В тени академии

Академия Валориан

Амелия

Что может измениться за один год? Всё. Меняется учеба, привычная жизнь рушится в одно мгновение. Еще неделю назад я беззаботно гуляла с подругами, а теперь сижу в машине с мачехой и сводной сестрой. Вся моя реальность перевернулась, когда пришло это злополучное письмо из Академии Валориан с короткой пометкой: «Вы зачислены». Я до сих пор не понимаю, почему я?
Отец развелся с мачехой два года назад, и с тех пор наша жизнь превратилась в бесконечную борьбу за выживание. Его бизнес рухнул через полгода после развода, а мы сводили концы с концами. Я подрабатывала, где могла, а он исчезал на недели или даже месяцы, не объясняя, где пропадает. Когда же он возвращался, в доме творился полный хаос. Я не оправдала его надежд, но в чем? Я училась, старалась, делала всё, чтобы поддерживать порядок, но ничего не могло его удовлетворить. Все его срывы были направлены на меня.
И вот теперь это письмо… Почему оно пришло мне? Я же поступила на музыкальное отделение — пение всегда было моей страстью. Я думала, что наконец-то смогу двигаться вперед, что жизнь наладится, но всё рухнуло за один миг. Отец прыгал от радости, а я была в полном недоумении. Мне даже не дали сказать ни слова. Он просто велел собирать вещи. А затем позвонила мачеха, которую я не слышала уже два года, и заявила, что к концу недели я должна быть готова к отъезду. Документы, которые я даже не планировала отправлять, уже каким-то образом оказались в академии. Это был удар ниже пояса. Я попыталась выяснить, почему они сделали это за моей спиной, но директор школы, где я училась, даже не удосужился объяснить. Он просто выгнал меня из кабинета, как будто увидел привидение. Что они скрывают?
И вот я сижу в этой чертовой машине, слушая нотации бывшей мачехи о том, кто я и каково моё настоящее положение. Словно мне и так не ясно, что теперь моя жизнь больше не принадлежит мне. Задремав, пока мы направлялись в академию, мне приснился странный сон. Я стою на краю обрыва в белоснежном платье, а в небе над головой парит черный дракон. Я тихо напеваю до боли знакомую мелодию, но никак не могу вспомнить, откуда она. Дракон подлетает ближе, его крылья вздымают сильный ветер, который обрушивается на меня. Я прикрываю лицо руками, чтобы меня не сдуло. Когда порывы стихли, передо мной возвышалось нечто знакомое — огромный зверь, опасный и величественный. Его взгляд завораживал, будто гипнотизировал. Я открываю рот, чтобы сказать что-то, но меня вдруг вытягивает из сна. Резко распахнув глаза, я начала жадно глотать воздух, стараясь успокоиться. Мачеха, Иллона Байер, заметив это, холодно кашлянула и, как всегда, недовольным тоном обратилась ко мне.
— Амелия... — начала она, с недовольной гримасой на лице. Её светлые волосы, почти белые, были аккуратно уложены, придавая ей вид истинной леди, а холодные голубые глаза смотрели на меня с высокомерием.
— Ты должна понять одно. — «Снова будет указывать мне, что делать и как себя вести» , пронеслось в моей голове. Как же это надоело. Но она продолжала, не замечая моих мыслей:
— Ты поступила сюда только благодаря своей матери и мне.
Она произнесла это с таким холодом, что я почувствовала, как неприятная волна прокатилась по спине. Напоминание о матери — той, которую я не знала и которая умерла при родах, не дожив до своих 25 лет. Ох, если бы я могла ей что-то сказать, если бы имела на это право... Но всё, что я могла ответить, это тихое:
— Да, мэм.
— Амелия Амстронг, веди себя прилично. Учись и не мешай моей дочери. Ты понимаешь своё положение? — продолжала она с холодной настойчивостью. Как же мне хотелось провалиться прямо здесь, в машине. Но я не имела выбора, кроме как ответить:
— Да, мэм.
Иллона Байер с торжеством смотрела на меня, видя, как я покорно подчиняюсь её указаниям. Её следующие слова были еще резче:
— Байер вложил много средств в эту академию. Его влияние велико. Если ты станешь изгоем с первого дня — так даже будет лучше. — Она продолжала говорить с таким безразличием, как будто моё присутствие здесь ничего для неё не значило. Я вновь задавалась вопросом: зачем я здесь? Зачем им вообще нужно моё участие? Но прежде чем я успела обдумать это, в разговор ворвалась Ева — моя сводная сестра. Русые волосы аккуратно уложены на плечах, карие глаза смотрели на меня с нескрываемым презрением. Её стройная фигура подчёркивалась идеально сидящей формой академии, а её вид внушал уверенность и превосходство.
— Никому, слышишь? Никому не смей говорить, что мы сводные сестры, если не хочешь, чтобы твоя жизнь превратилась в ад. Усекла? — произнесла она с презрением, почти тыкая пальцем мне в грудь. Её слова обожгли, но я не позволила себе показать это. Мачеха, ухмыльнувшись, сидела довольна, словно гордясь дочерью. Взглянув на часы, она бросила взгляд в окно и сказала:
— Мы подъезжаем, девочки. Остальные разговоры оставим на потом.
Поправляя волосы, она произнесла:
— День вступления, как-никак. Евочка, держи голову выше, когда выйдешь. Амелия, сделай что-нибудь со своим видом. Это никуда не годится. Убери волосы в хвост, хоть как-то приведи себя в порядок. Я взглянула в окно и увидела своё отражение. Уставшее лицо, глубокие синяки под глазами, которые никакой макияж не мог скрыть. Мои длинные, черные как ночное небо, волосы разметались по плечам. Ох, как же мне хотелось просто исчезнуть. Подчинившись указанию, я собрала волосы в хвост, чтобы хоть как-то выглядеть опрятнее. Синяки под глазами контрастировали с моими голубыми глазами, делая меня похожей на призрака. Когда мы наконец подъехали к воротам академии, я снова взглянула на своё отражение и почувствовала, как тоска накатывает на меня волной. Первая из машины вышла мачеха, за ней — моя сводная сестра Ева. Конечно, никто даже не подумал помочь мне с багажом, и, вздохнув, я выбралась следом, отряхнув юбку. Оглядевшись вокруг, я не могла не восхититься величественной красотой Академии Валориан. Высокие здания, выполненные в стиле эпохи Возрождения, возвышались на фоне горных вершин. За ними виднелись каскады водопадов, обрамляющие пейзаж, как живописная картина, окружённая лесами. Заснеженные горные пики отражались в зеркальной глади озера, которое простиралось вдоль территории. Каменные башни академии с остроконечными крышами придавали этому месту атмосферу тайны и величия. Меня отвлекли цокающие шаги мачехи, которые отразились эхом по вымощенной камнем дорожке. Я быстро перевела взгляд под ноги, а она, тем временем, с сияющей улыбкой, протянула руки кому-то навстречу.
— Сэр Дарин Драго, как я рада вас видеть! Когда мне сообщили, что моя дочь, Ева Байер, поступила сюда, я подумала, что мы самые счастливые люди на свете, — произнесла она с чрезмерным восторгом.
