В поисках шапки Мономаха

В поисках шапки Мономаха

ГЛАВА ПЕРВАЯ

    В подвале ГПНД областного центра Славинска, в простанородье именуемым дурдомом, было жарко, душно и тошно. В добавлении ко всему этому удовольствию ещё воняло человеческими фекалиями и кислятиной сгоревшего тротила. Одно окно, не заложенное мешками с песком, с доставкой свежего воздуха справиться не могло. Да и этого воздуха во дворе больницы было немного. Несколько снарядов попавшие в прогулочный дурдомовский дворик, снесли до основания его пятиметровый забор и несколько машин стоявших рядом с ним. В добавлении ко всему полуподвальное окно было облеплено больными пациентами этого заведения, которых согнали сюда врачи, спасаясь от артиллерийского обстрела.

— Ну что там, на улице, что нового, вы чего молчите? Дайте хоть одним глазком позырить. Волки позорные. Принесёт мать передачу, ни с кем поделюсь… И сигарет с коксом не просите, не дам, — плаксиво ныл болящий, бывший врач нарколог, отзывающийся на кличку Беладона, большой ценитель любительниц лёгкой жизни заблудших девочек и кока-колы с кокаином — запертый в отделение, своей сердобольной маман, в надежде на скорое и полноценное выздоровление.

— Вот зануда пристебался, как пьяный до радио — заиграй мне заиграй! — выругался таксист Вован, скрывающийся от мобилизации и косящий под насосного шланга.

— Ладно, братва, подвиньтесь, дайте этому айболиту вдохнуть кислорода, — разрешил смотрящий по дурочке санитар Петрович, носящий в отделения контрабанду: водку и сигареты, а кто имел к желанию и деньги, то доставлял и девочек с женского отделения. Двойная выгода — платит и баба и мужик. Красивая, сытая и доходная жизнь была у Петровича, и если бы не ветер перемен, так бы он и жировал дальше. Да многим этот ветер поломал сытную жизнь. Ох, многим. Взять хотя бы приютившегося в углу, председателя медкомиссии. Ещё на прошлой неделе раскормленный, сытый, баловень судьбы, ездивший на якобы, подаренной тёщей Мерседесе и благосклонно решающий (за соответствующее вознаграждение) чьи-то инвалидские судьбы, он сейчас сидел в углу, бледный как мокрица, и что-то шлёпал трясущимися губами. Вырвали у человека из-под ног почву, унавоживаемую взятками и всё… пшик, сдулся баловень судьбы.

Художник-татуировщик отделения, находящийся на принудительном лечении, любитель острых ощущений Лёва Давыдов, косящий на манию величия и скрывающийся под маской великого Миккеланжело, от высшей меры капиталистической защиты, протискиваясь к окну, брезгливо оттолкнул его ногой:

— Пшёл отсюда, засранец!

— Да не трогай ты его Лёва, иди лучше к нам, покурим. У нас есть парочка сигарет, — позвал его Михалыч, бывший спившийся чемпион страны по тяжёлой атлетике, а ныне больной шизофренник, сданный за ненадобностью своей молодящейся женой на вечное принудительное лечение, в отделение острой психиатрии Славинского дурдома.

    Лёва повернулся на его голос сделал шаг… И, вдруг, оказался на полу, сбитый с ног ворвавшейся в подвал взрывной волной. Снаряды попали в стену здания и завалили единственное окно. Подвал стал быстро заполняться пылью и тошнотворной гарью. Обезумевшая толпа болящих рванула к дверям. Лёва вцепился в плечи бывшего чемпиона Михалыча, и тот расшвыривая своими кулаками дурдомовских здохлыков, одним из первых выбрался во двор.

Картина, представшая их взору потрясала своей кровавой откровенной сутью: От здания ГПНДэ остались дымящиеся руины и мелкая щебёнка. Огненный шквал с «Градов», смёл все машины в кучу и переплавил их в одну грязную кляксу. С опалённого ствола тополя свисали какие-то грязно-кровавые ошмётки, на которых чудом сохранились ажурные женские трусики. Михалыча вырвало. С трудом поборов свои рвотные спазмы Лёва вдохнул побольше воздуха и подхватив Михалыча под руку с жутким криком: «Давай, давай! Мать их всех грёб!!!» — поволок его в растущий неподалёку от дурдома парк, надеясь найти в нём временное убежище. За ними бежал: трясясь, как во время приступа лихорадки таксист Вован.

Впереди замаячила долгожданная свобода.

ГЛАВА ВТОРАЯ

    Прошло два месяца, Лёва Давыдов, с новым лицом, с новыми документами и со своими друзьями Вованом и Михалычем, фланировал столичной улицей заигрывая со столичными шлюхами покуривая свои любимые сигары он, присматриваясь к новым автомобилям представительского класса, вёл поиск машины, похожей на ту, что заказал им клиент.

После их удачного побега из психушки они осели в столице и не мудрствуя лукаво, занялись вполне достойным бизнесом. Угоном машин. Лёва, как мозговой центр, готовил всю операцию, начиная от поиска клиента, до подхода к найденному автомобилю, Михалыч их прикрывал, а Вован, подобрав код, открывал и угонял чужое транспортное средство. Бизнес был не очень прибыльным, но денег на жизнь в чужом столичном городе хватало вполне.

В витрине одного кафе их внимание привлёк плазменный телевизор, на экране которого человек в военной форме, размахивая автоматом в руках, что-то жарко разъяснял стоящему рядом корреспонденту.

— Он? — удивлённо спросил Лёва.

— Он! — подтвердил Михалыч.

— Точно. Он. Айболит Беладона. — рассеял все их сомнения, лежавший, в своё время, на соседней койке в одной палате с Беладоной дезертир Вован, — Он мне денег остался должен.