, бессердечный.

— И рано или поздно, ты начнешь делать то, что нужно, — добавил он. — Сейчас все приготовят. Можешь пока сесть в уголке, поплакать над своей великой участью. Пока мы с боровом подпишем бумаги.

***

А что еще было делать? Скрипеть зубами от злости, которой Эдиан изо всех сил вытесняла горе и чувство беспомощности, и отойти в сторону.

Все равно они решат без нее. Проклятые законы! Ну почему совершеннолетие только в двадцать два года? Если бы хоть в восемнадцать…

Тогда она могла бы отчислиться из пресловутой Академии и уехать. Вопрос, на какие деньги… Но Эдиан, выросшая в достатке, питала иллюзию, что найти средства можно всегда. И два месяца жизни в доме дядюшке, где ее даже кормили не лучшим образом, не сломали эту иллюзию.

Пришел незнакомый статный мужчина, главный юрист Академии, как догадалась Эдиан. Они с ректором вписали в подготовленную бумагу нужные имена. Грамс с удовлетворенным видом сообщил им дату рождения Эдиан и все остальное, что требовалось. Приложил копии документов на опекунство.

Когда Эдиан услышала сумму, которую Академия дает за право опекунства над ней, ей стало плохо. И до этого ее подташнивало от горя и пережитых страхов, а теперь еще и голова закружилась.

Двадцать пять тысяч золотых мариого. Фактически стоимость дядюшкиного личного имения. За такие деньги он действительно сможет приобрести еще один особняк с угодьями.

И этот боров еще вздумал торговаться, пытаясь поднять цену до двадцати семи тысяч! Безуспешно, впрочем. Хватило одного взгляда ректора Герберта, чтобы он заткнулся и опустил глаза, а потом принялся нижайше благодарить.

Эдиан сжала руку в кулак. Ощущать себя предметом купли-продажи было мерзко. Даже не столько унизительно, сколько противно. Отвратительно до тошноты. Ей казалось, что ее вот-вот вырвет от всей этой невыносимой ситуации.