Дарин Драго лишь хмыкнул, скользнул по нам быстрым, оценочным взглядом и натянул дежурную улыбку. Он был одет с идеальной точностью, как будто вышел с обложки журнала. Дорогой костюм, безупречно выбритая борода, статная осанка. Его черные волосы были собраны в маленький хвост, что придавало ему дополнительную харизму. Но больше всего выделялись его глаза — темно-зеленого оттенка, которые внезапно устремились прямо на меня, как будто пронзая насквозь. Я невольно опешила и тут же отвела взгляд. Мачеха, почувствовав, как я отреагировала, моментально начала закипать, и её раздражение стало ощутимо в воздухе. Но Дарин быстро прервал её:
— Мадам, мне, конечно, льстят ваши речи, но давайте без лишних эмоций. Девочки поступили, и этого достаточно. — Он резко оборвал её поток нежностей, что даже заставило меня невольно улыбнуться.
Мачеха, разумеется, не была в восторге от такого холодного ответа, но всё же продолжала:
— Что вы... Вы же знаете, как ценится эта возможность в нашей семье…Дарин снова прервал её, переводя взгляд с мачехи на нас:
— Я куратор их курса. Моя обязанность — поприветствовать студентов и сопроводить их. Вы можете попрощаться с девочками. Дальше я их сам провожу, — сказал он, без намёка на эмоции в голосе. Ева мило смутилась, будто перед ней стоял самый очаровательный мужчина, которого она когда-либо видела. Хотя, зная её склонность менять парней как перчатки, меня это не удивляло. Мачеха, не скрывая своего недовольства, подошла к Еве, крепко обняла её и что-то прошептала на ухо. Улыбка, что заиграла на лице Евы, была слишком довольной, чтобы это предвещало что-то хорошее. Затем она повернулась ко мне, что я никак не ожидала, и вдруг обняла меня. Её холодные руки коснулись моего плеча, и она прошептала:
— Только попробуй что-нибудь сделать не так — и ты отправишься вслед за своей матерью. От её слов у меня внутри всё похолодело, но я смогла натянуть дежурную улыбку. Она отпустила меня, отвернувшись к Еве, словно я больше не существовала, и продолжила напутствовать её. Я взяла свои вещи у шафера — никто не собирался помогать мне — и повесила сумку на плечо. Взглянув на куратора, я заметила, что на его лице мелькнула легкая ухмылка. Наблюдает ли он за этим спектаклем с интересом или мне это только кажется?
— Нам пора, — сухо сказал Дарин и направился вперёд.
Я поспешила следом, хотя груз, как физический, так и моральный, давил на плечи. Ева бросила на меня взгляд, но её тут же отвлекла мачеха, передавшая ей багаж. Ева покорно направилась вслед за нами.
Войдя внутрь, я не смогла сдержать тихий вздох восхищения. Высокие потолки были украшены резными балками из тёмного дерева, а по стенам тянулись картины, каждая из которых выглядела как шедевр эпохи Возрождения. Огромные люстры, усыпанные кристаллами, отражали свет, придавая холлу мягкое, тёплое сияние. Пол был вымощен мраморными плитами, настолько отполированными, что можно было увидеть своё отражение. Центральный зал напоминал дворцовый — с дорогими коврами, золотистыми статуями и величественной лестницей, ведущей на второй этаж. Воздух был пропитан чувством величия и истории, как будто каждое пространство дышало властью и престижем. Ева шла рядом, делая вид, будто ей совершенно неинтересно. Она сохраняла бесстрастное выражение лица, словно бывала здесь не раз, и все эти красоты не производили на неё никакого впечатления. Куратор, сэр Дариан Драго, двигался быстрее, чем мы могли поспевать, и это, похоже, его раздражало. В академии кипела жизнь: студенты спешили по коридорам, у каждого был свой маршрут, свои дела. Ощущение было такое, будто мы приехали последними. Взгляды, которые бросали нам вслед, не ускользнули от моего внимания. Парни улыбались и махали, девочки фыркали, словно я уже успела сделать им что-то неприятное. Меня это смущало — я не привыкла к такому вниманию. Мы дошли до кабинета куратора, на двери которого висела табличка: «Дарин Драго — Директор Академии Валориан». В холле сидела пожилая секретарша, её серые волосы были стянуты в строгий пучок, а пальцы бойко стучали по клавишам компьютера. Увидев нас, она бросила на нас недовольный взгляд, вздохнула и с осуждением обратилась к куратору:
— А вот и опоздавшие. Не могли приехать вовремя?
От её слов у меня внутри всё сжалось. Опоздали? Но ведь письмо с уведомлением пришло только в начале учебного года, и, честно говоря, дорога была долгой — сначала летели, потом ехали через пол-страны. Я хотела объяснить, но меня опередил Дариан, холодно произнёсший:
— Она приехала издалека. Комнаты готовы, мисс Нора?
Секретарша, как только услышала его холодный голос, слегка покраснела и сменила тон. Она быстро пролистала что-то на экране, затем цокнула языком и, обращаясь к нему, произнесла:
— Понимаете, для мисс Евы Байер комната была готова заранее, но мы не получили никаких напоминаний о второй ученице… — Она перевела взгляд на меня, и в её глазах проскользнуло удивление, смешанное с презрением. «Вот веселье начнётся», — подумала я про себя, почувствовав, как Ева весело ухмыляется рядом. Дариан тихо хмыкнул, оценив ситуацию взглядом, и повернулся к секретарше.
— Проводите мисс Еву Байер к экономке, — его голос стал ещё более холодным и отстранённым. — А я решу вопрос с размещением второй ученицы.
Секретарша моментально оживилась, заметно нервничая, закивала и извинилась за эту «ошибку», хотя при этом бросала на меня злобные взгляды, будто я была главной виновницей этой путаницы. После этого она грозно обернулась к Еве и сказала:
— Следуйте за мной, мисс Байер. Я покажу, куда вам идти. — Она вежливо улыбнулась, но с долей подхалимства.
Перед уходом секретарша обратилась к Дариану с улыбкой, от которой её тонкие губы слегка подрагивали:
— Господин директор, я распоряжусь по поводу этой ситуации с ученицей. Надеюсь, вопрос будет быстро решён.
Дариан коротко кивнул и открыл дверь в свой кабинет, словно ожидал, что всё это может случиться. Ева, проходя мимо меня, бросила холодный взгляд и со злорадной улыбкой прошептала:
— Неудачница была и осталась.
