В ритме большого города

Слънчев бряг

Верите ли вы в судьбу? Или только сам человек творец своей жизни и сам виноват, если всё идет не так как хотелось бы? А может это бесконечный кошмарный сон, от которого не проснуться?
На берегу Черного моря располагается один из наиболее популярных у наших соотечественников городов курортов, там же, на самой кромке песчаного пляжа высится точка известного отеля. Светлые стены на рассвете заливает нежными солнечными лучами, к ночи появляется разноцветная подсветка, предлагая многим отдыхающим заглянуть в казино и ресторанчики, расположенные на первом этаже здания. Здесь, в номере-сьюте на 17 этаже на просторной лоджии сидела женщина. Скорее молодая. Напряженно сжатые губы и глубокая морщина между тщательно нарисованных бровей делали её старше. В руке женщина держала стакан с толстым дном, из тех, что обычно оставляют на столике в ванной комнате и из которых по традиции пьют всё, что можно налить. Итак, стакан был, а вот за содержимым пришлось иди в небольшой магазинчик по соседству. Смуглый низкорослый продавец в грязной серой майке, старательно делал вид, что никак не может понять ни русский, ни английский, кивал и посматривал на экран планшета, стоящего рядом с кассовым аппаратом. Названия вина были совсем незнакомые. За ними шли бутылки с крепким алкоголем.
- Wiskey, madam? - продавец широко заулыбался, виски был недешев, а уж на большие бутылки коллекционных напитков покупатели находились совсем редко.
«Черт с ним, пусть будет виски»,- подумала женщина и поставила литровую бутылку на ленту
- Cola? Juise? - Обрадовался продавец и даже сделал попытку встать с насиженного стула.
Женщина скривила губы, изображая вежливую улыбку и не спеша покинула магазин, оставив сдачу на пластиковом блюдце у кассы.

И вот теперь она вновь сидела в неудобном плетеном кресле погрузившись в тяжелые думы.
«Жизнь- фальшь, жизнь – боль, я – ноль». Женщина прихлебывала небольшими глотками обжигающий напиток, который никогда не любила, но пила, потому что все пили, и вспоминала свою жизнь.

Её зовут Анна, ей всего 25 лет. Она живет нормально, как все в общем. Только день ото дня всё сильнее грызет ее неодолимая тоска. Всё чаще поднимаются из глубин души извечные сухие бабьи слёзы.

Анна росла спокойным ребенком. Проблем родителям не доставляла, особых поводов для гордости тоже не давала. Был она веселой и доброй. Родителей любила. Любила лето, потому что часто покупали мороженое и в школу ходить не нужно. Училась маленькая Аня средне, между три и четыре, иногда на пять, редко на два. После девятого класса поступила в училище в областном центре на медсестру. Хотела лечить маленьких деток, вести прием в поликлинике или в школе дежурить. А после училища давали льготу при поступлении в медицинский.

Потом с Лёшкой познакомились. Она тогда на практике была, проводили медосмотр дошколятам. А Лёшка младшего братишку привел. Всё баловался с ним в коридоре, пока очереди своей ждали. Какой уж тут осмотр? Родители Лёшкины инженеры, строили ТЭЦ где-то на востоке, а может в Азии, разве упомнишь? Дома по пол года не бывали. А Лёшка с бабушкой Клавдией Петровной за братом Сережкой смотрели. Так и получилось. Вспомнила Анна, как первый раз улыбнулись друг другу, как Лешка её после занятий поджидал, как потом гуляли в парке. Лёшка купил бутерброд и Аня его ела. Целовались первый раз под козырьком у подъезда какой-то многоэтажки. Забежали туда от дождя. Лёшка всё прикрывал их от дождя своей курткой и казалось, что поцелуй пахнет кожей. И листвой. И жесткими недружелюбными каплями. Ничто в мире не могло быть прекрасней того дождя!

Через полгода решили пожениться. Поехали знакомиться с родителями Анны. Был вечер, она сидела на заднем сидении. По радио группа «На-на» задорно и страстно признавалось в любви прекрасной Фаине. Ане было волнительно и весело, хотелось дурачиться. Она потянулась за водой, которая была в сумке рядом с водительским сиденьем. Машину тряхнуло на дороге и бутылка выскочила на пол, под водительское сиденье. Аня шутливо куснула Лёшку за ухо. Лёшка стал шарить под ногами и на секунду отвлекся, поцеловать её, Аню. В ту же секунду обоих ослепил свет фар приближающейся фуры. И ничего не стало.

Аня пришла в себя в больнице несколько дней спустя. Через какое-то время пришёл следователь. Он и рассказал Ане, что Алексей Кравцов, 24 лет, студент вечернего отделения, инженер, погиб на месте аварии.

Жизнь не закончилась. Только краски стали какие-то блёклые, как будто все серым разбавлены. Анне не хотелось есть, не хотелось ни с кем разговаривать, не хотелось спать. Ей снились кошмары, сначала почти каждую ночь, потом пореже. Она видела Лёшку среди каких-то серых фигур, и он всё хватал и хватал её за руки. Всё звал с собой. Анна просыпалась среди ночи и подолгу плакала. Негромко, чтобы не разбудить соседок по палате.

