В золоте куполов...

В золоте куполов...

На часах было начало девятого утра, я только начал засыпать, потому что всю ночь записывал песню с очередной певичкой и любовницей Владика. Уже погрузившись в дремоту, я услышал, как где-то в недрах студии трезвонит телефон, да так настойчиво трезвонит. С трудном продрав глаза, я направился на звук. Звонила тёща, точнее мама бывшей жены Ирки, чему я крайне удивился и тут же проснулся.

— Игорёк, родненький, прости старую, не хотела тебя разбудить. Я, итак, подождала, сколько положено. Но беда, беда у нас.

— Мама Нина, не извиняйся ты, раз звонишь, значит, надо.

— Надо, сынок, очень надо. Ирку мою непутевую арестовали, мне и помощи просить не у кого.

— Как арестовали? Когда? За что?

— Не знаю я ничего. Она мне из отделения позвонила, попросила не бросать Графа, пока сидит в тюрьме.

— Какого Графа?

— Да кота Ира себе завела от одиночества.

— Тьфу ты, Господи! Кот какой-то! И что значит, пока она сидит в тюрьме? Ирка что ли туда надолго собралась?

— Одному Богу известно, на сколько лет доченьку мою посадят. — Тёща на том конце так отчаянно зарыдала, что у меня предательски защемило сердце. Я матерился про себя, костерил Иру на чём свет стоит, потому что она постоянно куда-то вляпывалась, раньше мне даже нравилось спасать её из разных передряг и чувствовать себя героем, тем более после меня ждала жаркая ночь. Я не к месту вспомнил, какая у бывшей жены шикарная фигура, выдающиеся формы. Но мои непристойные воспоминания прервала мама Нина, хоты мы с Ирой и развелись два года назад, а я продолжал тёщу называть мамой. — Игорёш, так ты нам поможешь?

— Помогу, чем смогу. А чего мне Ира не позвонила сама?

— Ой, ты меня только Христа ради не сдавай, она просила тебе ничего не говорить.

— Ясен-красен. Ирка у нас как всегда в своём репертуаре. Ладно, разберёмся, в каком она отделении полиции? Диктуйте, я поеду пока на разведку.

Я догадывался, почему Ира не захотела мне звонить, видимо, обиделась после нашего последнего разговора в студии. Мы тогда поругались как никогда. Два часа не могли записать с ней одну единственную песню, если раньше за это время могли три, а то и пять песен смастерить. Но в тот день бывшая была явно не в голосе, не попадала в тональность, пела мимо кассы вообще, я бесился, время — деньги, как известно, пусть студия и моя, но денежки нам на раскрутку давал как никак Владик или Владлен Гобелен — наш, можно сказать, продюсер с Ирой и местная крыша. И Владик ждал от нас целый альбом новых хитов, а тут Ира не в голосе. Я вскипел, наорал на Ирку, сравнил её с одной из безголосых любовниц нашего продюсера, и бывшая в слезах убежала от меня, а после перестала отвечать на мои звонки.

Мы познакомились с Ирой на дискотеке в клубе в нашем провинциальном городе в середине 90-х, я там был завсегдатаем, работал диджеем, мне шёл 20-й год, а Ирина в свои 16 лет впервые вышла в свет с подругой под ручку. Никогда не забуду, как она вся такая из себя «взрослая» на высоченных шпильках на полусогнутых в ультра-голубых лосинах и чёрной майке с множеством цепей на шее подошла ко мне, как бы завлекающе встряхнула головой, чтобы я оценил её крашеные белые кудри. Мало того, что девчонка, а для меня она была ещё смазливой девчонкой, пыталась со мной флиртовать, так она петь напросилась. Ну я согласился, позабавиться решил. А она как писклявым голосом протяжно завоет, что хоть святых выноси. И я тут же пожалел, что пошёл у неё на поводу, выхватил микрофон и засмеялся.

— Прелестное дитя, не пугайте нашу искушенную публику, прошу.

— И чем же я так вашу публику напугала?

— Ты правда не догоняешь или прикалываешься? Ты же не поёшь, а воешь, иерихонская труба.

— Во-первых, не ты, а вы. А, во-вторых, какая ещё труба? И, в-третьих, я — Ира Комарова. Запомни, ты ещё обо мне услышишь. Пение моё ему не понравилось.

На том наше знакомство закончилось, я тогда с усмешкой про себя подумал: «Ну точно Комарова, голос такой писклявый, будто комар зудит над ухом». А пару лет спустя на музыкальном конкурсе я снова встретил Иру, правда не узнал её в новом образе с длинными заплетёнными пшеничными косами в вечернем шоколадном платье в пол, и потому что талантливая подающая надежды певица «Ирен» заняла второе призовое место. Я подошёл поздравить изысканное голосистое дарование и обомлел.

— Святые угодники, Ира Комарова? Снимаю шляпу, вы шикарно пели!

— Тише вы, тоже мне вспомнили девочку из клуба. Я теперь — певица Ирен. Смотрите, не выдайте меня.

— Ооооо. Клянусь, я унесу эту тайну с собой в могилу, никто не узнает о вашем истинном происхождении.

— Перестаньте паясничать, на нас все смотрят. — Ира шикнула на меня и сверкнула своими глазами медового цвета, а я понял, что пропал, утонул в её глазах, меняющих цвет на более тёмный, словно янтарь, который на закате дня утопает в морских волнах.

— Ирен, вы очаровательны, нет, правда, я не паясничаю. И голос у вас, как бы слова правильнее подобрать…

— Прорезался у меня голос, чего вы, не стесняйтесь, говорите, как есть.

— Зачем вы опошляете?

— Я? Я даже не начинала.

— Тише вы, на нас все смотрят.

Ира засмеялась, напряжение между нами спало, и весь вечер мы с ней проговорили, протанцевали и разошлись по утру каждый в свой номер гостиницы. Нет, ночи любви между нами не случилось в тот вечер, хотя мне хотелось.

Да и потом мы с Ирой ходили за ручку как школьники месяца два, после чего я предложил ей руку, сердце, себя самого, чтобы всё было официально, торжественная первая брачная ночь и прочее. И работать мы стали тоже вместе: Иринка пела, я записывал, сводил её песни, а Владик нам устраивал сольные концерты, выступления в сборниках, участие в конкурсах и ротации на местном радио. Покорять Москву Ира наотрез отказалась, философски заметив: «Лучше я буду первой и единственной Ирен здесь, чем последней и одной из Ирин в Москве». Мы достаточно долго наслаждались семейной жизнью — целых шесть лет, после которых благополучно развелись, потому что Ира извела меня ревностью, своими нереализованными амбициями, всё же мало ей было нашего городка. А я любил приложиться к бутылке, чем досаждал жене и не мог объяснить, что это способствует моему вдохновению и помогают спокойнее воспринимать её капризы и наши скандалы. Мы остались с Иркой друзьями, продолжили вместе работать, даже знакомили друг друга с новыми возлюбленными. Но, если у бывшей личная жизнь бурлила, то я реже с кем-то встречался. А за полгода до нашей последней с ней встречи я познакомился с Наташей, она серьёзно мне запала в душу, даже подумывал позвать её замуж, о чём сказал Ирине, та почему-то восприняла новость враждебно. Но на следующий день сама представила мне своего жениха Антоху — какого-то бритоголового типа из соседнего города на крутой тачке и, видимо, при больших деньгах. Я с Наташей жил себе поживал, Иришка наслаждалась, как она уверяла меня, семейной жизнью с Антохой, мы записывали песни, дальше выступали.