Эти слова резанули по сердцу, как нож. Ева, довольная, что всё идёт по её плану, последовала за секретаршей. Я почувствовала себя не только униженной, но и потерянной. Мне захотелось бежать отсюда, подальше от этого места, от этих людей, от всей ситуации. Но сбежать было невозможно — я знала, что без денег и поддержки меня никто не примет. К тому же, мачеха просто уничтожит меня, если я не оправдаю их «планы». Я вспомнила недавние синяки на теле, следы от ссор с отцом, когда я пыталась выяснить, почему он подписал документы за меня. Это был ад, и бежать туда обратно не имело смысла. Но на раздумья времени не было. Я вошла в кабинет директора и не могла сдержать удивления. Это было просторное помещение с высокими потолками, украшенными лепниной, изображающей сцены из мифологии. Огромные окна занимали почти всю стену, выходя на живописный вид — горы, лес и озеро, мерцающее в лучах солнца. Лучи света падали на массивный письменный стол из тёмного красного дерева, украшенный искусной резьбой. За ним сидел сам директор академии — Дарин Драго. На столе лежали аккуратно разложенные документы, а рядом стоял массивный серебряный перо-держатель. Комната была наполнена книгами, старинные фолианты заполняли полки от пола до потолка. Над мраморным камином висел огромный портрет мужчины в мантии — очевидно, одного из основателей академии. Весь кабинет дышал властью, величием и интеллектуальным превосходством. Дариан Драго сидел за столом, его статная фигура подчёркивала холодность и строгость обстановки. Черные волосы были собраны в хвост, а зелёные глаза внимательно и почти безэмоционально наблюдали за мной. Казалось, что он уже знал обо мне всё.
— Долго будешь стоять в проёме? — холодно спросил он, не отрывая взгляда. — Заходи и садись. Нам есть о чём поговорить.
Внутри всё сжалось, страх сковал меня. Казалось, что меня вот-вот отправят обратно. Внутри была паника: как я смогу вернуться без средств? Как смогу объясниться с отцом и мачехой? Но выбора не было. Я глубоко вздохнула, подавив слёзы, которые подступали к глазам. Войдя в кабинет директора, я заметила, что с собой у меня всё ещё были вещи, которые я так и не оставила у входа, хотя собиралась это сделать. В спешке я просто поставила их рядом с дверью, у кабинета секретаря, и направилась за Дарианом. Теперь же, сидя перед директором, я поняла, что совсем забыла о своём багаже. Но сейчас было не время думать о чемоданах — атмосфера в кабинете заставляла меня чувствовать себя будто под лупой. Директор достал бумаги и начал их перебирать, пока не нашёл нужную. Медленно изучая её, он сидел молча, а я чувствовала, будто нахожусь на грани чего-то ужасного. Время тянулось бесконечно. Я переводила взгляд то на окно, где виднелся потрясающий вид на горы, то на лицо директора, стараясь не выглядеть слишком напряжённой. Никто бы не подумал, что наш куратор окажется самим директором академии. Удача явно повернулась ко мне спиной. Когда он наконец закончил и отложил бумаги в сторону, он вздохнул и начал говорить:
— Амелия Армстронг, значит… — сделал он акцент на моей фамилии, словно проверяя её на вкус. — Я, признаться, полагал, что вы Байер. Но, взглянув на эти документы, теперь понимаю всю картину. Так, значит, Иллона Байер вам мачеха, а ваша мать…Я не дала ему закончить, сразу перебив:
— Да, мачеха. А фамилия у меня по материнской линии. И если можно, не поднимать эту тему дальше?
Я не ожидала, что скажу это так резко, но это произошло автоматически. Дарин Драго, судя по его выражению лица, был слегка удивлён моей дерзостью, но, похоже, решил не усугублять ситуацию. Он перевёл взгляд на окно и вздохнул.
— Хорошо, как скажете, мисс Армстронг. Но на будущее советую следить за тем, как и с кем вы разговариваете, если собираетесь остаться здесь. Его слова, сказанные с холодом, словно ледяная игла, пронзили меня. Внутри всё сжалось, но я нашла в себе мужество и извинилась:
— Простите, сэр, я не должна была так говорить.
Он хмыкнул и на мгновение позволил себе короткую улыбку:
— Признавать свои ошибки — это уже большой подвиг, — произнёс он.
Наш разговор был прерван внезапным влетом в кабинет одним из преподавателей. За ним следовал парень с тёмными, почти чёрными волосами, уложенными назад. Волосы плавно переходили в слегка волнистые пряди, придавая причёске текстуру и объём. Фронтальная часть волос была аккуратно зачесана набок, что подчёркивало его чёткие черты лица, создавая эффект небрежной элегантности. Стиль прически сочетал в себе аккуратность и лёгкую растрёпанность, придавая образу загадочности и непринуждённости.
На ухе блестела серьга в виде креста, добавляя дерзости его облику. Его серо-голубые глаза смотрели прямо перед собой, словно изучая каждого в комнате, и этот сосредоточенный взгляд делал его ещё более внушительным. Губы были плотно сжаты, как будто он размышлял о чём-то важном, но при этом на его лице играла лёгкая ухмылка, выдающая самоуверенность. Парень шёл уверенно, не обращая внимания на преподавателя, который на вид был его полной противоположностью. Это был пожилой мужчина с седеющими волосами, собранными в строгий пучок, и большими круглыми очками на носу. Его одежда была старомодной — длинная чёрная мантия, которую он носил с абсолютной аккуратностью. Лицо его было покрыто глубокими морщинами, выдававшими его возраст и опыт, а строгий взгляд говорил о его привычке к дисциплине.
— Господин директор, — начал преподаватель на повышенных тонах, — это просто не лезет ни в какие ворота! Хиро Фукусима снова за своё! Только что поступил, и уже успел отличиться! Я внимательно наблюдала за сценой, не зная, кто этот строгий профессор, но его вид и поведение не оставляли сомнений, что это был человек старой закалки. Дариан вздохнул, как будто эта ситуация была ему до боли знакома.
— Профессор Грейвс, — обратился он к преподавателю с явным раздражением, — вы же знаете, какие у нас студенты. И, как видите, я был занят, — он указал на меня, а я почувствовала, как щеки заливаются румянцем от того, что меня снова выставили в качестве “оправдания”. Профессор Грейвс, недовольный и ворчливый старик, сверлил меня взглядом, но, судя по всему, был больше раздражён Хиро, который стоял рядом с ним, всё ещё хмыкая себе под нос.
— Я всё понимаю, директор, — продолжал Грейвс, стараясь держать себя в руках, — но сколько можно позволять ему всё это? Он только прибыл, и уже успел нарушить несколько правил! — Грейвс размахивал руками, отчего его мантия развевалась вокруг него, как старинный плащ.
— Какие ещё правила? — с ленивой ухмылкой спросил Хиро, бросая на профессора равнодушный взгляд. — Вы слишком строго ко мне относитесь, профессор. Просто дайте мне немного времени освоиться.
— Время? — взорвался Грейвс. — Если дать тебе время, ты разрушишь академию!
Дариан хмыкнул, явно сдерживая улыбку, и поднял руку, чтобы остановить дальнейшую перепалку.
— Профессор Грейвс, я уверен, вы знаете, что наши студенты не самые обычные люди. И Хиро — не исключение. Но давайте решим это позже. Как видите, я был занят, — он вновь кивнул в мою сторону, — и у меня есть важные дела.
Грейвс сжал губы, явно недовольный тем, что его попытку обуздать Хиро остановили. Он бросил злобный взгляд на меня, как будто я была виновата в происходящем, а затем снова обратился к директору:
— Господин директор, это просто недопустимо. Но, как вы сказали, решим позже, — произнёс он с явной неохотой.
В этот момент в кабинет вошла секретарша Нора, хмуро оглядев присутствующих.
— Сколько раз говорила: не влетайте в кабинет без стука! — Она строго посмотрела на Грейвса и Хиро, как будто имела на это полное право. — Да ещё и когда меня нет на месте!
