В Унисон

В Унисон

Маша брела по узким заставленным коридорам строительного гипермаркета. Её взгляд блуждал, равнодушно скользил по стеллажам с выставленными на продажу товарами: сантехника, обои, ковры, садовый инвентарь... Этот список можно продолжать очень долго. Безбрежный океан нужных вещей. Кому-то нужных, но не ей.

Маша скучала. Ей было одиноко и тоскливо. Последний выходной перед началом рабочей недели она представляла себе по-другому: неспешной прогулкой по лесопарку с детьми или совместным просмотром семейной комедии или фильмов про супергероев, которые обожает Матвей — их с Вадимом старший сын. На худой конец — уединиться в спальне, укутавшись в плед, с книжкой в руках. Но муж уговорил отправиться в магазин вместе. В последнее время они редко оставались вдвоём. Работа, дети, заботы — всё как у всех. Бесконечная карусель повторяющихся дней. Она не сопротивлялась, согласилась легко, хотела сделать ему приятное. О чём сейчас сильно жалела.

Муж забыл о ней почти сразу, как вошёл в магазин. Отправил её в хозяйственный отдел, а сам растворился среди единомышленников — почитателей шурупов, болтов и отвёрток.

Для чего муж уговаривал её поехать вдвоем — осталось для Маши загадкой. Она раньше никогда не задумывалась над этим вопросом. Может просто привычка. С самого начала совместной жизни они все делали вместе: ходили за покупками, ездили в отпуска, навещали родственников и друзей. Пара попугаев неразлучников. Раньше ей это доставляло удовольствие, казалось естественным и необходимым для создания крепкой счастливой семьи. Теперь всё иначе. Она изменилась. Повзрослела. Стала ценить уединение и покой. Созданные ею самой узкие рамки супружеской жизни душили.

Она брела среди стеллажей в толще безликой толпы. Никем не замеченная и неузнанная, погруженная в свои нерадостные мысли.

Шла, не выбирая путей, интуитивно сворачивала то в один, то в другой проход, задерживаясь в нём, только чтобы обойти задумавшегося покупателя или разойтись с гружёной товарами тележкой. Маша текла, огибая крутые берега, минуя пороги и мели, пока не наткнулась на внезапно выросшею на пути плотину памяти, воплощённую в виде электрокамина с парогенератором и имитацией пламени, облицованного гранитными плитами глубокого тёмно-зелёного цвета с искрящимися золотыми вкраплениями. «Поленья» в камине естественно потрескивали, отбрасывая извивающиеся на кирпичных стенках очага размытые тени. От искусственного пламени веяло теплом. Не тем, которое ощущаешь на коже рук и лица, когда ворошишь золу или подбрасываешь дрова, а тем, что чувствуешь сердцем, сидя перед открытым очагом и наблюдая за варварским танцем огня.

Маша неподвижно замерла напротив камина. Как заколдованная вглядывалась в ожившую мечту. Скрежет тележек о бетонный пол гипермаркета, гудки погрузчиков, бодрый голос из динамиков, оповещающий о супернизкой цене на снегоочистители, шум бурлящей толпы — всё перестало существовать. В этот иллюзорный миг остались только Маша и зеленоглазый камин — забытая детская мечта.

Давным-давно, когда она была ещё маленькой десятилетней девчонкой, родители купили небольшой участок недалеко от города с покосившимися одноэтажным домом. Они потратили все собранные с немалым трудом сбережения, залезли в долги, чтобы приобрести небольшой личный кусочек природы, где их трое детей могли проводить летние каникулы вдали от городской суеты, наслаждаясь дарами леса и обществом друг друга.

Дом был настолько старым, что брёвна почернели от времени под воздействием солнца, ветра, сезонных осадков. В прорехах сгнивших досок забора зияли огромные дыры, через которые торчали ветки разросшихся кустов малины и крыжовника. Тяжёлые створки ворот перекосились от времени — открыть их не представлялось возможным. Ступени узкого резного крыльца надсадно скрипели. Вокруг царило запустение. Прямо скажем, дом не радовал глаз.

Но был у этой древней неказистой избушки один неожиданный секрет. Вместо традиционной русской печи, единственную большую комнату дома отапливал типичный образчик англосаксонской культуры — среднего размера кирпичный камин, с открытой топкой. Широкий портал украшала мозаика, выложенная из битой плитки глубокого изумрудного цвета. Когда отец разжигал камин, на глянцевой поверхности декоративной панели вспыхивали жёлто-красные языки пламени. В сумраке комнаты очаг был похож на портал в другое измерение. На фоне общей обветшалости он выглядел чужеродно и неуместно, как страусиное перо на шапке-ушанке.

Множество памятных семейных вечеров провела Маша в тёплом отражённом свете зеленоглазого камина, сражаясь с братом и сестрой в настольных играх, сочиняя истории про деревенских ребят, жаря сосиски и хлеб, запуская в жерло вулкана бумажные самолётики, накаливая в огне железные гвозди и камни. Их выдумкам и шалостям не было конца.

Камин стал для Маши квинтэссенцией семейной жизни, символом тепла, участия, заботы, любви, единства. Центром их маленькой вселенной.

Пять лет назад они с мужем приобрели загородный участок для строительства собственного дома. Маша надеялась воплотить свою детскую мечту — зеленоокий камин. Не сложилось — муж не поддержал, аргументировано и весьма убедительно обрисовал непрактичность и бесполезность её детской мечты. Разумом она была с ним согласна, но душой...

Её душа осталось там, где доводы рассудка уступают место спонтанности, импульсивности, алогичности, а любящие сердца стучат в унисон под тихий треск поленьев в жёлто-красном пламени изумрудного камина.