Выздоровление шло медленно. Родители приезжали при любой возможности, но часто навещать дочь не могли. Поначалу с Анной проводила много времени Лёшкина бабушка, и маленького приводила. Аня им радовалась. А потом приходить перестали. Аня уже могла немного ходить и попросила в регистратуре телефон, чтобы позвонить. Клавдия Петровна отвечала сдержанно, что, мол, не хочет глаза мозолить, да мешать молодым. Так Аня и не поняла ничего, не стала объяснений требовать, хотя и было ей обидно и горько.

А ещё через неделю пришел тот самый следователь, что рассказал о гибели Лёшки. Что-то спрашивал, про Анну, про Лёшку, потом снова про Анну, о самочувствии её спрашивал, о настроении. А потом снова пришел, и опять. В общем через год они поженились. Любила ли Анна мужа? Сначала совсем не замечала его, оцепенев от горя. Потом он вроде забавлять её начал. Смешной такой, важный. Лицо серьезное делает. А Лёшка умер. Так и вышла Анна за Виктора – следователя.

Виктор был смешливым и язвительным. Часто строил планы о том, как станет он подполковником... «Подпола дадут» - так он говорил. Что должно после этого случиться оставалось загадкой. Работу Виктор не любил, просто проводил там время, ожидая, пока лавры и звания придут сами. А лавры почему-то не приходили. Любовником Виктор тоже был посредственным. Супружеский долг отдавал так же, как долг родине - четко, резко, без разговоров.

А еще оказалось, что Виктор пьет. А когда пьет, то и бьет тех, кто под руку попадется. Попадалась чаще всего жена. Пьяный Виктор обзывает Анну коровой и дурой. И толкает руками в грудь, в плечи. А Анна отступает пока не доходит до стены. Там он бьет её в живот, а когда она сгибается от боли пинает в бок. В правый, потому что Виктор левша. Такой алгоритм. По лицу не бил никогда. Анна хотела пожаловаться в милицию. А как жаловаться, когда там все мужа знакомые? Трезвый Виктор просил прощения, обещал кодироваться. Да всё впустую. Немного поутих, когда Анна забеременела.

Родилась девочка. Назвали в честь свекрови Надеждой. Анна ждала, что её накроет волна неудержимой любви к родному по крови существу, но этого не произошло. Как и вся жизнь, материнство было для Анны приглушенным, как будто наблюдаешь за людьми экран телевизора. Ты радуешься за них, переживаешь, но знаешь, что это всё не взаправду и где-то у героев есть совсем другая жизнь.

Анна работала в регистратуре. После аварии она не сдала экзамены в училище. В суете все позабыли оформить документы и предоставить справки о болезни. Анну отчислили. После больницы она устроилась в регистратуру районной поликлиники. Думала скопить денег и продолжить учебу. А потом замуж вышла. Виктор и слышать не хотел о том, чтобы тратить деньги из бюджета семьи на образование. Сам он закончил школу милиции и считал, что с учёной женой одна морока. Родилась Надюха. И ещё через два год, после декрета, Анна в той же регистратуре.
Стало подводить здоровье. Время от времени грудь словно сдавливало железными кольцами. Анне снова стали сниться кошмары. Виктор орал, что проще задушить жену, чем рядом с ней выспаться, что она старая больная развалина, и что он ждет не дождется, пока Анна умрет. «Когда ты сдохнешь, с*ка» - вот так он орал по ночам, бешено сверкая глазами, когда Анна вскрикивала во сне и просыпалась, и от этого просыпался муж…

Анна тяжело вздохнула и хотела налить еще виски. Оставалась примерно треть бутылки. «Можно и так попить, чай не барыня»,- сказала она себе и пьяно ухмыльнулась. Сделала пару глотков и откинулась на спинку кресла. Город жил вечерней курортной жизнью. Откуда-то с пляжа раздавалась музыка: «My dream is to fly like a rainbow, so high…. My dream is to fly…”

Анна не могла уйти от Виктора. Пару раз приходилось вызывать скорую и у мужа на руках были справки о том, что Анна страдает депрессией и вообще очень слаба здоровьем. С такой матерью нельзя оставить ребенка. Виктор сказал, что если Анна захочет уйти, то он договорится на работе и ей подкинут наркотики и посадят в тюрьму. Или обещал упрятать в психушку, если она где-то захочет открыть рот и пожаловаться на жестокое обращение мужа.

Путевка в Болгарию была словно подарок небес. Её Анне дали от поликлиники. В этом году появилась какая-то программа, по которой медицинские работники могли получить право на отдых по совершенно смешной цене. Виктор конечно не дал бы денег. Но два месяца назад у Анны был день рождения и коллеги по традиции подарили имениннице заветный конвертик. Конвертик в этот раз был значительно пухлее обычного.