— Так, Нора, — прервал её Дариан, — комната готова?
Секретарша смутилась и начала объяснять:
— Да, только вот ситуация в том…
— Замечательно, — перебил её Дариан. — Тогда отпустим бедную студентку. А чтобы наказать Хиро Фукусима, отправим его проводить её до комнаты. Верно?
Профессор Грейвс раскрыл рот, чтобы возразить, но холодный взгляд Дариана заставил его замолчать. Хиро, бросив на меня беглый взгляд, пожал плечами и усмехнулся, приняв задание с лёгкой ухмылкой. Нора тем временем последовала за нами, как тень, направившись обратно на своё место за столом в холле. Сев за свой стол, она взяла папку и начала листать документы, время от времени бросая на нас мимолётные взгляды. Наконец, она нашла нужную страницу, вытащила ключи из ящика и передала их Хиро.
— Вот ваша комната, — произнесла она сухо, бросив беглый взгляд на номер, — 113.
Услышав это, я почувствовала, как сердце ушло в пятки. Номер 113. Не самое счастливое число. Я тихо вздохнула, стараясь не показывать своего разочарования, но внутри всё будто оборвалось. Как будто даже сама комната намекала на то, что меня здесь не ждёт ничего хорошего.
Хиро, заметив мой вздох, с лёгкой насмешкой произнёс:
— Тебя это число смущает? Уверен, у тебя будет шикарная комната. — Его тон был наполнен одновременно раздражением и скрытым весельем. Я почувствовала, как внутри поднимается раздражение, но я взяла себя в руки и сдержала любые эмоции, лишь гордо подняв подбородок. Молчать — иногда лучшее оружие. Когда мы уже почти выходили, Хиро вдруг остановился у двери, посмотрел на меня и, раздражённо нахмурившись, спросил:
— Ты вообще о своих вещах помнишь?
Я застыла на месте, поняв, что действительно забыла свою сумку у двери кабинета секретаря. Я слегка покраснела, чувствуя неловкость.
— О, чёрт… — пробормотала я себе под нос.
Хиро, закатив глаза и покачав головой, махнул рукой:
— Жди здесь. Сейчас заберу.
Он быстро вернулся назад, покачав головой, и направился к моей сумке. Я стояла на месте, чувствуя, как земля под ногами уходит. Через минуту Хиро вернулся с моей сумкой, бросив на меня короткий взгляд и с едва заметной насмешкой сказал:
— Сумка? Ты серьёзно? Слишком налегке, будто приехала сюда на пару месяцев.
Его слова больно задели мою гордость. Я почувствовала, как внутри всё закипает, но сдержала себя, не показывая эмоций. Я просто холодно посмотрела на него, а гордость, как всегда, оставалась при мне.
— Держи, — он протянул мне сумку, — а теперь пошли. Давай закончим с этим поскорее. Я не решилась возражать и, взяв свою сумку, последовала за ним, стараясь не привлекать к себе больше внимания.
Выйдя в холл, где кипела жизнь, я почувствовала, как напряжение резко взлетело. Все внимание было приковано к нам — точнее, к Хиро. Казалось, каждый взгляд следовал за его уверенными шагами. Он не обращал ни малейшего внимания на окружающих, шёл вперёд, как будто это было обыденностью для него. Я же, напротив, мечтала провалиться сквозь землю. Внимание со всех сторон обжигало, а я изо всех сил старалась оставаться незаметной. По пути к нам подошли несколько ребят. Первым был Кайто — его светлые волосы с тёмными корнями придавали ему утончённый и одновременно немного бунтарский вид. Волосы слегка растрёпаны, создавая ощущение лёгкости и свободы, но это не делало его менее собранным. Лицо Кайто выражало холодную уверенность, а его губы были слегка приоткрыты, словно он собирался бросить саркастический комментарий. Взгляд зелёных глаз был высокомерным, пронизывающим, как будто он видел насквозь. Его минималистичный серо-чёрный наряд подчёркивал статус и принадлежность к элите. Он выглядел так, будто ему подчинялся весь мир, и это не могло не вызывать одновременно восхищение и зависть.Парень первым заговорил, слегка прищурив глаза:
— Брат, да ты теперь в проводники заделался?
Он бросил мимолётный, изучающий взгляд на меня, который я выдержала всего пару секунд, прежде чем опустила глаза. Но этого хватило — его выражение говорило о том, что ему больше нравится дразнить, чем поддерживать разговор. Двое парней, которые шли рядом с ним, с интересом оглядывали меня, будто оценивая каждый сантиметр моей фигуры, словно я была выставлена на витрину. Их взгляды были слишком дерзкими, заставляя меня чувствовать себя неудобно, как будто я стояла перед ними без одежды.
Хиро, казалось, только раздражённо вздохнул, махнув рукой:
— Кайто, если это всё, что ты можешь сказать, то, возможно, стоило бы заткнуться. Если бы ты не влез в ту перепалку, я бы здесь не стоял.
Кайто усмехнулся, его глаза вспыхнули лёгким насмешливым огоньком.
— Профессор Грейвс, — продолжил Хиро, закатывая глаза, но я заметила, как его лицо на мгновение исказилось, будто упоминание имени профессора вызвало у него неприятные воспоминания. Парни похлопали Хиро по плечу, и один из них, смуглый парень с короткими каштановыми волосами, громко спросил, облизывая губы:
— Эй, крошка, как тебя зовут?
Этот вопрос вызвал у меня внутреннюю волну отвращения. Я сжала плечи, пытаясь сделать себя как можно меньше. Взгляд парня был тяжёлым и липким, и я почувствовала, как меня окутывает неприятное чувство. Казалось, что в этот момент меня разглядывают не как человека, а как объект.
Хиро резко прервал его, явно раздражённый:
— Дуйте в аудиторию. Я сейчас приду.
Но Кайто, не отступая, с ухмылкой бросил:
— Хиро, а может, я сам доведу малышку? Она явно не против.
Его высокомерие и нахальность только усугубляли ситуацию. Весь этот диалог был слишком для меня — слишком много внимания, слишком много напряжённости. Я чувствовала, как мои пальцы инстинктивно сжали ручку сумки, и взгляд опустился вниз. Хотелось просто исчезнуть, но реальность не давала мне этого шанса.
Хиро нахмурился, в его глазах вспыхнуло раздражение, и он тихо закипал:
— Думаешь, Селина будет в восторге от этого? — выпалил он, в мгновение превращая эту сцену в напряжённую дуэль взглядов. Кайто при упоминании имени Селины на мгновение напрягся, хотя старался держать вид, будто его это не трогает:
— Вообще-то, она не моя девушка, — резко ответил он, но в его голосе чувствовалась неуверенность.
Хиро только хмыкнул и, отрезав его последнюю попытку, с раздражением добавил:
— Я сказал, идите. Увидимся в аудитории.
