В тихом омуте

В тихом омуте

— Да пошёл ты!

Женский голос, отраженный белоснежными офисными стенами со счастливыми фото "сотрудников месяца", гулко прокатился по помещению, ударяя по ушам любопытствующих коллег. Шальная белокурая прядь выбилась из прически, мешая обзору и частично закрывая фигуру начальника. А ведь было, на что посмотреть: он стоял, вытянувшись, в своем безупречном черном костюме, и, подобно струне, вибрировал на тяжелой ноте плохо скрытого раздражения.

— Эвелина Игоревна, что Вы себе позволя...

— Что я себе позволяю? Я не позволяю! Я требую! Требую оплаты своего труда в полном объеме!

— Вы взрослый человек, и должны понимать, что в тяжелые для компании времена большое значение имеет кооперативный дух, и курс эффективной командной работы, который сотрудники проходили, кстати, за счет фирмы...

— За счет наших премий!

— Так, это явно беспредметный разговор. Я Вас услышал, а теперь возвращайтесь к своим обязанностям.

Изящная женская ножка, втиснутая в серую туфлю на шпильке, с силой врезалась в безобидный офисный стул. Если бы эту сцену видел тренер сборной по футболу, он непременно записал бы Лину в команду нападающих. Но офисные клерки, ставшие свидетелями ярости своей коллеги, лишь плавали в волнах шёпота по океану сплетен.

— Подумаешь, сдали несколько тысяч из зарплаты на дни рождения... Не видит девочка перспектив работы в сильной команде.

— Слышали, как она с клиентами общается? Никакой социальной ориентированности! С чего её наш HR вообще принял? Наврала, наверное, про коммуникабельность!

— Провинциалка, что с неё взять. Вроде из Усть-Заболотья приехала, прямо из Мухокрыловского училища...

Эвелина зажмурилась, утопая в клевете, которая щедро лилась из людских ртов. В глубине её существа ворочалась и нарастала ярость, - могущественная тварь, которой нельзя было давать выхода. Осуждающие, порочащие голоса сливались в монотонный шум. Между внешним натиском и бьющимся изнутри зверем была лишь хрупкая оболочка слабого женского тела.

Лина взорвалась. Снова.

Её отчаянный животный крик пронизал собой все пространство. Голос поднимался до истеричного визга, а затем скатывался в низкое, хриплое рычание. Рука с аккуратным маникюром сжалась в кулак и рухнула на хлипкую поверхность рабочего стола, оставив внушительную вмятину. Опьяненная яростью, которая раскаленной магмой пульсировала в венах, Лина не почувствовала боли. От её удара веером разлетелась папка с договорами: листы усеяли светлый плиточный пол, несколько квитанций улеглись на стоящий в углу фикус. Прооравшись и охрипнув, девушка подняла на коллег бешенные глаза, в которых плескалась синева штормящего моря.

Даже на старых заброшенных кладбищах не слышно такой тишины, что была ей ответом. Взамен дрожащего вороньего крика, волчьего воя или же уханья совы, выступил со своей партией старый офисный принтер, вовремя решивший зажевать лист с налоговой отчетностью. Пожилая бухгалтерша охнула и посеменила к капризному аппарату.

Лина отвернулась от молчаливых коллег и подошла к окну, громко цокая каблуками. Дернув ручку на себя, девушка впустила в офис поток жаркого летнего зноя.

Эвелина Игоревна, младший специалист по работе с клиентами в компании "ООО Мутновский и партнеры", забралась на подоконник и шагнула в пустоту за карнизом.

***

— Закройте кто-нибудь окно, у нас кондиционер работает.

— Сама иди закрой, мне еще НДФЛ пересчитывать. И картридж менять. Позовите нашего программиста!

— Сама зови. Он опять меня матом покроет и начнет что-то про "мои кроссовки" рассказывать. А у меня не кроссовки, у меня лабутены из последней коллекции!

— Вот блин, все неприятности из-за этой девицы. Могла бы и в дверь выйти. Даже жаль, что мы на первом этаже.

— И не говори. Веселая выдалась пятница.

***

Лина сама не поняла, как оказалась в автобусе. Болела рука, которой она ударила по столу, и коленка, на которую девушка упала при приземлении. В открытое окошко задувал приятный теплый воздух, и никто не возмущался "закройте, дует" - возможно, потому, что других пассажиров не было. За окном проплывали сияющие небоскребы, отражающие окнами слепящие солнечные лучи. Затем они сменились на высотки спальных районов, дальше показались однотипные "хрущевки". Ближе к закату тарахтящая буханка выехала за пределы мегаполиса. Поползли успокаивающие пейзажи полей, что перемежались лесными массивами. Эвелина было слабо улыбнулась, умиротворенная красотой природы, но в этот момент прямо под её сидением что-то громко треснуло. Оконный пейзаж наполнился сизым дымом. Водитель некультурно выругался и заглушил мотор.

— Выходим, девушка, выходим! Не видите, что ли, поломка тут!

Суровый мужчина закатал рукава, поплевал на руки и полез куда-то под брюхо желтого автобуса.

— Но, куда же... Где же... Когда... - Лина совсем растерялась, выйдя из транспорта и утонув тонкими каблучками в пыльной обочине. Водитель глухо ругался, копошась во внутренностях железного коня.

— Мне почем знать? Может, через час отбуксируют, может через два. Через несколько километров деревушка должна быть, оттуда может и доберетесь, куда надо. Вы идите, девушка, идите отседа.

Взбешенная чередой неудач, свалившихся на один этот день, Лина в сердцах пнула злополучный автобус по колесу. Машина в ответ слегка просела, изрядно напугав лежащего под ней водителя.

— Слышь ты, бестолочь! Не тронь мою ласточку, чтоб тебя! Проваливай уже!

Лина уныло побрела вдоль дороги, и ругань мужчины подталкивала девушку в спину.

***

Незнакомая с понятием "автостопа", Эвелина добралась до искомой деревушки только к закату. Белая блузка, которую девушка носила, согласно дресс-коду компании, покрылась дорожной пылью и приобрела совершенно непрезентабельный вид. Неудобные туфли натерли мозоли, каждый маленький шаг причинял резкую боль. С трудом обойдя солидную лужу, полную чавкающей грязи, Лина облокотилась на деревянный заборчик у пустого дома, двор которого зарос сорняками. Отмахиваясь от пищащих комаров, девушка подняла глаза к небу, и задумалась о том, как жить дальше.