- У тебя же типа юбилей. - сказала пожилая начальница, и немного почавкала губами. У неё во рту были новые коронка и ей всё еще было немного «не удобно носить зубы»,- «Анатолий Палыч дал много, велел тебе сказать, чтобы зашла в кадры, путевку себе взяла, ты ж давно по бумагам работаешь»

Анна сначала не поверила, хотела отказаться. А потом оказалось, что подаренных денег как раз хватает на поездку. Не иначе как Анатолий Павлович специально добавил. И муж не пустит. И тут Аня поняла, что поедет, обязательно поедет. И с этой поездки начнется что-то новое и прекрасное. Две недели до поездки Анна пребывала в странном состоянии. Она боялась сказать мужу, что уезжает, а на самый настоящий курорт. Виктор с ней поехать не может, на оформление паспорта нужно время даже милиционеру. А времени уже почти не оставалось. Аня отправила дочку к матери в область. Собиралась как преступница, всё время вздрагивала от шорохов на лестничной клетке. Боялась, что муж идёт. Но ничего, обошлось. Позвонила Виктору из такси, он был на работе, сначала не поверил, а потом пообещал с Анной вечером разобраться, если не прекратит дурака валять и мешать ему работать.

А она уехала. Первые дни не могла поверить, что всё это не сон, купалась, гуляла, ела что хотела. Познакомилась с девчонками из Украины. Они отдыхали компанией и проводили дни на пляже или в Аква парке, а вечера и ночи в окрестных барах. И Аня тоже купалась с ними и загорала. И никто не называл её коровой и дурой. И почти не снились кошмары. Только рука во сне немела сильно, но это ерунда. Прошло шесть дней.

Анна посмотрела на телефон, лежащий на стеклянном столике. 20.45. В который раз открыла входящие ММS:
13.20 Виктор: во вложении фото Наденьки
13 58 Виктор: во вложении фото Наденьки на фоне их гостиной. Страшный бардак. Мебель странно отодвинута от стен, как будто кто-то собрался делать ремонт. Занавески сняты. На полу валяются мятые газеты. Журнальный столик завален остатками упаковок от еды, пустыми бутылками. Полная пепельница. А рядом еще банка из-под каких-то консервов тоже с бычками. Бычки в масле…
14.14 Виктор: во вложении фото бомжа, спящего в их супружеской кровати прямо в одежде и ботинках.
16.20 Виктор SMS: Анна, где ты? Что произошло у нас дома? Куда ты пропала? Надя была одна все дни.
Грудь снова сдавило тупой болью.
16.32 Виктор: фото протокол допроса какого-то Сивчука Ивана Сергеевича, 16 лет. Сивчук утверждает, что имел неоднократные интимные отношения с Егоровой Анной Алексеевной 25 лет за вознаграждение в виде бутылки водки. Так же утверждает, что Егорова просила достать для неё сильнодействующий наркотик (героин) с целью личного употребления, а так добавления оного в еду и питье дочери Егоровой, чтобы ребенок вел себя тихо.
17.20 Виктор: фото протокол допроса соседки: «…Да, болеет Анна и сильно. Вызывали скорую, приезжала. А я как раз тогда не спала…»
18.50 Виктор: фото документы на квартиру
19.11 Виктор: выписка с банковского счета. «Карта ****5817 баланс 0.00 рублей»

А под окнами кипела жизнь. Шепот волн сливался со смехом людей. По набережной шли парочки. Родители собирали с детской площадки заигравшихся малышей. Какие-то пожилые дамы иностранного вида радостно катили щегольские пластиковые чемоданы в сторону рецепции.

Ничего никогда не кончится. Анна рывком допила последний глоток виски, подошла к перилам и заглянула вниз. Внизу плескался бассейн. «Надо с этим кончать». Она сделала шаг и боль прожитых лет сменилась последним полетом перед новым вздохом, которые она всё силилась сделать.

- Ань, Аня!!! сквозь вязкую пелену приглушенно раздавался смутно знакомый голос, - Светлана Петровна, позовите кого-нибудь!
Анна открыла глаза и увидела перед собой Лёшку. Губы не слушались:
- Лёшенька…- Аня думала, что кричит, а на самом деле едва прошелестела,- Я так тебя люблю, -
- я наконец-то умерла да?
На глазах появились слезы.
Худой, коротко стриженный, как после концлагеря Лёшка ошарашенно посмотрела на неё.
- Да нет, что ты! Ты в коме была, полтора месяца. Это долго считается, мы уже все извелись. Несколько раз пытались тебя реанимировать, но не получалось. А мы все дни тут, и я и брательник. Сережка всё обнимал тебя. А один раз приходим, а он ручонками тебя стиснул и плачет. Врачиха прогнала нас конечно. А я тебя всё за руку держал вот так, - Лёшка осторожно стиснул её пальчики, разговаривал. Все новости тебе рассказывал.
- А следователь? - Анна нервно оглянулась по сторонам.
- Следователь? Так ты слышала всё, - Лёшка улыбнулся, - Да, была дама, которой поручили выяснить обстоятельства аварии, но там выяснять нечего. Водитель дальнобойщик, двое суток в рейсе. Заснул за рулем. Страховка предприятия покрывает затраты на лечение и его и нас.
- Лёшка ты не умер? Мы не умерли?? – заплакала Аня, - Как же я тебя люблю….