Сцена закончилась быстрее, чем началась, но мне от этого не стало легче. Я стояла рядом, чувствуя, как напряжение постепенно спадает, хотя присутствие этих парней заставляло меня чувствовать себя маленькой и уязвимой. Хиро же сдержанно шагнул вперёд, давая мне знак следовать за ним. Я поспешила идти за ним, чувствуя, как всё внимание вновь сосредотачивается на Хиро, а мне хотелось только одного — как можно скорее оказаться в своей комнате, подальше от этих взглядов и всей этой напряжённой атмосферы. Мы прошли по длинным коридорам академии, больше похожим на замок, взобрались по нескольким лестницам и, наконец, оказались у двери с номером 113. Этот номер вновь напомнил мне о моём будущем, о том, что всё вокруг не сулит ничего хорошего. Странное чувство не отпускало меня с момента прибытия. Хиро шёл впереди, уверенно прокладывая путь, и, к моему облегчению, коридоры были пусты — все студенты сейчас были на занятиях, что давало мне передышку от любопытных взглядов. Но мысли о ребятах, которые недавно разглядывали меня, не давали покоя. Были ли их взгляды действительно такими оценивающими, или я себе это надумала? Я чувствовала, как каждый миг я всё больше погружаюсь в эти мысли, почти забыв, где нахожусь. Вдруг Хиро громко кашлянул, прерывая мои размышления. Я вздрогнула и поняла, что всё это время не сводила глаз с таблички на двери. Он подождал, пока я посмотрю на него, и с лёгким насмешливым выражением лица снова открыл папку с моими документами.
— Амелия Армстронг, значит… куратор — мой дядя… понятно, — произнёс он, слегка нахмурив брови, словно что-то обдумывая. Его тон и неприкрытая насмешка начали выводить меня из себя. Мне стало жарко от негодования, и, прежде чем я поняла, что делаю, я выхватила папку и ключи у него из рук.
Хиро, слегка опешив, но всё ещё с весёлой искоркой в глазах, шагнул назад:
— Осторожнее, малышка, — протянул он с язвительной ухмылкой. — Ты ещё не понимаешь сути этой академии. Его слова как будто взорвали внутри меня что-то. Вспыхнув от злости, я выпалила, не сдерживаясь:
— Я и не хотела сюда! Я здесь не по своей воле, но как такому, как ты, понять?!
Я резко повернулась к двери, нащупала замок, открыла его и, прежде чем Хиро успел что-либо сказать, с силой захлопнула дверь прямо перед его носом. В этот момент мне было всё равно, что он подумает, я была переполнена злостью и обидой. Скатившись вниз по двери, я почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Всё происходящее за эти последние часы навалилось на меня с новой силой. Я обхватила колени руками и прижала голову к ним, пытаясь подавить всхлипы. Снаружи, за дверью, я услышала приглушённый голос Хиро:
— Вот же дура…
Его шаги удалялись по коридору, и звук его отдаляющегося голоса смешивался с моими тихими всхлипами. Я в сердцах швырнула папку в сторону и выдохнула сквозь сдерживаемые слёзы:
— Чёрт…
Мне стало невыносимо горько. Я не знала, что будет дальше, но эта сцена, это место, эта проклятая академия — всё казалось неправильным. И слёзы, которых я так долго старалась избежать, наконец-то прорвались наружу. Не знаю, сколько времени прошло и сколько я успела выплакать, но, взглянув в окно, поняла, что вечер уже наступил. Значит, скоро все студенты начнут возвращаться в свои комнаты. Я медленно оглядела своё новое жилище. Комната была скромной: кровать, шкаф, стол, стул — типичная обстановка студенческой спальни, без каких-либо излишеств. Единственный плюс — личный санузел прямо в комнате. С облегчением я отметила, что хотя бы это пространство было личным. Поднявшись с пола, я собрала свои мысли и подошла к сумке, небрежно кинув её на кровать. Папка и ключи валялись на полу рядом, и я, сжав зубы, подобрала их. Реальность действительно жестока. Я подошла к окну и посмотрела на улицу. Внизу, на дворе, студенты бегали по полю круг за кругом, что-то между спортивной тренировкой и военными учениями. Мне стало не по себе — это выглядело больше как полигон, чем как спортивная площадка. “Что за место?” — мелькнула у меня в голове тревожная мысль. Я взглянула на своё отражение в стекле. Лёгкий контур моего лица с опухшими от слёз глазами, с синяками под ними, как напоминание о недавних эмоциях. Я хлопнула себя по щекам, пытаясь встряхнуться, и глубоко вдохнула.
— Ну что ж, — прошептала я себе под нос, — будем выживать.
Распустив волосы, растрепала их пальцами. Чёрные, как ночь, они свободно упали на плечи, и это заставило меня даже ухмыльнуться. “Так даже лучше”, — подумала я. Но уединиться мне не дали. Раздался стук в дверь, и я вздрогнула, неожиданно осознав, что кто-то пришёл. Поправив волосы, я медленно подошла к двери и открыла её. Передо мной стояла девушка. Красные волосы до плеч, большие карие глаза за очками, и пышная фигура. Она посмотрела на меня изучающе, поправив очки, затем дружелюбно улыбнулась.
— Привет! Я Саманта, твоя соседка из комнаты 114. Мне сказали, что кто-то въехал в 113, и я подумала, что тебе может понадобиться помощь… Ну, например, чтобы добраться до столовой. Я кивнула, слегка растерявшись от её неожиданной приветливости.
— Привет… — едва смогла выдавить я, не зная, что сказать.
Саманта выглядела дружелюбно, но у меня не было никакого желания заводить здесь друзей. Я ведь и не планировала оставаться здесь надолго, зачем мне это? Саманта, словно уловив мой настрой, нахмурилась, но это её не остановило.
— Ладно, — вздохнула она, — не знаю, что у тебя случилось, но ужин через десять минут, и мы должны поторопиться. Так что давай, бегом умывайся. Поверь, сама поймёшь, почему это надо. И переодевайся в обычную одежду. За ужином не обязательно быть в форме. Я растерянно моргнула.
— Что?
Но Саманта только махнула рукой, как будто это было очевидно, и неожиданно сама вошла в комнату, словно была здесь хозяйкой. Она бесцеремонно прошла мимо меня и уселась на стул, сложив ноги и внимательно посмотрев на меня поверх очков.
— Ну что, — сказала она, указывая на сумку и дверь в ванную комнату, — у тебя есть пять минут. Давай, шевелись! Озадаченная её решительностью, я нехотя подошла к кровати, вытащила комплект одежды — чёрные джинсы и толстовку — и направилась в ванную. Ванная комната была небольшой, но функциональной. Стены отделаны белой плиткой, пол серым кафелем, что создавало ощущение холодной стерильности. В углу стояла маленькая душевая кабина, рядом — раковина и зеркало. Пространство было минималистичным, без лишних деталей, но зато чистым и аккуратным. Мне сразу захотелось закрыться здесь подольше, в тишине, подальше от всего этого хаоса. Пока я умывалась, приводя своё лицо в порядок, Саманта продолжала говорить из-за двери, словно ей было всё равно, слышу я её или нет:
— Ты ведь новенькая, да? Учебный год уже начался, так что тебе стоит поторопиться, чтобы влиться. Тут свои правила. Завтра, кстати, будет вступительная речь — немного поздновато в этом году, но успеешь ещё освоиться. Ты, кстати, из какого клана? Я замерла, умываясь, и на мгновение задумалась. Клан? О чём она вообще говорит? Приведя себя в порядок и быстро переодевшись, я вышла из ванной, обдумывая её слова.
