Ваббаджек!!

2.4 Ливень

Из Айварстеда мы выдвинулись... конечно же, вечером. Как всегда - нас уже ждала повозка, даже крытая к моему удивлению. Я отчего-то была уверена, что Скайрим-таки не осознал ещё прелести подобных экипажей, защищённых от весенних дождей, и рада была понять, что ошиблась. Ливень хлестал по лысым ветвям проплывающих мимо деревьев, покрытым нарывами набухших почек, в воздухе чуялась влажность. Солнце подмигнуло в последний раз и скрылось за горизонтом; священная гора, вкруг которой пролегала наша дорога, показалась мне слишком уж большой. Не думала, что Глотка действительно такая широкая. Странно, что гору вообще назвали "Глоткой" - какой идиот это придумал?..

Маркурио пытался как-то разрядить обстановку, сыпал полувыдуманными историями из своей жизни, острил, сам над собой смеялся, но потом затих, погрузившись в свои мысли. Я тыкала озябшим пальцем в планшет, прислонившись к кожаному тенту повозки спиной и чувствуя, как сквозь него по спине колошматят потоки воды. Чтобы отвлечься, попыталась продолжить писать ту историю про дракона-барда, но почему-то слово не хотело идти. Если рассматривать писательство как магию, то у меня, по видимому, закончилась мана: костлявый собственный слог больно резал самолюбие, и я разочарованно закрыла неполучающийся текст. Оставалось только поглаживать кончиками пальцев белокурого эльфа, застывшего на рабочем столе с золотым луком в руках. Маг подал голос, и я не сразу поняла, что он что-то сказал: слишком тихие слова потонули в шуме ливня. Я подняла глаза, и он повторил свой вопрос:

- Тебе страшно? - уже громче, но всё так же глухо. Я отрицательно покачала головой, заставив себя улыбнуться, - Не бойся это признать. В такой ситуации любой бы испугался.

- Мне не страшно, - я твёрдо решила не дать ему понять, что всё с точностью до наоборот, и придвинулась ближе, чтобы положить голову на закрытое мантией плечо, - Я совсем ничего не боюсь. Подумаешь, стала ходячим даэдрическим артефактом! Круто же, радоваться надо, а не пугаться.

Он хмыкнул и снова затих. Я вздохнула. С чего мне вообще беспокоиться, почует он мою панику или нет? Что он может сделать? Попытается успокоить, наговорит тучу пафосных слов, обнимет, пообещает защитить... а что он сможет сделать с тем, кто идёт по моим следам? Что не слишком опытный вороватый маг вроде него может сделать тому, кого боится даже Шеогорат?.. А вот злопыхатель, охотящийся за нами с Ваббаджеком, вполне может разодрать моего храброго защитника на четыре маленьких Маркуши. Если тот встанет на его пути, конечно.

Догадка поразила меня: а он ведь встанет. Он, со своими странными понятиями о справедливости, со своим комплексом бога, со всеми этими бурными эмоциями, которые мы взаимно друг к другу испытываем, не сможет стоять в стороне, когда неизвестный охотник за даэдриками явится по мою душу, накрепко связанную с одним из артефактов. Он не уйдёт в сторону, когда я попрошу его об этом, не захочет и не сможет захотеть. Я слишком хорошо знаю его, слишком хорошо узнала за то недолгое время, которое мы практически не были порознь. Идиотская история с ночными целовашками, этот его Винтерхолдский розыгрыш - всё забылось, затёрлось, будто не имело никакого значения. Наши отношения были эдакой дружбой с бонусами: мы часто вместе пили, ходили на задания, а потом снова пили, после чего иногда целовались, потому как были слишком пьяны, чтобы дело зашло дальше. Подначивать его мне передумалось как-то, он же никаких поползновений романтического толка на трезвую голову не предпринимал, будто бы и не хотел вовсе чего-то подобного, будто это не было нормально в нашей ситуации. Впрочем... какая ситуация? Наши отношения строились на догадках и эмоциях, никаких обещаний, никаких договорённостей. Как какие-то подростки. Мне скоро двадцать пять лет, ему - немногим больше, взрослые же люди! Так какого лешего в дело вступают все эти стесняшки и недосказанности? 

- Маркуша... ты ведь мой, да?

Я почувствовала, как он напрягся и тяжело вздохнул. Помолчал несколько секунд, подумал, видимо, над ответом, и всё-таки изрёк самым незаинтересованным и веселым голосом:

- Твой кто? 

- Ты понял, мой "кто". Не прикидывайся идиотом, мы оба знаем, о чём я.

Он снова задумался над ответом, зашевелился, обернулся ко мне, заставив поднять голову со своего плеча, заглянул в глаза. И смотрит, прямо, без этого вечного стеснения, без нерешительности... и без чего-либо ещё. В полутьме глаза чуть блестят даже без всяких заклинаний, на губах едва заметная улыбка. Я почувствовала, как обида закипает внутри меня, обида за это спокойствие, за отсутствие каких-либо ответов и точностей в наших отношениях.

- Кто мы друг для друга? - не дождавшись ответа, снова спросила я, - Кто я для тебя, Маркурио?

- Ты - моя Маринка, - спокойно ответил он, улыбнувшись еще смелее, - Для меня ты - моя Маринка. 

- Я почти двадцать пять лет Маринка. Как это понимать? - злость поднималась к глазам, я почувствовала, что готова разрыдаться от идиотизма происходящего, - Не уходи от ответа, а? Сколько можно мурыжить мне мозги полунамёками? Ты можешь ответить прямо на поставленный вопрос?!

Я перешла на крик и осеклась: возница, насвистывавший "Рагнара Рыжего", на несколько секунд затих, прислушиваясь к нашим разговорам, но быстро потерял интерес и продолжил своё музицирование. Маркурио всё так же улыбался, молча уставившись на меня блестящими глазами, в полутьме казавшимися совершенно черными. Сверкнула молния, на секунду ярко осветив половину его лица; маг увидел в этом, видимо, сигнал к действию, потому как наконец-то заговорил:

- Я не знаю, как наши отношения называются в твоём мире, - всё так же спокойно пояснил он, - У нас же подобное обычно совсем никак не называется. Такие, как мы, не должны кому-то верить... Но я верю тебе и буду рядом до конца. Такой ответ устраивает?

- Угу, - буркнула я, позволяя себя обнять, - а почему мы до сих пор не...

- Я ждал этого вопроса, - громким шепотом пояснил он мне на ухо, - теперь мне ясно, что ты чувствуешь на самом деле, без шуток. 

- И... - я опешила, - и что... что теперь?

- А вот доберёмся до Вайтрана - и узнаешь, - загадочно пообещал он.