— Клан? — спросила я, удивлённо взглянув на неё.
Саманта, казалось, потеряла дар речи на несколько секунд, а потом с громким “ух!” покачала головой, поглядев на меня с неподдельным удивлением.
— Подруга, ты, конечно, красавица, если не считать опухших глаз, но… ты что, не из клана? — она внимательно оглядела меня с ног до головы, явно поражённая тем, что встретила “неклановую”. — Тяжко тебе тут будет, Амелия.
Я напряглась. Она знала моё имя, но я не придала этому значения. Это было последнее, что меня волновало в данный момент. Мои мысли были заняты её странным замечанием о “кланах”. В голове нарастало ещё больше вопросов.
— Ладно, если ты готова, давай поторопимся. Мы и так уже на пять минут опаздываем, а столовая заполняется быстро. Идти минут семь, не больше, — она поднялась с места и направилась к двери, давая понять, что промедление недопустимо. Я кивнула, чувствуя, как внутри всё ещё было тяжело от событий этого дня, но всё же последовала за ней. Возможно, этот день был ужасен, но, похоже, мне действительно удалось встретить хоть кого-то здравомыслящего. Судьба, видимо, решила дать мне шанс — пусть даже в виде Саманты, моей неожиданной, но, возможно, единственной союзницы. Войдя в столовую, меня тут же окутал запах свежей еды, и голод, который я не чувствовала из-за всех событий, дал о себе знать резко и настойчиво. Саманта по дороге не сказала ни слова, и я была ей за это искренне благодарна — тишина мне сейчас казалась спасением. Однако заход в столовую стал ещё одним испытанием. Стоило нам войти, как все взгляды моментально обратились в нашу сторону. Это было так неожиданно и неприятно, что я почувствовала, как тошнота подступает к горлу. Казалось, что каждый в этой огромной комнате уставился именно на меня, будто я стояла на витрине, и все жаждали завладеть товаром. Ноги стали ватными, и я инстинктивно замедлила шаг. Саманта, видимо, сразу уловила моё состояние. Не говоря ни слова, она крепко взяла меня под локоть и повела к тому месту, где студенты набирали еду. Её крепкий захват был единственной причиной, почему я не бросилась вон из столовой.
— Дорогуша, расслабься, — твёрдо проговорила Саманта, заметив мой панический взгляд. — Никому нет дела до нас, даже если есть, то подними голову и иди гордо.
Её слова не помогли. Я не привыкла к такому вниманию. Все эти чужие глаза — они неотрывно следили, разглядывали, оценивали. Мне хотелось исчезнуть, но Саманта держала меня как железная хватка, и, смягчив голос, добавила:
— Амелия, эй, дыши. А то ты сейчас в обморок упадёшь.
И правда, я на мгновение забыла, как дышать. Сделав глубокий вдох и выдох, я взглянула на Саманту и даже попыталась улыбнуться. Но моя улыбка тут же испарилась, как только я заметила за одним из столов свою сводную сестру — Еву. Она сидела в обычной одежде: юбка, кофта с глубоким вырезом, где её пышная грудь была выставлена напоказ. За её столом сидели ещё несколько девушек, которые явно только что что-то ей шепнули. Ева, уловив моё присутствие, бросила в мою сторону презрительный взгляд, который я так хорошо знала. Она засмеялась, и этот смех звучал, как предупреждение. Ничего хорошего мне от неё ждать не стоило.
Саманта, уловив мой напряжённый взгляд, быстро сориентировалась, отпустила меня и сунула в руки поднос, заставив вернуть внимание к еде:
— Булочки с корицей здесь потрясающие. Если ты не на диете, обязательно попробуй.
Я взяла поднос и, пытаясь отвлечься от Евы, начала выбирать еду. Голод настолько овладел мной, что мысли о сестре и её насмешках отступили на задний план. Я выбрала кофе, салат из овощей, лёгкий гуляш и, конечно, булочку с корицей, как посоветовала Саманта. Она, в свою очередь, набрала кучу всего, весело шагая в сторону стола, который находился подальше от взгляда моей сестры. Когда мы сели за стол, я наконец перевела дух и уже собиралась приступить к салату, как к нашему столику подошёл до боли знакомый парень — Кайто. Он выглядел, как всегда, безупречно: в модной толстовке и идеально сидящих джинсах. Его светлые волосы с тёмными корнями были слегка растрёпаны, создавая вид утончённой небрежности. Оценив меня взглядом, он повернулся к Саманте, но тут же снова обратил внимание на меня. И с бархатным голосом произнёс:
— Дамы… Точнее, маленькая мисс. Можно узнать твоё имя?
От удивления мои глаза расширились, как у кота из «Шрека». Такого поворота я точно не ожидала. Я перевела взгляд на Саманту, которая замерла на месте, покраснев, а затем кашлянула, намекая, что я должна ответить. Собравшись с мыслями, я резко посмотрела на Кайто и, совершенно спонтанно, выпалила:
— Никак.
Кайто, видимо, не ожидал такой реакции и засмеялся — его смех тут же привлёк внимание большинства студентов в столовой. Казалось, что все готовы были достать попкорн и наблюдать за этим мини-спектаклем.
— Мне, конечно, девушки отказывали, — сказал Кайто, с улыбкой глядя на меня, — но чтобы вот так — ещё никто. Забавно. Что ж, «Никто», — добавил он, протянув это слово мелодичным голосом, который заставил меня почувствовать, как щеки начинают гореть от смущения.
— Сейчас на нас слишком много любопытных взглядов, но я добьюсь твоего имени, мисс. А теперь прошу меня извинить.
Он слегка поклонился с той же самоуверенной ухмылкой, развернулся и направился к своему столу, где его уже ждали ребята. В том числе и Хиро. Вилка едва не выпала у меня из рук — такое я не ожидала. Саманта, заметив моё состояние, махнула рукой перед моим лицом, возвращая меня к реальности.
— Откуда ты знаешь Кайто Фукусима? Это же легенда нашего курса! — Саманта говорила взволнованно, её щеки раскраснелись. — Он элита!
Я отложила вилку и устало посмотрела на неё.
— Кого? — спросила я безразлично, всё ещё не понимая, о ком идёт речь.
Её смех прозвучал громко и искренне.
— Амелия, это легенда! Девушки тут мечтают, чтобы он хотя бы взглянул в их сторону, а ты — за пару секунд заработала ненависть всего женского населения академии! — Она весело взмахнула рукой, словно объясняла мне очевидное. Я закатила глаза и снова взяла вилку в руки, решив сосредоточиться на еде.
— Саманта, мне всё равно на этого Кайто и его «элиту». Давай просто поедим, — бросила я безразлично и начала расправляться с ужином.Но Саманта не могла успокоиться.
— Нет, Амелия, ты загадка. Привлекла внимание наследника клана, просто появившись здесь. Это нечто! Жуя салат, я только буркнула:
— Опять про свои кланы… Что за кланы вообще? — я озадаченно посмотрела на неё.
Саманта снова засмеялась, словно я была самой наивной девчонкой в академии.
— Я совсем забыла, что ты не из клана. Но не переживай, разберёшься на лекциях. Всё подробно расскажут. Ты, конечно, редкость. Неклановая тут — это почти нонсенс, но такие случаи были. Её слова звучали легко, но внутри у меня нарастала тревога. Чем больше я слышала про эти кланы, наследников и элиту, тем больше вопросов у меня появлялось. Где я нахожусь? Что это за место? Почему мой отец отправил меня сюда? И почему выбрали именно меня? Саманта больше ничего не объясняла, спокойно доедая свой ужин. Я же, попивая кофе, краем глаза снова посмотрела на стол, где сидел Кайто. Рядом с ним был Хиро и другие ребята, среди которых те самые, что недавно стояли в коридоре. Поняв, что я слишком долго на них смотрю, я собралась перевести взгляд, но заметила, как Кайто помахал мне и ухмыльнулся. Моё сердце ёкнуло, и я почувствовала, что всё, что я съела, может выйти обратно. Вместо того чтобы ответить, я залпом выпила кофе, не рассчитав, что он горячий. Я чуть не подавилась, и мой кашель привлёк ещё больше внимания. Кайто, увидев это, рассмеялся, а рядом сидящий Хиро нахмурился, проследив за его взглядом.
Саманта тут же похлопала меня по спине:
— Ты что, Амелия? Кто так пьёт горячий кофе залпом? Ты что, жить надоело? — её слова были одновременно упрёком и заботой.
— Спасибо, — прохрипела я, отпив уже осторожнее, и опустила взгляд, стараясь больше не смотреть в сторону того стола. Когда мы закончили ужинать, Саманта неожиданно для меня забрала оба подноса и без лишних слов отнесла их на стенд. Я последовала за ней, чувствуя себя слегка неловко — она явно не собиралась оставлять меня без помощи. На выходе из столовой я почувствовала, что мне нужно побыть одной, чтобы обдумать всё, что произошло за этот день.
— Где тут можно выйти наружу? Мне это сейчас очень нужно, — спросила я, чувствуя, как мне не хватает воздуха и пространства, чтобы всё обдумать.
Саманта предложила пойти со мной, но я быстро отмахнулась:
— Спасибо, но я хочу побыть одна.
Она лишь пожала плечами, но не стала настаивать. Однако, прежде чем я успела уйти, она спросила:
— А как ты дойдёшь до комнаты? Знаешь дорогу?
Я замялась. Академия была большой, и после всех этих коридоров я действительно могла легко потеряться. Саманта с улыбкой подробно объяснила, как выйти на улицу и вернуться обратно в общежитие, чётко обозначив маршрут, словно у неё была карта в голове.
— И не забудь, — добавила она, — отбой в 22:00. Нужно обязательно находиться в своих комнатах. Если попадёшься вне комнаты — жди беды. Лучше не рисковать.
Я кивнула, поблагодарила её за помощь и направилась к выходу. К счастью, телефон и наушники были со мной. Всё, что мне сейчас было нужно — это тишина и свежий воздух. Когда я вышла из здания академии, меня сразу окутал вечерний прохладный воздух. Академия, как и всегда, выглядела величественно. Высокие, древние стены, увитые плющом, тянулись вверх, словно касались неба. Каменные башни возвышались над всем, напоминая о прошлом, когда это место, казалось, было более замком, чем учебным заведением. Вокруг раскинулись ухоженные лужайки и вековые деревья, чьи ветви качались на ветру, создавая мягкий шелест. Вдали можно было разглядеть горы, тёмные и величественные, как немые стражи, охраняющие это место. Возле здания был небольшой фонтан, из которого мягко струилась вода, создавая тихий, успокаивающий шум. Я нашла скамейку под одним из старых дубов, стоявшим в стороне от основной дорожки, и медленно села на неё, с облегчением выдохнув. У меня наконец появилось время подумать. Весь день был словно один длинный, непрекращающийся кошмар. Не было ни минуты покоя, чтобы перевести дух, и это начало меня раздражать. Тишина вокруг казалась настолько непривычной, что я на мгновение почувствовала себя одинокой. Никого вокруг, будто весь мир замер, оставив меня наедине с моими мыслями. Я вытащила телефон и вставила один наушник в ухо. Время показывало 20:30. Значит, у меня есть примерно час на то, чтобы наконец расслабиться и попытаться разобраться в себе. Перелистывая плейлист, я остановилась на песне «Ночью 31» Свят и нажала на воспроизведение. Знакомые аккорды разлились в ушах, и я почувствовала, как напряжение постепенно отступает. Ветер нежно обдувал лицо, приятно холодя кожу. Он щекотал волосы, как будто играя с ними, а музыка мягко оглушала все тревоги и сомнения, хотя бы на короткое время. Я закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Всё казалось таким спокойным, даже умиротворяющим, и это давало мне хотя бы временное ощущение безопасности. Но внутри всё равно оставалось тяжёлое чувство — от этой академии, от людей, от того, что я не знала, что меня ждёт дальше. День был сложным, и даже в этот момент мне не давала покоя мысль: «Что будет дальше?»
Пока я сидела на скамейке, обдумывая всё, что произошло, в голове крутились вопросы. Почему именно я? Почему отец решил отправить меня сюда, в это странное место с правилами, о которых я ничего не знаю? Кланы, наследники, всё это казалось чем-то из другого мира, и я просто не понимала, как во всё это вписаться. Но хотя бы здесь, под этим деревом, я могла на минуту почувствовать, что всё не так плохо. Музыка, ветер, вечерняя прохлада — всё это создавало иллюзию спокойствия. И в эту минуту я решила просто быть здесь и сейчас, не думать о том, что будет дальше.
Музыка на репите уже сменилась на другую, но вместо успокоения, я вдруг осознала, что если продолжу слушать меланхоличные мелодии, меня накроет депрессия. Грусть медленно, но уверенно заползала в мои мысли, и я начала погружаться в неё всё глубже. “Нет, так нельзя”, — мелькнула мысль. Нужно что-то, что поднимет настроение, что встряхнёт меня и заставит снова почувствовать себя живой. Я разблокировала телефон, пролистала плейлист и остановилась на песне, которая идеально подходила под моё текущее состояние — “Проклятье русалки” Green Apelsin. Песня была той самой, что могла бы вытащить меня из пучины тягостных мыслей. Перед тем как включить, я достала второй наушник и вставила его в ухо. Как только первые аккорды заиграли, я почувствовала, как что-то внутри оживает, как будто песня вселила в меня новую силу. Мелодия завладела мной целиком, отгоняя все тревоги и страхи. Я отложила чехол от наушников и телефон на скамейку рядом. Мой голос мягко начал подпевать музыке, сначала тихо, осторожно, словно я не была уверена, что могу петь здесь, в этом странном месте. Но постепенно песня захватила меня полностью. Бархатный голос сорвался с моих губ, и я запела в унисон, забывая обо всём вокруг. Каждое слово, каждая нота звучали так, будто я была дома, в своём безопасном мире. Здесь, под этим деревом, казалось, я могла быть собой — просто петь, наслаждаясь каждой нотой. Академия, этот сумасшедший день, все незнакомые лица и косые взгляды, всё это исчезло в тени песни. Я снова чувствовала свободу, хотя бы на миг.
Музыка полностью поглотила меня, вытесняя всё ненужное. Я наслаждалась каждым мгновением, каждой волной звука, словно это был мой единственный способ избавиться от напряжения, накопившегося за день. Мой голос звучал свободно, уверенно, будто я пела не для кого-то, а только для себя.
— Поздно, милый, но не пугайся… — напевала я в такт песне. — Дьяволу морскому отдайся…
Каждое слово было полно силы и вызова, будто я пела не просто строки из песни, а выражала весь протест против этого дня, против всех, кто смотрел на меня сверху вниз. Я пела, потому что это был мой способ выпустить весь накопившийся гнев и напряжение. Пела так, словно песня могла стереть все мои страхи и сомнения, будто музыка оградила меня от всего остального мира.
Ветер подхватил мои волосы, играл ими, как невидимые пальцы, развевая их в такт музыке. Я закрыла глаза, чувствуя, как звуки и вечерний холод смешиваются воедино. Всё вокруг замирало, оставляя только музыку и моё дыхание. В этот момент я была настоящей. Здесь, под этим деревом, я могла быть кем угодно. И никто не мог этого отнять. Слова песни становились всё громче и увереннее. Они вырывались из меня, словно я слишком долго держала их внутри, и теперь они наконец находили выход.
— Тонет тело, дай ему время,
Я — твой кошмар и волн морских демон…
Песня словно отражала мои собственные эмоции. Я чувствовала в ней силу и свободу, ту, которой мне не хватало сегодня. Я пела, как будто от этого зависела моя жизнь. В каждом куплете звучал вызов, как будто я бросала его этому дню, этому месту, всему, что происходило. На какое-то мгновение я почувствовала настоящую свободу. Музыка продолжала играть, заполняя воздух и меня саму. Я погружалась в ритм, пока весь мир вокруг медленно таял, оставляя только ветер, песню и мой голос. Когда музыка стихла, я закрыла глаза и тяжело выдохнула. Это было как глоток свежего воздуха — именно то, что мне сейчас было нужно. В голове ещё звучали последние аккорды, но душа просила чего-то большего, чего-то забытого. И вдруг меня осенило — та самая песня, что звучала во сне, когда я стояла на обрыве. Как я могла её забыть? Я жадно схватила телефон и начала лихорадочно листать плейлист, набирая текст, пытаясь найти её. Но её нигде не было, словно она играла только в моих мыслях. Я бросила телефон в сторону и, взглянув на небо, начала напевать мелодию, которую до сих пор помнила. Её строки, полные горечи и боли, лились сами собой. Каждая нота заставляла сердце биться сильнее, а голос поднимался всё выше, словно сам воздух отдавал мне часть своей силы. (Песня, которую Амелия напевает — это “星汉灿烂” (“Сияние звёзд”) — китайская песня, полная тоски и печали, рассказывающая о войне, жизни и любви).
“Огонь войны сбивает иней… Ты стоишь спиной к свету…” — слова выходили плавно, их ритм и мелодия накатывались волнами, как песня из самого сердца. Я пела, забывая обо всём вокруг, полностью погружаясь в музыку. Песня отражала всю боль и печаль, что копились во мне. Она казалась единственной связью с тем странным сном, с тем моментом, когда я стояла на обрыве. Мелодия разливалась вокруг, как будто была частью меня. Но как только последние звуки замерли в воздухе, я открыла глаза и ощутила, как реальность вновь настигла меня. Передо мной стоял парень, одетый в чёрный плащ, капюшон скрывал его лицо, но серо-голубые глаза ярко светились даже в темноте, вонзаясь в меня, как лезвие. Он выглядел хмуро, явно чем-то раздражённый, а я застыла на месте, не успев даже пискнуть. Его лицо частично закрывала маска, но я чувствовала напряжённость, исходящую от него.
— Откуда ты знаешь эту песню? — его голос был низким, пронзительным, полным подавленного гнева. Я открыла рот, пытаясь ответить, но мой голос застрял в горле. Парень подошёл ближе, его глаза горели всё сильнее.
— Я спрашиваю, откуда ты её знаешь? — повторил он, хватая меня за руку и дёргая к себе.Вскрикнув от боли, пытаясь вырваться.
— Больно! Отпусти!
Но он лишь усилил хватку, его лицо было холодным и безжалостным.
— Ты не понимаешь… Откуда ты, чёрт возьми, знаешь её?
Я снова попыталась вырваться, но он не отпускал, его мертвая хватка держала меня так крепко, что казалось, моя рука вот-вот переломится.
— Я слышала её! Просто услышала и повторила! — выкрикнула я раздражённо, пытаясь высвободиться. — Доволен?!
Он вдруг отпустил меня, но его глаза остались прикованными к моим. Гнев в них был почти осязаемым, как тьма, что окутала его фигуру.
— Слышала? От кого? Это древняя песня драконов. Ты меня за дурака держишь?
— Чего? Драконов? Ты вообще в своём уме? — я была в шоке от его слов, не понимая, что вообще происходит.
Его взгляд стал ещё холоднее, лицо словно застыло.
— Ты пойдёшь со мной. Ты расскажешь, откуда знаешь эту песню.
В его голосе звучала угроза, от которой внутри всё закипело.
— Ты в своём уме? Я не собираюсь никуда с тобой идти! — выпалила я, чувствуя, как во мне поднимается ярость. Моё тело охватило странное, не знакомое мне чувство, словно внутри что-то пробуждалось. Я резко оттолкнула его, и парень неожиданно отступил, в замешательстве на мгновение потеряв самообладание. Этого было достаточно, чтобы я рванула с места и побежала прочь. В панике я бросилась к зданию академии, не оглядываясь, лишь бы оказаться подальше от этого безумного незнакомца. Добравшись до своей комнаты, я захлопнула дверь и, тяжело дыша, прижалась к ней спиной. Моё сердце бешено колотилось, а мысли путались, как клубок, который невозможно распутать. "Что вообще здесь происходит? Кланы? Драконы? Это какое-то безумное шоу? И когда я, наконец, проснусь?" — вопросы без ответов гудели в голове, усиливая головную боль. Внутри всё сжалось от страха и непонимания. Казалось, что я погружаюсь в тёмный омут, где реальность и фантазия смешались в нечто непостижимое. Быстро сбросив одежду, я переоделась, бросила сумку на пол и рухнула на кровать, уставившись в потолок. Холодные простыни казались единственным настоящим в этом безумном дне. Я обняла подушку и закрыла глаза, надеясь, что сон принесёт мне покой, а утро — ответы.
"Пусть всё это окажется просто кошмаром. Просто сном, из которого я проснусь..." — прошептала я сама себе, словно от этого могли сбыться мои надежды. Но в глубине души я знала: ничего не будет прежним. Это место, эти люди, все они таили в себе что-то большее, что я пока не могла понять. И от этого становилось только страшнее.
Веки становились всё тяжелее, и, наконец, я погрузилась в сон, оставив за спиной этот беспокойный день. Но глубокий внутри зреющее предчувствие шептало мне, что завтра всё только начнётся...